Настю сомнения почти не терзали, она планировала победу быструю и бескровную. В прежних вылазках ей отводили главную роль: заговорить с немцем, отвлечь его, а, может, и увлечь беспечной, игривой болтовнёй в место, где немца внезапно скрутят, засунут в рот кляп и потащат к своим позициям. Здесь же дело осложнялось тем, что их было только двое и свои были далеко. Правда, по натуре она была фаталистом: чему быть - того не миновать. Её превосходный немецкий язык внушал ей уверенность: всё обойдется самым лучшим образом.
Незаметно для себя девушка задремала, и голова её сползла на плечо спутника. Пряхин, увидев её спящей, напрягся, подобрался, почувствовал себя ответственным и за Настю, и за всю предстоящую операцию.
Небо внезапно посветлело, и впереди чёрными пятнами обозначилась Андреевка. Сердце Пряхина застучало гулко и часто. Он тихонько коснулся руки спутницы, - Настя испуганно очнулась, стала осматриваться.
- Итак, вы - шофёр, я - медицинская сестра из полевого госпиталя номер четыре. Ищем больного майора Ганса Шнитке, - Она говорила тихо, произнося слова раздельно и чётко.
- Помню. Не забыл.
На малой скорости въехали в село, навстречу им с истеричным визгом вылетела собачонка, другая собака, видно, большая, хрипло ухала из глубины двора. Словно привидения возникли впереди два солдата с автоматами.
- Остановитесь, - сказала Настя.
Солдаты расступились, а затем подошли с двух сторон к передней кабине автомобиля. Пряхин откинулся на спинку сиденья, Настя протянула документы и, не дав им опомниться, спросила:
- В каком доме живёт майор Шнитке? Нам позвонили и сказали, что он потерял сознание.
Проверяющий потушил фонарик и возвратил документы. Оба солдата пожали плечами:
- Майор Шнитке? Такого не знаем. А вот офицер из Берлина действительно болен. Не будет ли угодно сестре посмотреть его?
- Да, да, конечно. Проводите нас. Оба солдата сели в машину и предложили Пряхину ехать в другой конец села. Старший лейтенант в первую минуту решил, что это и есть "живой товар", но Настя с напором проговорила:
- Может быть, придётся везти офицера в госпиталь.
Солдат положил руку на плечо Пряхина, сказал:
- Остановите здесь. Вон огонёк в окне, там и больной.
На крыльце появилась фигура в нательной белой рубашке и с фонарём в руке, видимо, офицер. Не задавая вопросов, он пытался разглядеть, кто к ним приехал. Настя, а за ней и немцы вышли из машины, и один из солдат, щёлкнув каблуками доложил:
- Доставили медицинскую сестру.
Настя, отворачивая лицо от фонаря и выдвигая вперёд сумку с крестом, властно сказала:
- Ведите меня к больному.
Вместе с офицером она прошла в дом. Пряхин, не выходя из автомобиля и не глуша двигатель, с радостью увидел спины удаляющихся в темноту улицы патрульных. Теперь надлежало уточнить, сколько в доме человек и с кем ему придётся иметь дело. В просвете между занавесками в слабо освещённой комнате он видел два силуэта - офицера в нижней рубашке и Настю. Она раскладывала сумку, вынимала фонендоскоп - для прослушивания сердца.
"Хорошо, хорошо, - повторял Пряхин, продолжая осматривать дом, - С этим–то молодым, я справлюсь, а того, больного… уж как–нибудь".
Не дожидаясь Настиной команды, вышел из машины, направился в дом. И в сенях чуть не столкнулся с офицером. Тот качался из стороны в сторону, - был пьян в стельку.
- Кто?.. Кто тут? - ловил он руками воздух.
- Я шофёр санитарной машины, - ответил Пряхин, подчёркивая строгость официального лица, трезвого человека.
Немец ударил себя в грудь:
- Я - оберст! - слышишь?.. Обер–лейтенант!
Неожиданно он схватил Пряхина за лацкан кителя:
- Спиртишка найдётся? А, приятель? Если вы санитары, значит, и спирт у вас есть. А?.. Я бы живо вылечил барона. Ну, да… Там барон, мой начальник.
- Посуда есть?
- Посуда?.. Я сейчас.
Он повернулся и, путаясь в потёмках, нащупывал дверь в избу.
В доме офицер нырнул в боковую комнату, а Пряхин прошёл в горницу, где у изголовья больного, в слабом свете догоравшей свечи, хлопотала Настя. Она видела, как вошёл Пряхин и как раз в этот момент вылила в стакан с водой ампулу со снотворным, подала барону:
- Пейте, пожалуйста!
Это было многократно проверенное средство. Доза снотворного в одной ампуле в несколько минут приводила человека в обморочное состояние.
Барон выпил и уронил голову на подушку. Он был бледен, на лице отсвечивали капли пота, больной тяжело дышал.
- Простуда, - сказала Настя, ни к кому не обращаясь. - Может быть, началось воспаление лёгких.
Вошёл офицер с пустой бутылкой и, пряча её от сестры, шепнул на ухо Пряхину:
- Пойдём!
- Иди к машине, я сейчас. И вопросительно посмотрел на Настю. Та, кивнув в сторону офицера, спросила:
- Пьян?
