Впервые полностью переведенный на русский язык роман "Охотники за каучуком" является продолжением романа "Гвианские робинзоны".
Содержание:
Часть первая - БЕЛЫЕ КАННИБАЛЫ 1
Часть вторая - НА НИЧЕЙНОЙ ЗЕМЛЕ 32
Часть третья - ХИННАЯ ДОЛИНА 68
Эпилог 100
Примечания 101
Луи Буссенар
ОХОТНИКИ ЗА КАУЧУКОМ
Часть первая
БЕЛЫЕ КАННИБАЛЫ
ГЛАВА 1
Ночной лов рыбы. - На штирборте понтона .- Спальня каторжников. - Драма на батарее "Форель" в ночь на 14 июля. - Господин Луш. - Убийство. - Побег. - В пироге .- Сообщник. - Наживка негра. - Четверо негодяев. - План господина Луша. - По поводу спорной территории между Францией и Бразилией. - Маршрут. - На Крик-Фуйе. - Тревога!
- Ну что, клюет?
- Вроде бы.
- Вот и ладно.
- Глянь-ка на удочку!
- Потише, потише, старина Геркулес.
- Да, старею я, нервы не выдерживают. Как начинается клев, прямо сам не свой делаюсь.
- Да тише ты, олух. Воображаешь, что шепчешь, а сам орешь, как обезьяна. Надзиратели услышат!
- Сегодня же праздник - четырнадцатое июля . Они, конечно, пили целый день и сейчас дрыхнут без просыпу.
- Хватит болтать, придержи язык и будь начеку!
- Если б только можно было загасить этот чертов фонарь!..
- Только без глупостей! Знаешь, как я заработал себе два года двойных кандалов? Вот так же пытался сбежать, как мы сегодня. И влип. А все из-за чего? Задул я плошку, а чад от фитиля всех наших разбудил. Ну, они подняли шум, побоялись, что из-за меня им достанется. Примчались надзиратели и вмиг скрутили господина Луша! Так что из-за фитиля я и погорел.
Легкий шорох лески, похожий на шуршание гремучей змеи в траве, прервал этот тихий разговор. Геркулес взялся за дело. Уже не слушая Луша, он продолжал тянуть и методично сматывать лесу.
Трое других собеседников тоже замолчали. Несмотря на показное хладнокровие, их охватила тревога, почти что ужас. Компания была как на подбор. Одеты все одинаково - в блузы и штаны из грубого холста, на головах - соломенные шляпы. Бежать собрались босиком. Грубые башмаки, связанные шнурками, красовались у каждого на шее. Все трое стояли возле маленького окошка, пробитого в стене, угрюмой, как всякая тюремная ограда. Помятые бледные лица, с которых даже тяжкий труд не сумел стереть печать порока и жестокости, казались еще более мрачными в тусклом свете фонаря, еле-еле мерцавшего под потолком безрадостного жилища.
Внезапно резкий толчок потряс все помещение. Послышался скрежет. Четверо мужчин пригнулись. Кто-то прошептал:
- Ну, слава Богу! Прилив начинается.
Толчки и скрежет продолжались. Наконец медленно покачнулось и завращалось все тяжеловесное строение.
- Понтон уходит от волны, - произнес тот же голос, - нельзя терять ни минуты!
Как, очевидно, уже догадались читатели, замышляли побег заключенные. Тюрьма их была устроена на батарее старого фрегата , превращенного в плавучий острог. Маленькое окно, возле которого они стояли, - не что иное, как люк, а низкий потолок, освещаемый фонарем, - палуба старого судна.
Вдоль стены напротив четверых любителей ночной рыбалки тянулся бесконечный ряд гамаков, закрепленных между двумя длинными параллельными планками. Начало и конец этого ряда терялись во тьме, только те, что находились у фонаря, висевшего под потолком, были слабо освещены. Так выглядело это место отдыха изгоев общества, где они ненадолго высвобождались из-под ярма, на которое обрекла их карающая рука правосудия.
