- "Ваша светлость"! - передразнил князь. - Чего же смотрел, как у тебя на глазах твоего князя убивал какой-то разбойник?! А? Вот и катимся в пропасть! Подняли голову всякие голодранцы! Рост - что надо, сложен - как богатырь, а, видно, трус! Что уставился? На, бери мою саблю, заруби, вот и избавитесь от меня.
Авто проглотил оскорбление. Полужив-полумертв князь. Свяжись с ним сейчас - и вся вина ляжет на твою голову.
Князь встал, пошатнулся. Его поддержал под локоть один из слуг. Но князь тут же оттолкнул руку.
- А вы, свиньи! Ждали, когда убьют меня?! Смотрели, как меня избивают? Мразь! Ни один не подумал прийти на выручку!
Слуги, вероятно, хорошо знали тяжесть господской плети. Двое опустили головы. Что поделаешь? Они в кабале. Дома жены, дети. Убережешь собственную голову, а родных оставишь в когтях. Какое это мужество?
Третий слуга нервно покусывал черный с подпалиной ус, отводя взгляд в сторону. Будь сейчас с князем побольше людей, может, и он не решился бы поднять голову, но уж слишком свежа была обида, слишком жег лицо шрам, прикрытый густой черной бородой!
Как сейчас, помнил Асланбек давнюю поездку с княжеским управителем Коциа в дальний осетинский аул за податью. До этого сорочьего гнезда в скалах объехали они едва ли не дюжину аулов, нигде никто не посмел огрызнуться на слова управителя, и тот осмелел. В маленьком осетинском ауле он не стал и разговаривать со стариками, как делал раньше. Велел согнать на нихас мужчин и начал кричать, брызжа слюной: "Совесть вы, видно, потеряли, забравшись в эту глушь! Ни шерсти не везете, ни скота!"
Подошел к старикам. "Вижу, это вы своих сопляков подстрекаете! Вы! Хотите, чтобы я приказал выдрать вам ваши седые веники?"
Закончить оскорбительную тираду ему не удалось. Парни подскочили к управителю и вытряхнули его из бешмета. Палки, кулаки, ножны сабель заходили по худым ребрам извивавшегося ужом Коциа.
Сопровождавшие Коциа слуги, и в их числе он, Асланбек, видя, что явное численное превосходство на стороне аульных забияк, благоразумно не тронулись с места. Чем они могли помочь дурному человеку? Или он забыл, что горцы не терпят насмешек?
Если бы знали слуги, что ждет их в замке, может быть, уже тогда не вернулись бы они на княжеский двор, не подставили бы покорных спин под нагайки. Уяс он-то, Асланбек, точно не вернулся бы. Тогда его в замок любовь звала: приглянулась ему одна из девушек с княжеской кухни, быстрая и пугливая, как серна, из-за нее спешил он в замок Амилахвари. И уже казалось Асланбеку, что хозяин доверяет ему как одному из самых надежных слуг, с собой берет, когда отправляется за податью в непокорные аулы. Но оказалось, у князя и в уме ничего подобного не было, просто выбор колченогого управителя на Асланбека чаще, чем на других, падал.
Когда в тот злосчастный день они привезли в замок избитого управляющего, князь единого слова в оправдание не захотел слушать.
- Кровью за мое добро надо платить, - наставительно поднял он палец с дорогим перстнем. - Кровью! А вы? Отдали управляющего на растерзание этим негодяям, вернулись с пустыми руками!
Бросили их тогда на лавки и исхлестали плетками до беспамятства. Попробовал Асланбек слово против сказать, так ему усердный палач не только спину исполосовал - еще и на щеке оставил безобразный шрам. Пришлось бороду отпустить.
Асланбек теперь мучительно думал: а стоит ли ждать, когда княжеские сатрапы изуродуют ему вторую щеку?
- Нет! Ни за что! - забывшись, скрипнул он зубами.
- Что ты сказал, трус? - обернулся к нему Амилахвари. - Повтори.
Асланбек молчал.
- Я приказываю!
- Приказывай своим холуям, а я больше тебе не слуга!
- Да как ты смеешь! - Амилахвари, схватившись за саблю, шагнул к чернобородому.
- Остановись, князь, - предупредил Асланбек. - Я не пощажу тебя, как эти лесорубы.
- Проклятье! - Сабля звякнула эфесом, возвращаясь в ножны. - Коня! - требовательно, но уже тише приказал, поворачиваясь к другим слугам, бледный Амилахвари. Он стоял, опираясь обеими руками на саблю, не поднимая головы.
Слуга в лохматой, надвинутой на самые глаза папахе подвел своего коня.
- Что это?!
- Вашего коня нет.
- Как это не-е-ет? - осекся голос.
Амилахвари закрутил головой, высматривая Пестрака. Нет. Нигде нет. Только поджарые, в бедной сбруе кони слуг.
- Проклятье! - выдохнул он, вскидывая в седло непослушное тело.
Глава вторая
После злополучного визита князя Амилахвари в шалаше долго стояла гнетущая тишина. Лесорубы сидели на чурбаках, на полатях. О работе никто и не заикался. Усиленно дымили трубками, самокрутками.
