да, хорошо обученная собака, ничего не скажешь. Так же молниеносно вернулся назад, к ногам хозяина, под защиту зеркальника. Управляющий зажимал перекушенную руку. Мы успели уже занять позиции для боя, отскочив с дороги, спрятавшись за будкой, куда переползли и безоружные пилоты. Валтэн, тщательно прицелившись, срезал лучом молодого охранника, метнувшегося было в нашу сторону — тот повалился без звука, грудь его была разворочена и дымилась.
— Стойте! — Оливия шагнула вперед, прямо под лучи охраны... ну, положим, зеркальник у нее был — стрелять они перестали. Но если у них есть огнестрельное? Дура! — кажется я сказал это вслух. Хотел метнуться за ней, но Валтэн удержал меня.
— Она не дура, она спасатель, — сказал он шепотом. Оливия крикнула.
— Стойте! Вы не задержите нас, но умрете сами! Син, остановите их, вы отвечаете за жизнь рабов!
И стоит прямо перед ними, без оружия, идиотка.
Раздалась очередь — по звуку, явно что-то огнестрельное. Валтэн выскочил, встал рядом с Оливией, подняв лучевик. Я последовал его примеру.
— Если вы заденете хоть одного из нас, — крикнул Валтэн, — мы сожжем ваши плантации!
Последовало молчание, потом — голос управляющего, произнесший на линкосе.
— Уходите.
Мы молча смотрели, как охранники уходят, как оттаскивают убитых... двое всего убитых. Одного на моих глазах срезал Валтэн, второго... не знаю, может быть, и я. Я ведь стрелял. Или же это лучи охранников, отразившиеся от щитов. Но ведь я стрелял... и даже не задумался, не остановился — поднял лучевик и стрелял. А раньше я думал, что это трудно.
— Я дойду, — сказал Скиннэл, улыбнувшись. Пилоты выглядели совершенно счастливыми.
— Смотрите, может быть... — начала Оливия, но Скинэл помотал головой.
— Я дойду.
Мы шли медленно, поскольку он все же хромал. А фрукт этот управляющий... все ясно — хотел получить от нас деньги, половину их положить в собственный карман, а потом еще нас и прихлопнуть. Молодец, ничего не скажешь.
— Мы вас в деревне искали, — сказала Оливия. Ласс объяснил.
— Мы сначала работали в поле... а тут управляющий приехал, ему сообщили про нас. Ну и он забрал нас в поместье. А мы ведь так и не попробовали бэнг. Не привыкли еще. Рабы из Федерации у них считаются ценными... знали бы вы, сколько за нас заплатили! Ну, инженерные вакансии в замке все заняты. Так он нам в охрану предложил.
— Ну и вы? — поинтересовался Валтэн.
— Отказались, — сказал Скинэл, — насмотрелись мы на этих охранников. Ладно бы еще, машины в замке обслуживать...
— А они что? Били вас?
— Нет... это нас раньше еще, в самом начале. Нас посадили в камеру и обкуривали бэнгом. Ну и гадость!
— Между прочим, хочется уже, — сказал Ласс, — я бы сейчас не отказался...
— Так это и была его цель, — мрачно заметил Валтэн, — все здешние рабы зависимы от бэнга. Сами хозяева тоже, как правило, наркоманы, но употребляют другие концентрации или вообще наркотики полегче. А рабов они так и держат, на зависимости... правда, те живут недолго и размножаются плохо. Но это для них не проблема, людей всегда можно достать. Если бы вы привыкли, оказались бы у них на коротком поводке. Дозы лишат — и все дела.
В простенке между хижинами мы увидели девочку лет двенадцати. В серой длинной юбке и платке, обтянувшем грудь. Худенькие плечи покрыты полузажившими, еще кровоточащими рубцами. Девочка стояла у беленной стены в странной позе — опустившись на колени, головой упершись в стену. Внезапно ее начало рвать, и рвота стекала по белой стене, совершенно черная, словно кровавая.
— Обкурилась, дело обычное, — пробормотал Ласс. Я посмотрел на него — он отвел глаза.
Они сейчас вернутся на Квирин. Для них все мучения кончены. А она останется здесь навсегда. И еще все те дети, которые работали в поле утром.