- Как-то мы разговорились с Ларисой по душам. Чудная девчонка! - Оля словно рассказывала мужу, но я понял, что ее слова предназначались мне. И только мне. - Спрашивает меня Лариса: можно ли любить двоих?
- Как это? - удивился Игорь.
- Вот так. Двоих одновременно.
Игорь обернулся ко мне:
- Чушь какая-то, правда? У женщин иногда бывает… - Он рассмеялся. - Любить двоих!
- Ты вообще о всех женщинах невысокого мнения! - вспыхнула Оля.
- Действительно, - смеялся Игорь. - О всех, кроме одной. Или ты хочешь, чтобы я обожал всех?
Я не знал, радоваться тому, что сказала Оля, или нет? Но мое сердце забилось учащенно…
- Она хорошая, чистая девушка, - сказала Оля и почему-то мне подмигнула. - Можно кое-кому позавидовать…
Я еще раз попрощался с супругами и побежал в свой вагон. Но уснуть уже не смог. Часа через три поезд застучал на стрелках, задергался. Пути стали раздваиваться и побежали рядом, пересекаясь и множась. Зашипели тормоза. Когда я сошел на перрон и увидел Арефу, попросил его подождать меня у входа в вокзал, а сам побежал в комнату железнодорожной милиции. Звонить Михайлову. В управлении Михайлова не было. Пришлось звонить ему домой.
- Соскучился, Кича? Откуда?
- Из Юромска.
- С приездом!
- Слушай, у меня интересные сведения. Проверьте в Бахмачеевской Лохова. - Я продиктовал фамилию по буквам.
- Почему его?
- Да ерунда какая-то получается. У него справка на инвалидность. В ней указано: одно легкое и туберкулез. В действительности - оба легких на месте.
- Ты что, из Юромска это разглядел?
- Да, в подзорную трубу. А если без шуток, нашу фельдшерицу в поезде встретил. Она и рассказала. Ты слышишь?
- Слышу. Ладно, Кича, буду действовать.
Юромск. Мы шли, оглохшие от тишины, всматриваясь в запутанные номера на разномастных оградах частных домов. Арефа растерялся. Он бросал на меня извиняющиеся взгляды, и мне передалась его растерянность. "А может быть, Арефа дурачит меня и, как утка, оберегая своих птенцов, отводит от них охотника?" Мы опять куда-то свернули. У Денисова вырвался вздох облегчения. Через несколько шагов нас осветили сзади автомобильные фары. Пришлось посторониться. Мягко урча мотором, перевалился по разбитой, заросшей травой колее "Москвич".
Арефа проводил его взглядом и вдруг крикнул:
- Эй, мореэ!
Машина остановилась.
- О, баро девла! - воскликнул шофер, вглядываясь в Денисова.
Арефа шагнул к "Москвичу".
- Здравствуй, Василий. А я, черт возьми, чуть не заблудился.
Дратенко открыл заднюю дверцу:
- Вот молодец, что приехал! А где Зара?
- Не могла.
- Жаль-жаль.
Мы сели в машину. Она была новая, еще пахла краской, кожей и пластмассой. Щиток с приборами уютно светился лампочками. Свет от фар поплыл по изумрудной траве.
- Как внуки? - спросил Василий.
- Спасибо, живы-здоровы.
- Ну и слава богу! - Дратенко обернулся и подмигнул мне: - Ром?
Я понял.
- Нет, русский, - ответил за меня Арефа. - Сережкин приятель.
"Да, - подумал я, - ничего себе приятель".
- Ты знаешь, на днях Сергей был. Что с ним такое?
- А что? - невольно воскликнул Арефа. Я сдавил ему руку, чтобы он не сказал ничего лишнего.
- Сумасшедший какой-то! Набросился на меня. Где, говорит, лошадь?
- Давно был? - глухо спросил Арефа. От волнения он охрип.
- Три дня назад. Смешной человек! Зачем мне красть лошадь? Я, как и Остап Бендер, уважаю уголовный кодекс. - Дратенко засмеялся. - В наше время можно заработать честным трудом. А все эти цыганские штучки-дрючки с лошадьми пора сдать в музей.
Я чуть было не напомнил ему, как они пытались провести Нассонова, напоив кобылу водкой. Но вовремя сдержался. Вообще мне надо пока делать вид, что мое дело - сторона. Пусть говорит Арефа. Арефа уже успокоился: Чава был жив и невредим.
Мы остановились у высокого, глухого забора. Ворота для автомобиля поставили, видимо, совсем недавно и еще не успели покрасить. Дратенко сам отворил их, загнал машину во двор и пригласил нас в темный дом, открыв входную дверь, запертую на несколько замков.
- Мать у невесты. Вы же знаете, что такое цыганская свадьба! Хлопот полон рот.
Он провел нас через сени в комнату.
- Куда уехал Сергей? - спросил Арефа.
- Чуриковых искать. Мы с ними у вас были.
- Не помню… - сказал Арефа.
- Да знаете вы их! Григорий и Петро. Братья.
Арефа задумался.
- У Гришки лицо щербатое. После оспы. Кажется, вспомнил. А далеко они?
- Будут на свадьбе. У них и справитесь о Сергее. А жеребец не нашелся?
