- Нельзя также забывать о санитарном свидетельстве! Всегда есть риск распространения эпидемий, понимаете ли.
- Понимаем.
А что непонятного? Придется дать две взятки. Одну - святым отцам, вторую - администрации за пропуск и за санитарное свидетельство, придуманное, похоже, Маркуинесом минуту назад. Да, знала донна Луиза, что делает, когда не поскупилась наполнить хранящийся у Блэйра сундук золотом. Шарп сладко улыбнулся очаровашке Маркуинесу:
- Пропуск мы получим сегодня?
- Бог мой! Нет! Конечно, нет! - ужаснулся подобной неприличной спешке капитан.
- Тогда как скоро?
- Не от меня зависит.
- Неужели у вас принято беспокоить капитан-генерала Батисту по столь пустяковым поводам? - спросил Шарп как можно невиннее.
- Его Высокопревосходительство капитан-генерал сочтёт великой честью принять таких прославленных воинов, как вы! - торжественно провозгласил Маркуинес, - Вы, правда, были под Ватерлоо?
Донна Луиза подробно описала боевые заслуги Шарпа в письме, и стрелок кивнул:
- Да.
- Его Высокопревосходительство капитан-генерал Батиста боготворит императора и будет счастлив услышать ваш рассказ. - лицо капитана приобрело глуповато-умильное выражение, как если бы факт предстоящей беседы между его начальником и Шарпом наполнял Маркуинеса невыразимым блаженством.
- Польщён знакомством с вами, - повторял капитан, как попугай, провожая посетителей до караулки, - Чрезвычайно польщён.
- Ну, как? - вопросом встретил друзей Блэйр.
- Неплохо. Быстро договорились.
- Дай-то Бог. - прищурился Блэйр, - Дай-то Бог.
Ночью хлынул дождь. Наполнившая ров вода, смешавшись с частичками местной красноватой почвы, казалась кровью в свете выглянувшей из-за туч луны. Хвативший лишку Блэйр размазывал пьяные слёзы, жаловался на убоявшуюся опасностей Чили благоверную и сочувствовал Шарпу с Харпером, чьи жёны тоже были далече. Узнав, где живёт Шарп, он долго допытывался у стрелка:
- На кой ляд вам сдалась Франция? Чудной выбор местожительства, учитывая, сколько вы положили лягушатников. Это же всё равно что лиса, поселившаяся в крольчатнике!
Шарпа интересовал капитан-генерал Батиста.
- Шлюхино отродье он, а не капитан-генерал! И не о чем говорить! - заявил Блэйр и замолк. Было видно, что, несмотря на хмель, несмотря на дипломатический статус, разговоры о Батисте внушают консулу страх.
- Он, что, незаконнорожденный? - попробовал расшевелить его стрелок.
- Нет, что вы! - Блэйр опасливо оглянулся на служанок, будто те могли выучить английский и побежать с доносом к Батисте, - Законный, не сомневайтесь. Его папашка ходит в министрах у Фердинанда VII, потомство у папашки многочисленное, а Батиста - младшенький. Всё, что родитель смог для сынульки сделать - это спроворить ему чин артиллерийского офицера, пристроить в Чили, от начальства подальше, к деньгам поближе, и справляйся, дорогой отпрыск, как можешь. И Батиста справляется. Работоспособность у него - будь здоров! Он, конечно, не солдат, но и рохлей его не назовёшь. Всё гребёт под себя!
- Ворует?
Блэйр хмыкнул:
- Ворует. А как же? Здесь все воруют. И я ворую. Зад каждого испанца в Чили горит ожиданием смачного пинка, посредством которого чилийцы со дня на день отправят гордых завоевателей обратно в Европу. Поэтому все заняты набиванием карманов, усердным и самозабвенным. Ворует ли Батиста? А кто не ворует? - Блэйр глотнул из стакана, - Ваш друг Вивар не воровал, и чем кончил? Нет, Батиста так не кончит. Он хитёр и дальновиден. Однажды он вернётся в Испанию и купит на чилийские денежки высокую должность. Попомните мои слова, он доберётся до рычагов высшей власти прежде, чем ему стукнет пятьдесят.
- А сколько ему сейчас?
- Молокосос. Лет тридцать, не больше.
Консул, справедливо полагая, что и так наговорил о страшном Батисте больше, чем надо, в сердцах шваркнул на стол пустой стакан. Индианка спешно наполнила посудину смесью вина и рома.
- Если вам станет одиноко, полковник, навестите "чингану" за церковью и спросите девицу "Ла Монха". - Блэйр закатил глаза и помотал головой, изображая райское блаженство, ждущее Шарпа с Харпером в объятиях "Ла Монхи", - Она - мулатка.
- Мулатка - это как? - спросил Харпер
- Полукровка, наполовину - женщина, наполовину - дикая кошка.
- Вернёмся к Батисте. - Шарпа не так легко было увести от интересующей его темы.
- Я всё сказал. - пожал плечами консул, - Парень - хищник. Встанешь на пути - перекусит. Он здесь царь и бог. Попробуете ром?
Шарп покосился на девушек-индианок, с кувшинами вина и рома смиренно ждущих команды хозяина.
- Нет, не хочу.