- Да, и сильно. Просит спирта.
- Налей ему. И пусть стаканчик выпьет при тебе. - Сунула ему в руку ампулу.
Пряхин ушёл, а Настя прошлась по комнате, заглянула в одну дверь, другую, - никого не было. Подошла к барону.
- Вас надо везти в госпиталь, - видимо, начинается воспаление лёгких.
Барон молчал, Настя постояла с минуту у его изголовья, снова повторила предложение, но майор дышал всё реже, и глубже, - Настя видела, что он погружается в глубокий сон.
Она спокойно вышла из дома.
Немец, давясь и обжигаясь, пил спирт. И как бы похваляясь перед шофёром, пытался выпить стакан до дна.
Пряхин открыл дверцу заднего отсека, толкнул туда оберста, Настя наклонилась к нему, пыталась оценить его состояние. Одной рукой она коснулась плеча Пряхина, сказала:
- Надо поторапливаться.
- Кто? - отозвался обер–лейтенант, - Я?.. Что вы сказали, фрейлейн? Я хочу знать. Где барон? Вы дали ему лекарство?.. Сейчас приедет генерал и привезёт доктора. Барон - важный человек… Он из Берлина. С ним на дружеской ноге сам Гитлер…
Болтовня немца становилась несвязной, язык заплетался…
Настя потянула за собой в дом Пряхина. Склонилась над бароном, сказала:
- Повезём вас в госпиталь.
Барон молчал. И тогда Настя дала знак - "несем в машину!" Удалось довольно быстро донести барона до автомобиля и сунуть в угол на заднем сиденье, прикрыв одеялом.
- Садитесь за руль! - сказала Настя Пряхину. Она успела ещё вбежать в дом, забрать там все вещи барона, какие–то бумаги, сдернуть со стола карту… Через минуту они уже ехали вдоль деревни. У крайних домов их снова остановил патруль, те же два солдата. Пряхин вышел к ним, протянул по бутылке спирта и попросил закурить. Один солдат, посветив фонарём, заглянул в машину. Спросил с удивлением:
- Оба?
- Оберст пьян, а барон болен. Везём в госпиталь.
- Ну–ну. Счастливой дороги!
Солдаты взмахнули руками.
В полуверсте от поворота к линии фронта им навстречу, бросая на дорогу слабый свет подфарников, катили две машины. Пряхин потянулся рукой к автомату, лежавшему на сиденье, но Настя тронула его за локоть:
- Сидите спокойно, мотор не выключайте.
Машины остановились. Подошли два офицера, посветили:
- Кто такие?
- Один пьяный, другой - больной. Везём в госпиталь, - спокойно ответила Настя.
Из темноты выдвинулась фигура большого тучного человека. Офицеры отступили, вытянулись. Пряхин невольно поглядывал на автомат, но Настя была невозмутима. Оглядывая неспешно шедшего к ним человека, без труда определила в нём генерала. И шинель, и высокая фуражка, и блеснувшее в слабом свете подфарников серебро витых погон, и вся громадная величественная фигура обнаруживали в нем чин высокий, хорошо сознающий свою власть.
- Посветите! - приказал он офицерам. Свет карманного фонарика ударил в глаза Насти. Пряхин отвёл взгляд в сторону.
- Я вас слушаю, - сказал генерал, наклоняясь к сестре и заглядывая ей в глаза. Настя не дрогнула, быстро проговорила:
- Офицер заболел, потерял сознание, - везём в госпиталь.
- У вас два офицера.
- Обер–лейтенант вызвался его проводить.
- И напился как свинья.
- Потребовал спирта, и мы ему дали.
- Хорст! - крикнул генерал. Один из офицеров подскочил к нему. - Возьмите у него оружие, документы, а самого бросьте в кювет. Эта скотина должна знать, как следует себя вести офицеру вермахта.
Оберста вытащили и поволокли к обочине дороги, а генерал, склоняясь к девушке, тихо сказал:
- Вы молоды и… очень красивы.
- Благодарю, герр генерал.
- Вы врач или сестра?
- Я медицинская сестра.
- О-о, это хорошо. Это очень хорошо. У вас есть чемоданчик с лекарствами, вы можете делать укол?..
- Есть сумка и если надо…
- Да, я тоже болен, и меня надо полечить. А вы будете лечить старого генерала?
Дело принимало худой оборот, и Настя пыталась найти выход:
- Я сестра, а вам нужен врач. Назовите адрес, и я скажу, чтобы к вам приехали.
- Э-э, нет! Ко мне никто не должен приезжать, я хочу лечиться у моей маленькой очаровательной сестры.
Генерал наклонился совсем близко и тронул Настю пальцами за подбородок. Настя отстранилась. Её мозг напряженно работал. Она уже готова была дать сигнал Пряхину: "Стреляй!" Рука её потянулась к парабеллуму, лежавшему под сиденьем. Но она раздумала. Решила ждать.
Генерал между тем открыл дверцу машины, приглашая Настю выйти.
- Но как же больной офицер?
- Его повезёт водитель. Надеюсь, ваш водитель знает дорогу.
Настя нехотя вышла из машины. Глядя в глаза Пряхину, медленно проговорила:
- Поезжайте один. Скажите начальнику госпиталя, что меня задержал…
Она запнулась.