- Обязательно будут? - спросил Денисов, не ответив на его вопрос.
- Прибегут. Большие любители повеселиться. Согласился бы ваш председатель, сейчас бы радовался. Такого бычка упустил! Мы его в соседний колхоз продали. Довольны.
- Послушай, Василий, где вы провели ту ночь с Сергеем? - спросил Арефа напрямик.
- В соседнем хуторе.
- Э, зачем врать! - покачал головой Арефа. - У Петриченко вы не были.
- Правильно, не были. А что, там одни Петриченки живут? - Ваську этот разговор смутил. - Дорогой Арефа, давай потолкуем о чем-нибудь другом. Ты мой гость. - Он посмотрел на меня и поправился: - Вы мои гости. Завтра свадьба… Погуляем, повеселимся…
Арефа некоторое время сидел молча, что-то обдумывал. Потом тряхнул головой:
- Ты прав.
- Вот и хорошо! - поднялся Дратенко, радостный, словно у него гора свалилась с плеч. - Сергея мы отыщем. Завтра столько народу будет, обязательно узнаем, где твой сын.
* * *
На следующий день завтракали мы с Арефой одни. Василий с утра умчался на "Москвиче" к невесте, где предстояли последние, самые суетливые хлопоты перед свадьбой.
- Сдается мне, Васька тут ни при чем, - сказал Арефа за завтраком. - В ту ночь они были в Куличовке. Живет там приятель Василия Филипп. Василий его на чем-то надул. Тот Филипп грозился при случае холку ему намылить. Васька решил с ним помириться и взял с собой моего Сергея. Сергей рано спать завалился. А Васька, значит, устроился в другой комнате. Утром вышел - Сергея нет. Он скорей на автобус, чтобы на поезд успеть. Билет у него был. В Сальск. Как это у вас - версия? Считай, версия насчет Дратенко отпадает. Остались Сергей и еще братья Чуриковы, Петро и Григорий.
У меня было много вопросов и сомнений. И если слова Дратенко он принял на веру - это его личное дело…
Улица была запружена автомашинами, мотоциклами, двуколками, лошадьми. Со всей округи сбежались пацаны.
Арефа отвел меня в сторону.
- Давай присядем.
Мы нашли укромное местечко и устроились на толстом бревне. Я чувствовал, что Арефу тянет поболтать со знакомыми, которые при встрече с ним выражали бурную радость. Но он не решался оставить меня одного. Мы томились на бревне, разглядывая гостей, и молчали. У меня все время рвался с языка вопрос к Арефе. Я сдерживался, сдерживался, но все-таки спросил:
- Арефа Иванович, почему вы против женитьбы Сергея?
Он покачал головой.
- Это кто тебе сказал?
- Слышал…
- Выбор с умом надо делать…
- Значит, вы выбор его не одобряете?
- А ты сам, Дмитрий Александрович, небось удивлялся: как это образованная девушка водится с неотесанным парнем. Скажи, думал?
Он не назвал имени Ларисы, но отлично знал, что я прекрасно понимаю его.
- Образование - дело наживное. В наше время не хочешь, за уши затянут куда-нибудь учиться.
- Зара моя, так ни в какую и слышать о ней не хочет. Вплоть до того, что, говорит, копейки не даст. Деньжата у Зары есть. Копит. Думает, может, вдовой останется. Но я ей этой радости не доставлю. - Арефа улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы. - Конечно, дошло бы дело до свадьбы, я бы с Зарой не советовался…
Вдруг с улицы послышались шум и радостные выкрики. Грянули гитары и хор нестройных голосов… Мы с Арефой подошли ближе к калитке. К воротам подъехала тачанка на рессорах, устланная ковром. В гривы лошадей были вплетены ленты и цветы. Еще сильнее зазвенели струны, и толпа расступилась, пропуская молодых. Васька был в дорогом черном костюме, отлично сидевшем на нем, лакированных туфлях. А невеста! Невеста была ослепительно красива. Белое платье, воздушная фата и черные прямые волосы, обрамляющие смуглое лицо.
- Не чайори, а цветок! - не удержался Арефа.
Молодых осыпали мелкими монетками, конфетами и цветами. Они прошли в глубь двора, где им отвели место под ярким ковром, развешанным на двух деревьях. Арефу, как почетного гостя, тянули сесть поближе к ним, но я украдкой шепнул, что хорошо бы устроиться возле выхода. Мы расположились у самой калитки в окружении молодых, очень шумных и суетливых ребят.
Подъехали еще две грузовые машины. Из них валом посыпались на землю детишки, мужчины и женщины. С невообразимым шумом они устремились во двор, галдя и обгоняя друг друга. У меня зарябило в глазах от мелькания рук, тел, голов, от развевающихся юбок, косынок, рубах…
Арефа напряженно всматривался в бурлящий, суетящийся поток людей, надеясь увидеть кого-нибудь из братьев Чуриковых. Куда там! А может быть, их и не было среди прибывших.
- Приедут, - успокоил он меня. - Васька уверял, что обязательно.
Вдруг сзади нас раздался голос Чавы:
- Дадоро!
Они обнялись. Сергей меня сразу и не заметил.