Небрежно, как и надлежит начальству, откозырял и тронулся медленно, обдав патруль ядовитым бензиновым дымом.
Проехав с километр, Ипполитов скосил глаза на Сулову. Она так и не сказала ни единого слова, молчит и сейчас, будто все, что случилось - встреча с патрулем, роль, так удачно сыгранная им, - совсем ее не касается. Это спокойствие возмутило Ипполитова, хотел уколоть ее, но сдержался: ссоры и даже совсем небольшой разлад сейчас не нужны, тем более что Сулова оказалась на высоте, держалась уравновешенно, не нервничала и не дергалась, ничем не выдала свое истинное состояние - о такой помощнице можно только мечтать.
Ипполитов повеселел и увеличил скорость: дорога стала почти совсем ровной. Но может, это только кажется ему?
Нет, точно, не такая разбитая, и можно ехать со скоростью километров сорок - пятьдесят в час.
26
Узнав, в каком квадрате приземлился самолет, полковник Карий немедленно связался со штабом фронта. К телефону подошел генерал Рубцов. Выслушав Карего, приказал:
- Перекройте лесную зону в районе этого квадрата. На место приземления самолета высылаю группу захвата. Ваша задача - задержать экипаж. Вероятно, у них случилась какая-то авария, и они не смогли подняться в воздух. Экипаж должен пробиваться к своим.
Карий поднял по тревоге всех офицеров армейского Смерша и еще роту солдат из охраны тыла. Два взвода заняли позиции в районе шоссе, протянувшемся на запад от зоны приземления самолета, и подступы к нему. Карий с офицерами Смерша и еще двумя взводами перекрыли выходы из лесной зоны того квадрата.
Полковник с двумя солдатами залег в кустах на краю лесной опушки. Пока добирались сюда, начался, но вскоре прекратился дождь, небольшой и теплый. Он прошел узкой полосой, но все же сделал свое черное дело: трава намокла даже под деревьями, и лежать в этой сырости было весьма неприятно. Но с этими неудобствами полковник смирился - дождь ведь был им на руку: если немецкие пилоты идут именно сюда, на запад, значит, успели намокнуть, а это испортило им настроение, соответственно, они хоть немного, но утратили бдительность - расстроенный человек в мокрой одежде бережется уже не так, минуя заросли, подсознательно выбирает открытые места.
Карий лежал на правом боку, прижавшись спиной к стволу раскидистой березы. Терпко пахло влажными листьями, и полковник подумал, что сейчас должны пойти грибы. Осенние маслята и опята, наверное, в этих лесах их хоть косой коси. Нет в мире лучшего занятия, чем собирать грибы. Особенно осенью в солнечную погоду, когда уже не жарко и березы успели вызолотиться, когда синее небо дышит свежестью...
Карий закрыл глаза и представил себе поляну в березовой вырубке, подгнившие пеньки, оставшиеся на поросшем травой срубе, и грибы на тонких ножках под пеньками - они тянутся вверх, будто хотят разглядеть что-то в высокой траве, удивляются солнцу, березам и небесной синеве.
Карий даже ощутил запах опят, подумал, что, может, и в самом деле где-то поблизости они пробились сквозь прелые листья, вытянулся на траве, чтобы оглядеться, но, конечно, ничего не увидел.
Солдат, лежавший рядом, встревоженно посмотрел на него, как будто провинился в чем-то, и полковник успокаивающе поднял руку. Потом Карий, прикрывшись плащ-палаткой, осветил фонариком циферблат часов. Подумал: немцы, если они действительно решили пробиваться лесами к линии фронта, должны быть уже где-то недалеко. После посадки самолета прошло полтора часа, сюда от бывшего гитлеровского аэродрома чуть больше пяти километров, и, если будут продвигаться со скоростью четыре километра в час, немцы должны уже приблизиться. Однако минут десять - пятнадцать потратили на сборы, потом, пока сориентировались, посоветовались, приняли решение, еще минут пять - десять... самое большее. Правда, лес - не дорога, особенно не разгонишься, и все же вот-вот должны быть здесь.
Полковник вынул автомат из-под плащ-палатки. Конечно, лучше не стрелять, а взять их живыми, и он отдал приказ: открывать огонь только в крайнем случае.
Прошло еще минут пять-шесть. Наверное, теперь Карий не рискнул бы включить фонарик даже под плащ-палаткой. За кустами, метрах в ста от их укрытия, громко треснула ветка. Неужели немцы?
Карий почувствовал, как невольно напряглись мышцы.
Впереди послышался шум, громко выкрикивали какую-то команду по-немецки, раздалась автоматная очередь - строчили из шмайсера сухо и коротко, - и вдруг все затихло...
