- Он! У нас один капитан-генерал! - Маркуинес прямо-таки тёк елеем, - Его Высокопревосходительство наслышан от капитана Ардилеса о личной аудиенции, коей удостоил вас император Наполеон, а так как Его Высокопревосходительство в восторге от Его Величества, то Его Высокопревосходительство пожелал узнать о Его Величестве, так сказать, из первых рук. Вы, надеюсь, не спешите? Я распоряжусь подать вам кофе. Или предпочитаете вино?
- Мы предпочитаем наш пропуск в Пуэрто-Круцеро. - холодно сказал Шарп.
- Дело находится в рассмотрении. Уверяю вас, сочувствие к горю графини Моуроморто водительствует нами. А теперь прошу меня простить.
Капитан сверкнул зубами и вышмыгнул из комнаты.
Помещение богатством обстановки не блистало: грубый стол, четыре стула; распятие, прибитое поверх подковы. В углу скукожился сломанный седельный каркас. Одно из окон выходило в расстрельный двор. Спустя час (в течение которого никто так и не побеспокоил Шарпа с Харпером) туда со скрипом въехала повозка, и наряд солдат побросал в неё убитых.
Бой часов где-то в соседнем кабинете отмерил второй час ожидания. Ни обещанного кофе, ни вина, ни вызова к Батисте. Капитана Маркуинеса и след простыл. Писарь из комнатушки за караулкой (единственная живая душа, которая нашлась в пустой конторе) не мог вразумительно объяснить, куда подевался его начальник. Моросил вялый дождик, размывая свежую кровь у подножия башни Ангела.
Гулкий перезвон за стеной возвестил половину, и терпение Шарпа лопнуло:
- Пошли! Нечего тут высиживать!
- А Батиста?
- К чёрту Батисту!
Прав, ох как прав был Блэйр, говоря о неистребимой склонности испанцев к бюрократическому усложнению всего и вся, но Шарп участвовать в их играх не желал:
- Пошли, Патрик!
Дождь припустил. Друзья вышли из ворот Цитадели, проплюхали по площади мимо статуи с индейцами, неподвижно сидящими под текущей с неба влагой. У дома Блэйра стояла телега, гружёная шкурами. Невыделанные кожи тошнотворно воняли. Охранявший повозку солдат спрятался от ливня под козырёк подъезда рядом с обвисшим британским флагом. При виде Шарпа (запыхавшийся Харпер немного отстал) часовой стряхнул дрёму и преградил стрелку путь:
- Вы куда, сеньор!
- Молчать! Прочь с дороги!
Шарп, кипя от злости, оттолкнул его в сторону и дёрнул дверь. Как ни странно, она была не заперта. Появление Харпера остудило пыл караульного, испанец неохотно отступил.
Шарп шагнул внутрь.
- Чёртов Маркуинес! Чёртов Батиста! Чёртовы испанцы! - бурчал он, отряхивая воду с плаща, - Чёртовы пустоголовые идиоты! Они никогда не изменятся! Помнишь, когда мы дрались за их гнилую страну, они пытались драть с нас пошлины за ввозимые нами пули и порох?! Ублюдки без мозгов и совести!
Женатый на испанке Харпер ухмыльнулся:
- Сейчас выпьем горячего чайку, заморим червячка, но, главное, переоденемся во что-нибудь сухое.
Ирландец начал подниматься по ступенькам, но вдруг насторожился и выругался.
- Что?
- Воры!
Харпер рванулся наверх, Шарп за ним.
- Ложись! - заорал Патрик, валясь в сторону.
Падая, Шарп мельком увидел в проёме следующей в анфиладе двери двоих вооружённых мужчин. Грянул выстрел, и всё заволокло едким дымом. Куда ушла пуля, Шарп не знал. Сам он был невредим.
По удаляющемуся топоту стрелок понял, что грабители бегут. Вскочив, Шарп ринулся вперёд.
- Они в ловушке, Патрик! - не договорив, подполковник уже понял, что ошибся.
Ещё одна лестница вела вниз, очевидно, к чёрному ходу, и воры кубарем скатывались по ней, пропуская ступени.
- Стоять! - взревел Шарп. Для визита в Цитадель он оделся в штатское платье. Оружия тоже не брал.
- Стоять!
Мерзавцы миновали кухню и выбежали на задний двор. Оглушительно визжала стряпуха-мулатка.
Шарп вылетел под дождь, крича негодяям остановиться. Воры тащили мешки с добром, у обоих в руках были короткие кавалерийские карабины. Тот из грабителей, что разрядил оружие в доме, налёг на ворота и выскользнул наружу в образовавшуюся щель. Второй, черноволосый и черноусый, со шрамом на щеке, развернулся к Шарпу и нацелил карабин ему в грудь. Промахнуться было невозможно, их разделяла пара метров. Вор оскалился и нажал на спуск.
И ничего не произошло. Грабитель, державший оружие одной рукой, остервенело дёргал курок, но выстрела не было. Тогда бандит швырнул бесполезное оружие в Шарпа и бросился вон со двора.