Первым пришел в себя Нико:
- Что, кунаки, головы повесили? Князь, будь проклято его имя, привез нам угощенье, а мы куксимся, как девушки на выданье.
- И в самом деле, - поддержал Авто. - Пусть он нам расчета не привез, этот кабан, но хуын грех не отведать.
- Вот сволочь! - процедил сквозь зубы Дианоз и плюнул в сторону дороги, по которой уехал их гость, принесший столько забот и тревожных дум - Такого парня сгубил!.. Какой из Васо абрек? Он же совсем домашний! Замерзнет где-нибудь…
- Э-э, кунаки, - сказал Нико. - Давайте пока не будем об этом. На голодный желудок всегда драться тянет. Давайте поглядим, чего нам привез этот скупец. Закусим хорошенько, а там обмозгуем все вместе, как нам быть дальше. Идет?
- Идет! Где бедняк не пропадал!
Гурьбой вывалились из шалаша.
- Значит, так, - прикидывал на пальцах Нико. - Пара мешков печеного хлеба, фасоль, бурдюк араки, мешок сыра… Видно, не собирался закрывать лесосеку Амилахвари - вон сколько провизии нам привез!
Чернобородый слуга князя хмуро кашлянул:
- Не вез он вам провизии.
- Как так? - повернулся к нему Нико.
- Все в селении Накити взято как подать. Остальной скот в имение погнали.
- Ладно, - сказал Нико. - Мы тоже люди и тоже есть должны. Но когда будем о будущем лесосеки думать, мы это учтем, так?
- Непременно, - зловеще уронил Дианоз. - Сжечь его лес - и все разговоры!
Нико не слышал этих слов, он уже деловито путал веревкой ноги привезенного барашка.
- Помоги мне, Авто.
- Грех не помочь в таком деле, - охотно откликнулся тот.
… Скоро посреди шатра пылал высокий огонь, и над ним кипел большой котел, в котором тяжело ворочались пахучие куски свеженины. Клочья пены падали в огонь, еще более разжигая мясным запахом наголодавшихся лесорубов.
Дианоз нацедил из бурдюка в кружки домашней водки.
Уселись вокруг котла в ожидании трапезы. Нико чуть притушил огонь и выхватил из котла кусок мяса, раз-другой дунул на него, чтобы не обжечься, и кинул в рот.
- В самый раз?
- В животе доварится!
Дианоз протянул широкий жестяной поднос, и Нико вывалил на него гору мяса.
- Ты чего сторонишься? - обернулся он к сидевшему у входа в шалаш Асланбеку. - Двигай ближе. Одну беду мыкаем. Двигайся! Налей ему, Авто.
- Садись ближе, брат, - приветливо сказал чернобородому и Дианоз. - Вижу, осетин ты?
- Какой я осетин? - вдруг с болью сказал Асланбек. - Тряпка я, а не осетин.
И подумал с горечью: "А ты, брат, еще хуже меня. Князь хлестал тебя плеткой, а ты, как женщина, вместо того чтобы плюнуть ему в лицо, голову руками прикрыл".
- Что ты такое говоришь, брат? - глянул на него Дианоз.
- А разве не так? Посмотри на мое лицо. - Он раздвинул густую поросль на подбородке, прикрывавшую длинный шрам, тянувшийся едва ли не от виска. - Княжеский подарок! Год назад получил я его, а только сейчас вспомнил, что я осетин, когда ваш товарищ кинулся на этого кровопийцу.
Дианоз проглотил невысказанный упрек гостя. "Что скажешь? Прав он. Князь, как собаку, меня хлестал, а я терпел унижение. Конечно, я должен жить, чтобы найти убийцу отца и отомстить. Но не слишком ли долго я его ищу? Может, этот чернобородый и укажет мне моего кровника?"
Лесорубы, пригубив араки, взялись за мясо.
Разговору Дианоза с Асланбеком внимал один Авто. Он добродушно следил, как на широком лбу чернобородого собирались тяжелые морщины, как сурово сдвигались густые брови.
- Осетин, - опять глухо, будто сам с собой, проговорил Асланбек. - С того дня, как отходили меня плетками приживалы княжеские, я словно занозу в сердце носил. Колола и колола она меня, не переставая. Сегодня бог дал свидеться с настоящим потомком Сослана - и нет больше в сердце никакой занозы. Нет, как и не бывало. Одна ненависть сердце точит. Я отомщу князю и его шакалам за оскорбление. Я найду вашего абрека и буду ему верным кунаком. Он меня снова человеком сделал.
- И я решил искать Васо, - сказал Дианоз. - Нельзя его одного в горах оставлять. Пропадет. Завтра же пойду…
Авто придвинулся к ним:
- Значит, без меня решил идти?
- А если и ты пойдешь с нами, мне и сам черт не страшен! С тобой рядом, Авто, я готов и в могилу лечь.
- Что мне делать в могиле? Чего я там не видел? Я тоже решил: последний раз ночую под крышей. Завтра моей крышей будет родное небо.
- Нет, правда, Авто? - расчувствовался Дианоз.
- Истинный крест.
- Клянись! - Дианоз вытянул худую ладонь.
- Если бы я мог с рукой положить на твою ладонь и сердце, я бы с радостью! Поверь! - Авто взволнованно обнял накитца.