В описываемый момент все, за исключением нашей четверки, были погружены в тяжелый непробудный сон. Стоит ли удивляться, что после каторжного труда этих несчастных мучили кошмары! Работа на износ, до полного истощения, беспощадное тропическое солнце сделали свое дело: каторжников подтачивали болотная лихорадка и малокровие. Они сгрудились здесь, как затравленные звери. Что ютилось в их подсознании? Сожаления о своей разбитой жизни, о днях, томительно однообразных, словно звенья одной цепи? Или же мечты о том, как вырваться из этого постылого рабства?..
Время от времени кто-нибудь из спящих глухо стонал и метался на своем ложе. Где ты, желанное забвение? Все тело болит, сон - и тот превратился в каторгу… Через минуту храп возобновлялся, пока снова чьи-то стоны не прерывали общий сон.
Несмотря на открытые окна, воздух в помещении был очень тяжел. Неописуемый смрад, похожий на мускусный запах каймана и на удушливую вонь козла! От испарений множества тел, скученных на слишком тесном пространстве, фонарь едва не гас. Такое зрелище представляла собой тюрьма старого фрегата "Форель", стоявшего на рейде Кайенны в ночь на 14 июля.
Теперь представим себе такую картину.
Пробило одиннадцать часов ночи. Вдалеке был слышен шум города, где отмечали национальный праздник. Крики и песни долетали до рейда. Ракеты пронзали темноту, как огненные змеи. Гремели выстрелы, слышалась монотонная и непрерывная дробь негритянских барабанов, без которых не обходился ни один местный праздник. Матросы береговой охраны братались с морской пехотой, артиллеристами, торговцами, ремесленниками, чиновниками. Все, от мала до велика, шумно веселились, смешавшись с моряками. Только на фрегате, этом пристанище отверженных, царила мрачная тишина.
Но вот Геркулес, тянувший лесу все осторожнее, почувствовал сопротивление.
- Все в порядке! - воскликнул он. - Рыбка клюнула. - В этот момент что-то легко ударилось о борт фрегата на уровне ватерлинии .
- Сдай! - распорядился человек, назвавшийся господином Лушем.
- Ну, - сказал Геркулес, - пришло время поговорить начистоту. Ты задумал дельце в одиночку, господин Луш, и я хотел бы знать, как мы выберемся из этой посудины.
- Тихо!
Как ни был слаб удар, он разбудил араба, одного из каторжников. Араб приподнялся на своей постели и увидел четверых человек возле окна. Спрыгнув на пол, он подошел к ним.
- Ты бежать! - резко сказал араб Лушу.
- Твое какое дело? - грубо возразил тот.
- Я хотеть идти тоже.
- У нас, сынок, нету лишних мест. Я тебе не мешаю пристать к другому этапу, а у нас уже полный комплект.
- Я хотеть идти, или кричать и будить стража.
- Ах, каналья, да ты хочешь нас всех засыпать! Погоди же!
Луш кинулся было на араба, уже открывшего рот, но Геркулес его опередил. Свободной рукой он схватил непрошенного свидетеля за горло и сдавил так сильно, что несчастный свалился как подкошенный, с выпученными глазами и высунутым языком.
- Нельзя терять ни минуты, - просипел Луш. - Держи-ка!..
С этими словами он подал Геркулесу конец троса, обмотанного вокруг пояса под рубашкой.
- Привяжи трос к люку, - приказал он, - спусти его наружу и полезай. Рыбка, что ты ловил, - это пирога с веслами. Поторопись-ка! Остальные - следом за тобой. Я выйду последним.
Три человека, не заставив себя ждать, поочередно исчезли в отверстии люка. Точнее сказать, едва протиснулись через него - так оно было узко.
В это время араб, которого все считали задушенным, пришел-таки в себя.
- Вот мерзавец, - прошептал главарь, - а я-то думал, что Геркулес пришил его. Сейчас заорет, поднимет шум, и нас сцапают! И нет даже завалящего ножа под рукой, перерезать ему глотку! А, да у меня же есть моя штучка!