- Говорит Третий. Повторяю, говорит Третий. Из четырнадцатого квадрата, где приземлился вражеский самолет, ориентировочно по дороге на Сарны движется мотоцикл с двумя диверсантами. Мужчина и женщина. Мужчина в форме советского майора, женщина - младшего лейтенанта. Мужчина среднего роста, чернявый, женщина красивая. Всем группам захвата немедленно принять меры к задержанию. Повторяю... - Еще раз передал в эфир приказ. Сделал паузу и добавил: - Возможны уточнения. Мой следующий выход в эфир минут через десять - двенадцать. - Круто повернулся и направился к пленным.
27
"Виллис" выскочил из лесу и буквально поплыл по разъезженной дороге. Его носило от края до края. Виктор крутил баранку и тихо ругался. На небольшом подъеме машина почти остановилась, и пришлось включать передний мост. Теперь ползли ухабистой, глинистой дорогой между полями со скоростью двадцать пять - тридцать километров в час. И Виктор молил бога, чтобы не остановиться - на таком глинистом грунте завяз бы окончательно, не поможет и передний мост.
Начало светать. Тучи ползли низко, но дождь прекратился еще ночью, часа два назад.
Толкунов достал из-под заднего сиденья термос, поболтал его и, убедившись, что полный, довольно похлопал Виктора по плечу.
- С тобой не пропадешь, - похвалил капитан. - И что бы мы делали без тебя?
У Виктора от удовольствия порозовели уши, объяснил:
- Горячий чай, и сладкий. Возьмите кружку - там, в корзинке.
Машину бросило, и Толкунов сказал что-то не очень лестное по адресу людей, мирящихся с такими дорогами, но все же умудрился налить полкружки чаю и подал Бобренку.
- Давай, майор, согрей душу. Жизнь у нас - как эта дорога - разъезженная и ухабистая, - и не знаешь, где закончится.
Бобренок не отказался. Глотнул, обжигая губы, и передал кружку Толкунову. Так и пили по очереди, с удовольствием ощущая, как тепло разливается по телу. Толкунов подлил еще и предложил Виктору, но тот лишь покачал головой - ему не хватало только чаю: и так едва управлялся с машиной.
После горячего чая капитана потянуло на разговор. Поправил фуражку, едва не слетевшую на очередном ухабе, и начал, вроде бы сетуя:
- Спешим, несемся неизвестно куда. А я так считаю: напрасно. Примета у меня такая: что хорошо начинается, плохо заканчивается. Вот и сегодня - самолет как будто бы точно должен был сесть, а черта с два! Большая фига под нос. Ибо все сначала пошло гладко: бандита на хуторе голыми руками взяли, потом второго из схрона вытащили. Вроде бы побаловались. А теперь что?.. Сел самолет в открытом поле - иди шпион на все четыре стороны, гуляй, а документы у него, считай, комар носа не подточит, попробуй поймать...
- Будто здесь только мы с тобой, - не согласился Бобренок. - Всю зону перекрыли, вокруг заставы, на дорогах патрули.
- А если он по бездорожью?
- Местные люди чужака заметят.
- Бандеры в этих лесах, говорят, еще есть, - возразил Толкунов, - может, к ним попадут.
Бобренок подумал: это был бы наихудший вариант. Действительно, остатки банд еще скрывались в здешних лесах. Если диверсанты свяжутся с ними, найти их будет значительно сложнее.
- Может быть, - сказал хмуро. - По оперативным данным, в этих лесах есть остатки банд.
- Вот и посадили самолет в этом квадрате.
- Что нам гадать? Есть приказ - перекрыть Тринадцатое шоссе. Перекроем так, что никто не проскочит.
Толкунов незаметно просунул руку под шинель, погладил орден, врученный вчера Карим, его первый орден Красного Знамени. Сказал:
- Жаль, если эти диверсанты выйдут на кого-нибудь другого.
Но Бобренок понял, о чем именно думает капитан. Чуть заметно усмехнулся и сказал:
- Еще награды захотел? Вряд ли дадут - только что получил.
Поля кончались, в километре уже чернел лес, за ним протянулось Тринадцатое шоссе, которое розыскники должны были перекрыть. "Виллис" уже не носило по разъезженной грязи, начиналась лесная песчаная дорога. Толкунов спрятал термос под сиденье и поправил автомат на коленях. Если бы имели в "виллисе" рацию (не успели забрать из блиндажа на импровизированном аэродроме), то именно в эту минуту услышали бы взволнованный голос Карего:
"Говорит Третий... Из четырнадцатого квадрата, где приземлился вражеский самолет, ориентировочно по дороге на Сарны движется мотоцикл с двумя диверсантами. Мужчина и женщина..."
Дорога на Сарны и была этим Тринадцатым шоссе, что пролегало за лесом.
Однако в "виллисе" не было рации, и Бобренок с Толкуновым не могли знать того, что было уже известно сотням поднятым по тревоге людей, контролировавшим все дороги в районе приземления гитлеровского самолета.
Но розыскники приближались к Тринадцатому шоссе, где встреча с врагом была наиболее вероятной, и согретый горячим чаем Бобренок ощутил, как легкий холодок коснулся кожи на затылке - явный признак того, что он приготовился к бою...
