"За" и "против"
Помышляя о дальнем путешествии, я вынужден был признаться себе, что стать морским волком на шестом десятке нереально. Тем более если речь идет не об экстремале-супермене, а о кабинетной крысе вроде меня. Да, хиловат, да, опыта маловато, но набираться опыта, качаться и учиться уже некогда - "…уж воды Леты плещутся у ног". Увы, физическую слабость я мог компенсировать лишь страстью, невежество - любопытством.
Между тем опрос опытных моряков выявил массу противоречий.
Одни отмахивались, не принимая всерьез мои планы. Другие не отмахивались, но говорили, что идти в океан на семиметровой лодке - чистая авантюра. Третьи уверяли, что мореходность не зависит от размеров яхты, - иди и не думай.
Пессимисты пророчествовали, что в соленой океанской воде двигатель за пару месяцев проржавеет до дыр. Оптимисты советовали поставить второй контур охлаждения и спать спокойно. Были мнения, что мачта слишком слаба для серьезного плавания. Сомневались, выдержат ли паруса и ванты…
Ночами я взвешивал все "за" и "против", а утром ехал на верфь, где в цеху зимовала "Дафния", и готовил ее к походу. Так прошел год. Восемнадцатилетняя "Дафния" окрепла и помолодела.
Для тех, кто понимает
Для понимающих предлагаю краткий список произведенных на яхте работ. Установка сети берегового питания (220 вольт). Монтаж новой сантехники плюс бойлер - водогрей с душем. Новая помпа унитаза. Кардан для спиртовой плиты. Новая генуя из тяжелого дакрона и штормовые паруса. Закрутка стакселя. Ящик для сорока килограммов морских карт. Металлические поручни по периметру кокпита, чтобы было за что хвататься на качке. Замена гребного винта и установка второго контура охлаждения на двигатель.
Кроме перечисленного на яхте появился замечательный нержавеющий фордек с роликом для подъема якоря - вещь совершенно необходимая, учитывая мой больной позвоночник. По этой же причине я поставил дополнительный блок на мачту, чтобы набивать грота-фал в направлении сверху вниз, используя собственный вес, а не наоборот. С учетом моего диагноза была решена и проблема кормового якоря. Для него я соорудил на релинге удобное седло из нержавейки.
"Здоровье - это когда каждый день болит в другом месте", -
говорила легендарная актриса Фаина Георгиевна Раневская.
По этой формуле я вполне здоров.
Проведав о моем намерении идти вокруг Европы, лечащий врач Марк задумчиво почесал небритую щеку.
- А если получится, как в тот раз? - спросил он.
"Тот раз" был несколько лет назад в Рижском заливе. Тогда меня сняли с яхты с отнявшимися ногами. Потом - костыли, палка… "Приведение в чувство" длилось почти два года.
- Я, конечно, напишу списочек лекарств… - неуверенно сказал Марик.
Список лекарств, составленный им, занял две страницы убористого текста.
Неприятности…
…начались сразу. На первом же переходе в Кронштадт обнаружился перегрев двигателя. Не работал второй контур охлаждения, недавно поставленный официальным представителем питерской "Вольво Пента" - фирмой под мелодичным названием "Дуэт". Пришлось останавливаться в таможенном терминале, вызывать мастеров-установщиков.
Мастера - Толя и Коля - добросовестно явились по звонку, как всегда на автомобиле, увешенном фирменными знаками, и в хрустящих "вольвовских" комбинезонах. Разложили инструмент и при ступили к работе. "Схватка" с двигателем длилась трое суток. Три дня и три ночи Толя и Коля разбирали и собирали помпу, переставляли расширительный бачок, меняли трубки, по которым не желал циркулировать тосол. Я с тоской смотрел на далекий силуэт Питера на горизонте, полоскал больной зуб и поддакивал гневным речам, которые посылали Толя и Коля в адрес несовершенной шведской техники. На третьи сутки был вынесен окончательный вердикт: не работает помпа второго контура.
- Кто же знал, что у нее пластиковая крыльчатка! - сокрушались мастера. - Вот если бы металлическая…
Паршивую шведскую помпу заглушили и рекомендовали пробираться в Хельсинки под одними парусами.
- Там разберутся, - заверили Толя и Коля.
Делать нечего, вышли в Хельсинки практически без двигателя, то есть двигатель запускался, но всего на несколько минут. Глубокий вздох, прощальное "пока" Толе и Коле…
Финский залив. Восьмиметровый зюйд-вест. У нас пять узлов - отличный ход! Первый раз поставили стаксель на закрутке, не выходя из кокпита, и подняли грот - неплохо. Задраили наветренную сторону тряпочного домика, закрывающего кокпит, наладили авторулевого - совсем хорошо.
А когда закипел чайник и мы попили кофе со сгущенкой, то поняли, что жизнь удалась и… не тут-то было! Ведомый каким-то шестым чувством, зачем-то открываю машинное отделение и… что же я вижу? Весь тосол плещется в трюме, а дренажная трубка злополучного второго контура, которую только что поставили Толя и Коля, прорвана. Делать нечего, закатывай рукава, Аркашка, полезай в трюм… Два часа в позе молящегося мусульманина и по уши в тосоле.