- А хотите, отдам вам этих крошек на ночь? - с хмельной щедростью предложил Блэйр, - Страшны, как смертный грех, но в темноте-то все кошки серы? По этой части они мастерицы, да и как иначе? Готовят бурду, убирать не умеют, но хоть в кровати шустрят.
Шарп видел, что Блэйр уже основательно набрался, но имелось ещё одно нерешённое дело:
- Где мне найти американского консула?
- Филдинга? Зачем вам Филдинг? - ревниво засопел Блэйр.
Посвящать кого-либо в тайну поручения Наполеона Шарп не желал, а потому сходу сочинил некоего живущего в Нормандии американца, будто бы знающего Филдинга. История получилась не слишком связная, но и Блэйр был нетрезв:
- Не повезло вам. Один из ихних китобоев сцапали испанцы, так что Филдинг на Чилоэ и пробудет там неделю, не меньше.
- Чилоэ?
- Остров на юге. Далековато отсюда.
Шарп с трудом скрыл огорчение. Исполнение просьбы Наполеона так некстати затягивалось.
- Вам знакомо имя подполковника Чарльза? - осведомился стрелок нарочито небрежно.
- Знакомо? Ещё бы не знакомо! Он военный советник у О’Хиггинса.
- Так он мятежник?
- Мятежник, мятежник. Какого ещё рожна вся эта шатия-братия прётся в Южную Америку? С тех пор, как в Европе всё утихло, для всех наших ненастрелявшихся вояк в Чили словно мёдом намазано, а мне потом отдувайся перед испанцами. Что вам нужно от Чарльза?
- Нет, нет, ничего.
Беседа постепенно сошла на нет, и уже через час Шарп с Харпером пытались заснуть в полных блох кроватях под барабанящий по крыше дождь. Почёсывая поутру следы укусов, Харпер кисло констатировал:
- Как в старые добрые времена.
Ночной ливень поднял со дна рва мусор, колыхавшийся теперь у края, а площадь превратил в скопление луж разной глубины и размера.
- Жуткий денёк для поездки. - меланхолично заметил Блэйр, уже сидевший в гостиной за дымящейся чашкой кофе, - Вот увидите, не пройдёт и часа, как с неба потечёт опять.
- Куда-то собрались?
- Вниз по реке, в порт. - консул застонал и потёр виски, - Проследить за погрузкой и переговорить с капитаном "Черибдиса". "Черибдис" - наш фрегат. У побережья дежурит целая эскадра, бдительно следя, чтобы испанцам не вздумалось обидеть кого-то из наших соотечественников. Капитан-генерал Батиста и его приятели знают, что стоит мне щёлкнуть пальцами - и все их игрушечные лодчонки враз окажутся на дне. Эй, где завтрак?
Последние слова он выкрикнул в сторону кухни и сморщился от боли. Рваный треск мушкетов донёсся от Цитадели.
- Конец бунтовщику. - брезгливо прокомментировал консул.
Грянул ещё один отдалённый залп.
- Весёленькое выдалось утречко.
- Расстреливают бунтовщиков? - полюбопытствовал Шарп.
- Бунтовщиков или голодранцев, пойманных со старым охотничьим мушкетом и не наскрёбших медяков на взятку патрулю. Разгильдяев приволакивают к башне Ангела, наскоро читают отходную и посылают их грешные души к Создателю.
- Что это за башня Ангела?
- Допотопная груда камней в центре Цитадели. Испанцы возвели её, когда высадились здесь впервые. Ничто её не берёт: ни пожары, ни землетрясения. Использовалась, как застенок, но сейчас там пусто.
- А откуда название? - вступил в разговор Харпер.
- Бог весть. Испанцы. Какой-то шлюхе спьяну померещились не зелёные черти, как обычно, а ангелочек. Попам же только того и надо. - он пожал плечами и снова гаркнул, - Где мой завтрак?
Перекусив, Блэйр отбыл в порт.
- Не ждите от Маркуинеса чудес, - наставлял он Шарпа, - Капитан обслюнявит вас с ног до головы, но делать ничего не будет, пока в его кармане не забренчит золото.
Вскоре после отъезда консула "подполковника Шарпа" и "мистера Харпера" пригласили в Цитадель "оказать честь своим присутствием" капитану Маркуинесу. Одолев быстрым шагом знакомый путь: мост-тоннель-плац, друзья оказались во внутреннем дворике, у стены которого на это раз кучами окровавленного тряпья валялись два мертвеца. Велеречиво поприветствовавший англичан Маркуинес был несколько смущён тем, что трупы не убрали:
- Ждём телегу отвезти их на кладбище. Изменники, бунтовщики.
- Почему бы не выбросить их в ров, как индейских детишек? - ехидно осведомился Шарп.
Маркуинес иронии не понял:
- Бунтовщики ведь христиане.
- А индейцы нет?
- Кто-то, может, и христианин. - задумался Маркуинес, - Миссионеров-то у нас тьма-тьмущая. По мне, столько и не надо. Собрал мартышек в кучу, покропил святой водой - и готово. Дикарей всё равно не переделаешь. Вероломные и лживые твари. Только отвернись - он тебе враз нож в бок воткнёт. Сотни лет восстают против нас и ничему не учатся.
Маркуинес провёл друзей в комнату с высоким сводчатым потолком:
- Не будете ли вы столь любезны отдохнуть пока здесь. Его Высокопревосходительство капитан-генерал будет счастлив встретиться с вами.
- Батиста?