- Когда эта баржа стояла на Фонтанке, у нее был другой номер.
- Чертовщина какая-то… - почесал затылок капитан. - Сейчас проверим. У нас в журнале-то все прописано. Венька! - крикнул он. - Погляди-ка в книге, какой там номер был у баржи-то?
Веснушчатый увалень, выглядывавший пз капитанской рубки, заглянул в журнал и ответил:
- Три семерки.
- Три семерки? - удивился капитан.
- То-то и оно, - сказал Макар. - Были три семерки, а стали три девятки. Вот какая история.
Макар и капитан буксира поднялись по трапу на баржу и спустились в трюм. В трюме было пусто, и только в каюте, где жил Маркиз, на столе стояла клетка с попугаем. Увидев людей, попугай лениво взмахнул крыльями и отвернулся. Макар подошел к нему.
- Ну что испугался? Говори, не бойся.
Попугай, отвернувшись, молчал.
- Говори! Тебе говорят - говори! - прикрикнул на него Макар.
Попугай, нахохлившись, посмотрел на Макара.
- Тар-р-раканову ур-р-р-ра! - сказал он и снова отвернулся.
В Михайловке Макар сразу же отправился в просторный станционный пакгауз. Старичок весовщик в форменной железнодорожной фуражке раскрыл перед Макаром нужную страницу в толстом бухгалтерском фолианте.
- Я плохо разбираю ваш почерк, - сказал Макар.
- Вот вы из Питера, вы бы там сказали, писать нечем. О чернилах я и не мечтаю, хотя бы карандаши чернильные дали. Пишу огрызками, какая уж тут каллиграфия.
Макар проглядывал запись.
- "Поезд 569-бис…" - читал Макар. - А тут что написано, не разберу?
Старичок неторопливо надел свои плохонькие очки с дужками, обмотанными суровыми нитками.
- Это к вам не касается. Это разгрузка. А погрузка - ниже. Вот видите, ящики… Вот вы из Питера, вы бы там сказали… бумага газетная, ничего не видать.
- Вы лучше скажите мне, что это такое?
- Где? Здесь? - Он потер очки краем засаленной клеенки и, внимательно посмотрев, сказал: - Что-то сам не разбираю…
- Вот здесь - ящики. Станция назначения - Изгорск?
Старичок вдруг рассердился.
- Сами все прекрасно разбираете, зачем же морочите голову старику? Ящики. Общий вес 21 пуд.
- А это что? - указывая на другую запись, спросил Макар.
- Тоже ящики. Тут ясно написано - ящики, общий вес 35 пудов. Станция назначения - Кандалакша.
- И это ящики? Станция назначения - Гдов?
- Ящики. В эту ночь, можно сказать, как нарочно, чуть не весь груз - ящики. А на той неделе день был - в пятницу или в четверг, не помню, не поверите, одни бочки грузили. Вот вы из Питера, вы бы там сказали…
Макар, не слушая весовщика, старательно переписывал сведения из книги в свою помятую тетрадку.
Отправив телеграмму Витолю, Макар целые сутки ждал ответа, то и дело заглядывая в конторку телеграфиста. Наконец старенький телеграфный аппарат Морзе, постукивая, вытолкнул долгожданный ответ - длинную ленту с точками и тире. Макар, стоя за спиною телеграфиста и глядя на таинственные знаки, слушал глуховатый голос дежурного.
- "Осмотр грузов Кандалакше Булатовым результатов не дал. Проверка проведенная Коганом Гдове также безрезультатна. Продолжение розыска вам лично разрешаю. Немедленно выезжайте Изгорск. Подписано - Петроугрозыск. Витоль".
Он оборвал ленту и протянул ее Макару.
Макар сунул ленту в карман и, хлопнув телеграфиста по плечу, сказал:
- Спасибо, товарищ. Для меня эта депеша вроде как якорь спасения. Она мне, можно сказать, жизнь вернула.
Макар толкнул створки окна и выпрыгнул на перрон.
Телеграфист покачал головой и снова склонился к своему аппарату.
В полутемном вагоне, освещенном коптящей керосиновой лампой, все спали. Спали сидящие на нижних лавках, спали счастливчики, растянувшиеся на полках рядом с тюками и баулами, спали и те, кто в проходе пристроился на мешках. Дремал в тамбуре проводник, не выпускавший из рук фонаря. Безмятежно спал и Макар, притулившись возле окошка. Размеренно постукивали колеса, убаюкивая пассажиров…
Под вагоном в угольном ящике ехали трое мальчишек. Здесь стук колес был оглушающим. Верзила, Булочка и Кешка не спали. В лохмотьях, перепачканные углем, они занимались весьма мудреным делом. Кешка и Булочка крепко держали высунувшегося из ящика Верзилу, который на ходу поезда пытался зацепить крюк, привязанный к веревке, за раму плохо прикрытого окна. Наконец крюк зацепился. Верзила подергал веревку и, убедившись, что цель достигнута, залез обратно в ящик.
- Лезь, Булочка, - сказал он.
- Почему я? - испугался Булочка.
- Ты самый легкий, - сказал Верзила.
- У меня руки слабые, - захныкал Булочка.
Мальчишкам приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
- Я бы сам слазил, да меня веревка не выдержит, - крикнул Верзила.