28
Ипполитов остановил мотоцикл на опушке и выключил мотор. Слез с седла и распрямился. Спросил:
- Ну как я их?
Сулова отбросила брезентовую полость с колен.
- А что, - ответила уверенно, - теперь мы среди своих, а они должны чтить героев. - Сказала так, что Ипполитов понял легкий иронический подтекст.
Он несколько раз присел, разминаясь, - хорошее настроение уже вернулось к нему. Достал флягу с коньяком, глотнул лишь раз, будто праздновал свою первую победу, подал Лидке, но она отказалась.
- И тебе не советую, - сказала сердито.
- Символически, - усмехнулся он.
Но Сулова покачала головой, и Ипполитов спрятал флягу.
Лидия легко выскочила из коляски. Ипполитов шутливо похлопал ее по ягодице и сказал:
- Живем! Теперь сами себе хозяева... Денег навалом, документы отличные, гуляй...
- Немножко можно и погулять, - согласилась Сулова. - Устроимся в Москве, где-нибудь в гостинице, там сейчас магазины с коммерческими ценами - помнишь, Валбицын говорил, - все в них есть, день-два отдохнем...
- Нет, - возразил Ипполитов, - в гостинице опасно, все гостиницы контролируются. Лучше снимем квартиру. Комнату под Москвой - есть такой поселок Красково, там у меня знакомые, будешь жить на даче, как помещица.
- Не на дачу едем.
- Конечно, но оттуда в Москву пригородные поезда ходят. Сорок минут - и в центре.
- Наверное, ты прав, - одобрила Сулова. Бурная гостиничная жизнь с вечерними ресторанными загулами больше импонировала ей, но ехали же в Москву не отдыхать.
- Главное - не спешить, - сказал Ипполитов. - И взвешивать каждый шаг. Споткнешься - не встанешь.
- Но Краусс приказывал не тянуть.
- Где тот Краусс? Нам с тобой, Лида, теперь Краусс ни к чему, - возразил Ипполитов. - О себе должны думать. Ибо теперь мы сами, а против нас все, - развел руками, будто показывая. - Все, без исключения, слова сказать нельзя, лучше и мысли прятать.
- Да, сами, - согласилась Сулова. - Никто не поможет. Одни против всех... Тебе не страшно?
- Ты эти разговорчики брось. Страшно, не страшно, свое должны делать. Трусов сюда не посылают, - возразил Ипполитов убежденно.
Но сам подумал, что все будет зависеть от ситуации, и умный человек на его месте должен прежде всего осмотреться.. Будет возможность выполнить задание - выполняй. А выполнит - сенсация на весь мир! Он получит большое вознаграждение... При воспоминании об обещанных деньгах он почувствовал, как радостно забилось сердце. Богатство, известность, подвиг!.. А кто совершил? Он, Ипполитов, или майор Таврин, - его имя прославится в веках. Надо выследить машину, в которой Сталин ездит в Кремль... Залег где-нибудь в укромном месте, откуда легко удрать, делаешь один выстрел из "панцеркнакке" - машина Верховного горит, вокруг замешательство, а ты уже далеко...
Правда, охрана там, наверное, опытнейшая, сразу начнут преследовать. Нужно хорошо изучить местность, где-нибудь поблизости оставить мотоцикл: на нем можно рвануть даже лесными тропинками - наше вам с кисточкой, будьте здоровы...
Возможно, будут еще варианты - более безопасные. Главное: как можно меньше риска. Вот бы получить пропуск на торжественное заседание. Конечно, сразу такое не делается, нужно наладить связи, войти в доверие, обзавестись влиятельными знакомыми.
И взвесить все. Не случайно говорит народная мудрость: семь раз отмерь - один раз отрежь.
В конце концов, можно отрезать, а можно и не резать. Есть прекрасный край - Средняя Азия. Когда-то он жил и работал там - на Турксибе. Мягкий климат, доверчивые люди, старинные города. Если возникнут какие-либо осложнения, можно податься туда. Герою Советского Союза там вообще все двери открыты. К тому же он слышал: таджички красивы и страстны, прибиться к какой-нибудь красотке, а там - что бог даст...
Ипполитов внимательно посмотрел на Сулову. Не сводит с него глаз, и даже теперь, когда только начало светать и небо на востоке лишь порозовело, можно увидеть на ее лице саркастическую усмешку.
Неужели прочитала его мысли?
Что ж, в проницательности ей не откажешь, но, дорогая, думай что хочешь, а последнее слово за ним. Да, за ним!
- Садись, Лида, - приказал Ипполитов, - слышала, они перекрыли зону и ищут нас.
- Что-то ты стал слишком боязливым, - ответила она беззаботно, - шлагбаум проехали, теперь все позади.
- Ну и дура, - заметил Ипполитов. - Не понимаешь: чем дальше отъедем, тем лучше.
Они проехали лесом километр или немного больше. Уже совсем рассвело, дорога сузилась, позади осталась развилка, и вдруг перед ними, буквально метрах в пятидесяти, упало дерево.