Уклоняясь от летящего карабина, Шарп поскользнулся, неловко рухнув в жидкое месиво из грязи пополам с конским навозом. Рыча от злости, стрелок рывком поднял себя на ноги, кинулся к воротам, успев лишь увидеть, как грабители растворились в боковом переулке.
Бранясь на чём свет стоит, изгвазданный от макушки до пят Шарп подобрал карабин и побрёл к дому.
- Замолчи, женщина! - рявкнул он на кухарку.
Та испуганно притихла. Харпер нетвёрдо стоял на верхних ступеньках лестницы, держась за голову.
- Что с тобой, Патрик?
- Спаси, Господи, Ирландию… - слабо отозвался Харпер, медленно ковыляя вниз.
Ирландец был бледен, как мел. Сквозь прижатые к волосам пальцы сочилась кровь.
- Поганец попал в меня! Это же надо! Пройти всю войну без единой царапины, чтобы вшивый ворюга во вшивом городишке на краю земли жахнул наугад и разнёс мне полбашки! Иисусе Христе, Господь наш Всеблагий!
Он отнял от раны руку и, посмотрев на испачканную красным ладонь, констатировал с печальным удовлетворением:
- Ну вот, голова кружится.
Шарп помог ему сесть на стул и осторожно раздвинул слипшиеся рыжие вихры. Ранение было пустяковым. Пуля чиркнула по кости черепа, разорвав кожу.
- Ссадина. - облегчённо выдохнул Шарп.
- Какая ссадина? Юшка так и льёт!
- Шкуру рассекло, вот и льёт.
- Хорошо, хоть живой. Святая Дева Мария, я бы уже остывал!
- Хорошо, что у тебя черепушка, как у быка. - радуясь, Шарп легонько стукнул друга по макушке, - Эту кость даже двадцатифунтовое ядро прямой наводкой не возьмёт!
Шарп намочил полотенце и кинул другу:
- На, приложи, а я пойду взгляну, что там натворили наши непрошенные гости.
Все вещи путешественников, кроме запертых в хранилище Блэйра оружия и золота, пропали.
- Твой мешок, мои сумки, вся наша одежда, обувка, бритвы. - понуро перечислил Шарп, вернувшись к Харперу.
- А напёрсток? Напёрсток императора? - тревожно спросил ирландец.
- И напёрсток, и портрет, и кое-какое барахло Блэйра: картинки с полок, подсвечники. Ублюдки!
- Медальон тоже?
- Нет, я как повесил его на шею там, на острове, так и не снимал.
- А что с нашим оружием?
- Замок на хранилище цел. - Шарп показал карабин, - Второй головорез пытался пальнуть в меня, но эта штука не выстрелила.
- Что так? Забыл зарядить?
Шарп открыл полку. Порох, слегка подмокший, имелся. Тронув курок, стрелок обнаружил, что он болтается. Шарп вытряхнул с полки её содержимое и с размаху ударил прикладом о пол. По его предположению, дерево ложи разбухло от сырости, заклинив внутреннюю пружину. Обычный сбой дешёвого оружия. От сотрясения пружина высвободилась, и кремень щёлкнул о пустую полку.
- Сырое дерево? - кивнул на карабин Харпер.
- Спасло мне жизнь. Ублюдок целился в меня с пяти шагов.
На пластине замка красовалось клеймо Кадисского оружейного завода. Армейский карабин. Отгремевшая в Европе война наводнила оружием весь мир.
Обвинённая Шарпом в сговоре с грабителями кухарка, мелко крестясь и призывая всех святых в свидетели, поклялась, что не впускала злодеев, что они, наверно, проникли с крыши церкви.
- Такое случалось и раньше, сеньор. Потому-то хозяин и обзавёлся комнатой с железной дверью.
- Что теперь делать? - осведомился Харпер, бинтуя рану.
- Я подам официальную жалобу. Оно, конечно, как мёртвому припарка, но так положено.
Не откладывая, Шарп поспешил обратно в Цитадель. Диктуя унылому писарю список украденного имущества, стрелок не питал иллюзий. Он даром терял время.
Вернувшийся Блэйр так ему и сказал.
- Таких ограблений здесь - по сто в неделю. Вальдивия: жулик на жулике сидит и жуликом погоняет. Список ваш клерк выбросил в мусорную корзину, едва вы за порог вышли. Завтра пойдём покупать вам новое добро.
- И высматривать чёртовых воришек. - угрожающе проворчал Харпер.
- Да бросьте. Их никогда не поймают. Испанцы выжигают попавшимся букву "L" на лбу, но помогает это мало.
"L" от "ladron", "злодей", сообразил Шарп.
- Вот потому-то я и озаботился оборудовать хранилище. Чтоб туда проникнуть, надо что-то посерьёзнее, чем пара тощих воришек.
Консул пребывал в отличном расположении духа. На "Черибдисе" его порадовали бутылкой вожделенного джина.
Ночью Блэйр снова напился и вновь с пьяным упорством предлагал Шарпу с Харпером своих служанок:
- Они чистые. Ни сифилиса, ни другой заразы. Для вас они расстараются в кровати, иначе я с них шкуру спущу!
- Нет уж, спасибо.
- Зря, подполковник, очень зря!