- Жеребь тянуть, - предложил Кешка.
Верзила, придерживая веревку, поломал какую-то палочку на три части и, упрятав их в кулаке, протянул мальчишкам. Жребий вытянул Булочка.
- Не полезу, боюсь. - У Булочки затряслись губы.
Кешка увидел испуганные глаза Булочки и сказал:
- Ладно. Я полезу.
Он поменялся местом с Верзилой, схватился за веревку и, выглянув наружу, испуганно огляделся. Внизу мелькали шпалы, у Кешки зарябило в глазах, и он влез обратно.
- Не дрейфь, Монах! - подбодрил его Верзила, и Кешка осторожно полез вверх по веревке. Добравшись до окна, он ухватился руками за раму. Ноги соскользнули с веревки, и он беспомощно повис… Паровоз дал длинный гудок, и вагон с висящим мальчишкой пронесся мимо пустынной платформы с одиноким дежурным, лениво помахавшим фонарем.
Кешка нащупал ногами веревку и, подтянувшись на руках, влез в полураскрытое окно.
Макар открыл глаза и увидел чьи-то ноги. На столике стоял мальчишка. Он деловито обшаривал верхнюю полку, осторожно вытащил из-под головы спящего пассажира буханку хлеба, положил ее в холщовый мешок и снова стал шарить…
Макар взял Кешку за ногу.
- Пусти! - испугался Кешка. - Пусти, дяденька.
- Ты что тут делаешь, мазурик? - негромко сказал Макар.
- Пусти, я больше не буду, - захныкал Кешка, стараясь разжалобить Макара. - С голодухи… неделю маковой росинки во рту не было… Пусти, дяденька.
- Ты откуда взялся?
- Оттуда, - Кешка мотнул головой в сторону окна. - С улицы.
Макар увидел крюк на раме, снял его и вытащил веревку.
- Ловко. Ты один?
- Один, - соврал Кешка.
- Врешь?
Макар привязал холщовый мешок к крючку и спустил его вниз. Верзила ухватился за мешок и дернул его. Веревка вырвалась из рук Макара.
А внизу, в угольном ящике Верзила развязал мешок, и оба они вместе с Булочкой накинулись на хлеб. Они отламывали его кусками и давились, не успевая прожевывать черную липкую массу.
Макар раскрыл свой брезентовый саквояж, вынул оттуда кусок белого хлеба, отрезал сала и, усадив Кешку на колени, сказал:
- Жуй.
Кешка жадно набросился на еду.
- Куда пробираешься?
Кешка широко улыбнулся.
- В Крым.
- Зачем?
- Там тепло. Там яблоки.
Макар пристально посмотрел на Кешку.
- А ведь ты из Питера? Из детдома Парижской коммуны?
Кешка удивленно вытаращил глаза.
- А вы откуда знаете?
- Я тебя давно подкарауливаю, - усмехнулся Макар.
- Обратно в Питер повезете? - с оттенком обреченности спросил Кешка.
Макар засмеялся и уже серьезно спросил:
- Отец с маткой где? Живые?
Кешка отрицательно покачал головой.
- Отца на германской убили, а мамка от сыпняка померла…
Макар снова открыл саквояж, достал кусок колотого сахара и протянул Кешке.
- Рафинад… - удивленно прошептал Кешка.
Господин Вандерберг, один из крупнейших голландских коллекционеров, принимал ванну. Огромная ванная комната со множеством зеркал была ярко освещена. Ванна, в которой лежал Вандерберг, была утоплена в кафельном полу и доверху наполнена мыльной пеной, из которой виднелась только лысая голова Вандерберга.
Перед ним стоял ливрейный лакей в полном облачении.
- Приехал этот господин из России, - негромко сказал лакей.
- Зови! Зови, зови его! Скорей.
Лакей удалился, а Вандерберг высунул из воды ногу и нетерпеливо пошевелил пальцами.
В ванную комнату вошел Артур и церемонно поклонился Вандербергу.
- Ну, говорите, говорите, Артур! Я сгораю от нетерпения. Как наши дела? - Вандерберг прикрутил кран, чтобы не шумела вода. - Ну, рассказывайте, Артур!
- Еще полторы, ну, максимум две недели, господин Вандерберг, и коллекция Тихвинского будет здесь.
Вандерберг восторженно шлепнул рукой по воде, обдав Артура мыльной пеной.
- Ха-ха! - раскатисто захохотал он. - Вы молодец, Артур. Золото, а не человек. Вы дьявольский проныра!
Артур поморщился.
- Не сердитесь, Артур. Я шутя. Вы знаете, как я ценю вас. И не только ценю… - Вандерберг снова рассмеялся, - но и щедро оплачиваю ваши услуги. Кстати, что этот негодяй требует за свои немыслимые богатства?
- Господин Тараканов, по моим наблюдениям, опытный деловой человек, к тому же весьма осторожный. Он настаивает, чтобы оценку производили компетентные эксперты.
- Ну что же. Пусть будет так.
Вандерберг поднялся, включил сильный душ и, отчаянно фыркая, стал смывать мыло. Потом он накинул на себя ворсистую простыню и, усевшись в низкое кресло, сказал:
- Теперь о главном. Я бы хотел знать, на что именно могу я рассчитывать, что вы отдаете Свенсену и что получу я?