В четыре утра Президент сменил меня у штурвала, и я удалился в "ящик".
Мысли из "ящика"
"Ящик", назначенный мною каютой капитана, находился в корме и имел размеры два метра в длину, метр в ширину и метр двадцать в высоту. То есть, сидя на койке, которая занимала практически всю площадь апартаментов, можно было еще и спустить ноги. Сходство с жилым помещением "ящику" добавляли иллюминаторы, плафон, вытяжной вентилятор и полка, идущая вдоль борта.
На этой территории я спал, размышлял о смысле жизни и работал, то есть писал заказной сценарий дурацкого сериала из жизни фотомоделей, спортсменов, бизнесменов, имиджмейкеров, бандитов, а также рекламных агентств, бизнес-элит и прочих элит, в одночасье неизвестно откуда свалившихся на наши бедные головы. Под гомон персонажей, музыку, крики и шорох лимузинов я заснул мертвым сном.
"Свирь"
Проснулся от грохота заведенного двигателя, и тотчас же свет за иллюминатором перекрыла движущаяся стена. В метре от нас пропыхтел чей-то стальной борт. Когда я выполз из "ящика", Президент уже вовсю отчитывал по рации вахтенного на теплоходе "Свирь", проспавшего штилевшую яхту прямо по курсу. "Свирь" неуверенно отнекивалась, но с нами не забалуешь! "…Не принял никаких мер для расхождения", - грозно начертал в вахтенном журнале Президент. Для незнакомых с правилами движения судов поясняю: по морю - это вам не по Невскому на "шестисотом" с мигалкой. Нет тут ни богатых, ни бедных, "ни эллина, ни иудея". Океанский лайнер обязан сменить курс и уступить дорогу крошечной парусной лодочке, при известных обстоятельствах. Обстоятельства как раз были "известными" - ветер выключился в тот момент, когда "Дафния" пересекала курс "Свири". К счастью, подраненный двигатель все-таки завелся, и Президент буквально вынырнул из-под носа теплохода, идущего на автомате.
"Не многовато ли приключений для первого дня?" - подумал я и тут же получил от Боженьки втык за пессимизм - точно "в морду" подул штормовой ветер.
Для тех, кто понимает
Как всякая красавица, "Дафния" - дама несуетливая: крейсерский ход пять узлов. А куда, собственно, торопиться комфортабельной красотке? Лавировочный угол и вовсе сто градусов, ведь "Дафния" - мотор-сейлер. На тонну водоизмещения у нее, повторюсь, по восемь лошадиных сил в моторном отделении и солидный винт, благодаря которому она выгребает практически против любого ветра без парусов. Но это когда работает двигатель, а когда нет?
От шторма в финские шхеры уходили под рифлеными парусами. На штормовой волне "Дафния" показала себя превосходно. Тряпочный домик тоже устоял против двадцатиметрового ветра, хоть и добавлял дрейф. Зато какая сухая и комфортная рулежка в закрытой рубке! Ветер воет, по баку гуляют волны, а рулевой в мягком кресле, как в "мерседесе", - крутит себе баранку, прихлебывая кофеек, что и делал безответственный счастливчик Президент с видимым удовольствием. А в моей беспокойной башке роились сомнения.
"Ведь это только первые сутки похода, а как прикладывает, - нашептывал тревожный голос. - Что-то еще будет впереди?.."
Через шесть часов пути - от Гогланда до острова Оррегрунд - мы уже стояли у причала финского пограничного контроля, имея одну визу на двоих (у Президента в паспорте был только шенген, непригодный для Финляндии того времени).
О гармонии
Сказано: все в природе находится в гармоничном равновесии, и на двух питерских горе-путешественников без визы всегда найдется один смышленый финский пограничник. Звали его Петер, и был он полной противоположностью того, каким мы представляем себе педантичного и невозмутимого финского чиновника. Очень молодой, очень живой и подвижный. Короткое знакомство, преодоление языкового барьера… Петер предложил финский, английский, немецкий и шведский. Мы ответили на английском, через два десятка слов исчерпав словарный запас. Но сообразительный пограничник понял всё - и про сломанный двигатель, и про невозможность лавировки, и про то, что всё, как назло, "вэри бед"!
Попросил показать неработающий двигатель.
"Ну вот, началось, - подумал я. - Сейчас учинят экспертизу, следствие и… дальше пирса не выпустят".
Но Петер лишь проверил маркировку нашей "вольвы". Затем куда-то позвонил по мобильнику, после чего сказал, что все "о’кей" и что нам не требуется идти на ремонт в Хельсинки, поскольку в десяти милях от Оррегрунда, в городе Ловиса, есть сервисный центр "Вольво", куда он уже позвонил и где нас завтра ждут. И на карте показал.
- А виза? - несмело спросил я.
Петер сделал успокаивающий жест, еще раз сказал "о’кей" и испарился до утра. Чудеса!..