Затрещали кусты - кто-то пробивался прямо к нему. Полковник стал готовиться к броску, но солдаты, что лежали поблизости, опередили его. Они бросились с двух сторон на человека, который, тяжело дыша, бежал к поляне. Немец упал лицом в мокрые прелые листья, и один из солдат сел ему на спину, вывернув руки.
- Сдаюсь! - крикнул немец, точнее, не крикнул, а, прохрипел. - Капут, сдаюсь...
Но не все хотели последовать его примеру - снова лес расколола сухая автоматная очередь. В ответ застрочили из ППШ, и опять все стихло.
Карий повернул пленного лицом вверх, включил фонарик. Лежит, закрыв глаза то ли от резкого света, то ли от испуга, совсем еще зеленый юноша. Наконец захлопал глазами и повторил:
- Капут...
- Тебе - капут! - не без удовольствия подтвердил солдат, взявший гитлеровца. - Точно.
- Отставить! - сурово заметил полковник. - Знаете, как обращаться с пленными?
- Слушаюсь, товарищ полковник! - вытянулся. - Но ведь сам фриц говорит...
- Поднимите его.
Немец оказался невысоким и тщедушным.
- Кто ты? - спросил полковник по-немецки.
- Бортрадист Курт Мюллер. - Немец вытянулся, насколько позволяли связанные сзади руки.
- Кто твой командир?
- Гауптман Петер Шульц.
Карий хотел спросить, с каким заданием летели и что случилось с самолетом, но раздвинулись кусты, и появился командир роты захвата старший лейтенант Туликов. Доложил о задержанных (один был убит).
- Командир живой?
- Кажется.
- Давайте сюда.
- Тут рядом, - показал рукой Туликов.
Полковник шагнул, но вдруг остановился и обернулся к бортрадисту.
- Ваше задание? - спросил он.
- Не знаю.
- Кто был в самолете кроме экипажа? Десант?
- Я ничего не знаю. Я - простой солдат, и меня не ставят в известность...
- После посадки самолета выходили в эфир?
- Да.
- Что передал?
- Задание выполнено.
- Какое задание?
- Это знает только командир.
- Кого высадили?
- Не знаю.
- Сколько их было?
- Двое.
- Их задание?
- Нам ничего не говорили.
Это было резонно: конечно, бортрадист ничего не мог знать об операции. Карий пробрался сквозь кусты к небольшой полянке, где под деревьями расположили пленных.
- Кто командир? - спросил полковник.
Темная фигура отделилась от остальных.
- Ваша фамилия и звание?
- Гауптман Петер Шульц.
Все совпадало, и бортрадист сказал правду.
- Вы высадили диверсантов, - сказал полковник так, будто знал планы гитлеровцев, - кого и с какой целью?
- В наше задание входило только высадить их, - ответил гауптман, - больше никто и ничего не знает.
- Кто они: немцы или русские?
- Я давал присягу... - начал гауптман не очень решительно. - И пленный не обязан...
- Вы приземлились на чужой территории со шпионско-диверсионной целью! - жестко оборвал его Карий. - А по законам военного времени со шпионами...
- Мы не шпионы, экипаж самолета выполнял задание командования.
- Это еще нужно доказать.
- Все равно конец один, - безнадежно махнул рукой гауптман, - расстрел.
От группы пленных отделился невысокий худощавый человек. Назвался:
- Штурман Арвид Гейдеман. Мы действительно не диверсанты, тут только экипаж самолета, два стрелка и бортрадист. Второй пилот убит. Я скажу все, и ты, Петер, - обернулся к гауптману, - не прав. Для нас еще не все кончено, присягу давали фюреру, а Гитлеру - конец. Капут нашему фюреру... - добавил по-русски, - да, Гитлеру капут, но не нам, и мы должны рассказать все.
- Что? - спросил полковник.
- Диверсанты выехали из самолета на мотоцикле по специальному трапу. Мужчина и женщина. Мы не знаем, кто они. Но имеют какое-то очень важное задание. Ходили слухи: их готовил сам Скорцени. Вы знаете, кто такой Скорцени?
- Да.
- И еще говорили: об этой операции знает сам фюрер. Мы, правда, не верим, но все возможно.
- Сам Гитлер? - засомневался Карий.
- Так говорили.
- Маршрут? - спросил полковник. - Куда направились диверсанты?
- По дороге на Сарны.
- Их приметы?
- Мужчина в форме вашего майора. Среднего роста, чернявый, в таком же плаще, как и вы. Женщина - младший лейтенант. Красивая. Едут на советском мотоцикле - вероятно, трофейном...
Полковник поднял руку, и Туликов подошел к нему.
- Рацию немедленно сюда! - приказал Карий.
- Готова.
Полковник властным жестом остановил штурмана, который хотел что-то добавить. Ведь остальное - мелочи, во всяком случае теперь мелочи, и нужно срочно передать приказ по рации.
Аппарат светился зеленым глазком, полковник нагнулся над ним и сказал четко: