- Не возражайте! Пойдете и скажете, я так хочу!
Принц продолжал беседовать с цыганкой, и молчание становилось все более тревожным и печальным. Искреннее веселье, еще недавно царившее на этой оргии, исчезло без следа. Если читатель хоть на секунду поверил, что сотрапезники развлекались от всей души, значит, нам не удалось нарисовать верную картину. Они просто делали, что могли. Вино развязало всем языки и заставило лица раскраснеться, однако за натянутым весельем чувствовалась постоянная тревога. И чтобы разрушить его окончательно, Гонзаго достаточно было нахмуриться. Толстяк Ориоль выразил вслух терзавшую всех мысль: случилось что-то скверное.
Гонзаго снова поцеловал руку доньи Крус.
- Вы мне верите? - по-отцовски спросил он.
- Конечно, ваша светлость, - умоляюще глядя на принца, ответила цыганка, - но это ведь моя единственная подруга, моя сестра!
- Я ни в чем не могу вам отказать, милое дитя. Через час, что бы там ни случилось, она будет свободна.
- Правда, ваша светлость? - радостно вскричала донья Крус. - Позвольте я пойду ее обрадую?
- Не сейчас. Останьтесь. Вы передали ей о моем желании?
- Относительно брака? Разумеется, но она и мысли не допускает об этом.
- Ваша светлость, - проговорил Ориоль, заикаясь, но повинуясь повелительному знаку Нивель, - простите, что я вас отвлекаю, но дамы требуют скрипок.
- Не мешайте! - бросил принц и отодвинул откупщика в сторону.
- Ну и дела! - прошептала Нивель.
Гонзаго сжал в ладонях руки доньи Крус и продолжал:
- Я скажу вам только одно: мне хотелось бы спасти того, кого она любит.
- Но, ваша светлость, - воскликнула донья Крус, - если вы изволите объяснить мне, чем этот брак может оказаться полезным для господина де Лагардера, я тотчас же передам ваши слова Авроре.
- Так оно и есть, - отозвался Гонзаго, - мне больше нечего добавить. Разве вы сомневаетесь, что я - хозяин положения? Как бы там ни было, обещаю: никакого принуждения не будет.
Гонзаго двинулся было к столу, но донья Крус удержала его.
- Прошу вас, позвольте мне вернуться к ней, - взмолилась она. - Ваши недомолвки пугают меня.
- Нет, вы мне сейчас понадобитесь, - отрезал Гонзаго.
- Я? - изумилась цыганка.
- Здесь вскоре прозвучат слова, которых эти дамы не должны слышать.
- А я их услышу?
- Нет. Они не имеют отношения к вашей подруге. Вы здесь у себя дома, так что выполняйте роль хозяйки и уведите дам в гостиную Марса.
- Слушаюсь, ваша светлость.
Гонзаго поблагодарил девушку и вернулся к столу. Сотрапезники пытались понять хоть что-то по выражению его лица. Принц знаком подозвал к себе Нивель.
- Видите эту прелестную девушку? - начал он, указывая на донью Крус, которая задумчиво стояла в глубине залы. - Попытайтесь ее развлечь, сделайте так, чтобы она не обращала внимания на то, что здесь будет происходить.
- Вы нас выгоняете, ваша светлость?
- Вас скоро позовут назад. А в малой гостиной есть свадебные подарки.
- Я все поняла, ваша светлость. Вы не уступите нам Ориоля?
- Нет, Ориоль тоже останется. Ступайте.
- Ну, крошки мои, пойдемте, - сказала Нивель. - Донья Крус хочет показать нам свадебные подарки.
Дамы повскакивали с мест и под предводительством цыганки направились в небольшую гостиную Марса, располагавшуюся напротив будуара, в котором не так давно мы наблюдали двух подруг. Там и вправду были разложены свадебные подарки. Дамы тотчас же окружили стол.
Гонзаго взглянул на Пероля, и тот пошел затворить за дамами дверь. Едва она закрылась, как к ней тотчас же подошла донья Крус, однако Нивель подбежала к ней и потянула в сторону.
- Вы, милочка, должны нам все показать, - защебетала она, - так просто вы от нас не отделаетесь.
В зале остались одни мужчины. Среди глубокого молчания Гонзаго занял председательское место. Тишина наступила такая, что даже маленький маркиз де Шаверни очнулся.
Поскольку никто не отзывался, он принялся говорить сам с собой:
- Я помню, что встретил в саду два восхитительных создания. Но должен ли я и вправду жениться на одном из них или это только сон? Никак не пойму! Кузен, - сменил он внезапно тему, - здесь стало так уныло! Пойду-ка я к дамам.
- Останься! - приказал Гонзаго. Затем, оглядев собравшихся, он продолжал:
- Господа, я надеюсь, вы не утратили хладнокровия?
- Нет, нет, мы хладнокровны! - прозвучал ответ.
- Черт побери! - вскричал Шаверни. - Ведь ты же, кузен, сам заставлял нас пить!
И он был прав. Слово "хладнокровие" Гонзаго употребил исключительно в переносном смысле. Ему требовались люди с разгоряченными головами и здоровыми руками. За исключением Шаверни, все отвечали этому условию.
^ Гонзаго посмотрел на маркиза и недовольно покачал головой. Затем взглянул на стенные часы и продолжал:
- Для разговора у нас есть ровно полчаса. Довольно безумствовать - я имею в виду вас, маркиз.
Когда минуту назад Гонзаго велел Шаверни остаться, тот сел, но не в кресло, а на стол.
- За меня можете не беспокоиться, кузен, - ответил он с серьезностью подвыпившего человека, - пожелайте только, чтобы здесь все были трезвы, как я. Меня заботит моя позиция - вот и все.
- Господа, - перебил его Гонзаго, - пора к делу. Вот каковы факты. Обстоятельства сложились так, что сейчас нас стесняет некая молодая девушка, стесняет нас всех, понимаете?
Ведь отныне наши интересы сплелись еще теснее , чем вы думаете; можно даже сказать, что ваша удача - это моя удача, я принял меры к тому, чтобы связывающие нас узы превратились в подлинную цепь.
- Да мы так близко к вашей светлости, что ближе некуда, - проговорил Монтобер.
- Правильно, правильно, - послышалось кое-где. Однако настоящего подъема в этих восклицаниях не было.
- Эта девушка… - продолжал Гонзаго.
- Обстоятельства, похоже, осложнились, - перебил Навайль, - поэтому мы вправе требовать кое-каких объяснений. Девушка, похищенная вчера вашими людьми, - это та самая, о которой шел разговор у господина регента?
- Та, которую господин де Лагардер обещал привести в Пале-Рояль? - добавил Шуази.
- Короче, мадемуазель де Невер? - подытожил Носе. Лицо у Шаверни исказилось. Изменившимся голосом он чуть слышно повторил:
- Мадемуазель де Невер! Гонзаго нахмурился.
- Какое вам дело до ее имени? - Гневно взмахнув рукой, сказал он. - Она нам мешает, поэтому ее нужно убрать с дороги.
Воцарилось молчание. Шаверни взял бокал, но тут же поставил его на место, не сделав ни глотка. Гонзаго продолжал:
- Кровь страшит меня, друзья мои, даже больше, чем вас. Шпага мне еще ни разу не помогла. Поэтому я отказываюсь от шпаги в пользу более мягких средств. Шаверни, ради своего душевного спокойствия я готов истратить пятьдесят тысяч экю плюс расходы на твое путешествие.
- Дороговато, - пробурчал Пероль.
- Не понял, - отозвался Шаверни
- Сейчас поймешь. Я оставляю шанс этому прелестному ребенку.
- То есть мадемуазель де Невер? - машинально взяв бокал, уточнил маленький маркиз.
- Если ты ей понравишься… - вместо ответа начал принц.
- Ну, что до этого, - перебил Шаверни, отпивая глоток, - то уж как-нибудь.
- Тем лучше! В таком случае она пойдет за тебя по доброй воле.
- А иначе я и не желаю, - заметил Шаверни.
- Я тоже, - отозвался Гонзаго с двусмысленной улыбочкой. - После свадьбы ты увезешь жену куда-нибудь далеко в провинцию и продлишь ваш медовый месяц навечно, если, конечно, не предпочтешь через положенное время вернуться сюда один.
- А если она откажется? - осведомился маленький маркиз.
- Если откажется, мне не в чем будет себя упрекнуть, и ее освободят.
Произнося последнее слово, Гонзаго невольно опустил глаза.
- Но вы говорили, - тихо произнес Шаверни, - что хотите дать ей шанс. А получается так: если она соглашается выйти за меня, то останется жить, а если откажется, будет свободной. Чего-то я тут не понимаю.
- Это потому что ты пьян, - сухо пояснил Гонзаго. Остальные приспешники принца хранили глубокое молчание.
Под сверкающими люстрами, освещавшими веселую роспись потолка и стен, между пустыми бутылками и увядшими цветами - повсюду в этом зале витало нечто мрачное.
Время от времени из соседней гостиной долетали взрывы женского смеха. От него всем становилось не по себе. Один Гонзаго сидел с высоко поднятой головой и радостной улыбкой на губах.
- Уверен, господа, - проговорил он, - что все вы меня понимаете, не так ли?
Ему никто не ответил, даже прожженный плут Пероль.
- Итак, требуется кое-что пояснить, - улыбаясь, снова заговорил Гонзаго. - Объяснение будет кратким, поскольку у нас нет времени. Прежде всего примем за аксиому следующее: существование этой девушки грозит нам полным крахом. И не надо делать скептические физиономии - дело обстоит именно так. Если завтра я потеряю наследство де Невера, послезавтра мы все уже будем в бегах.
- Мы все? - послышались восклицания.
- Да, вы, господа хорошие, - выпрямившись, ответил Гонзаго, - все без исключения. И речь тут не идет о ваших прежних грешках. Принц Гонзаго идет в ногу с модой: его расчетные книги не в лучшем состоянии, чем у самого захудалого купчишки, а вы ведь за них уверены. О, Пероль превосходно умеет устраивать такие вещи! Так что мое банкротство повлечет за собой вашу гибель.
Взгляды присутствующих обратились на Пероля, но тот не шелохнулся.