Генерал Эспинас с непокрытой головой, в мундире нараспашку, вел своих солдат по тихой, пустынной улице, окна домов были наглухо закрыты ставнями. Впереди, рядом с командиром, шли адъютант капитан д’Орнан и племянник генерала лейтенант Фруадфон.
- Вперед! - скомандовал Эспинас.
Зуавы и легионеры бросились к зданиям, но яростная стрельба - из окон, дверей, изо всех щелей - остановила их.
Тогда генерал с безрассудством юноши ринулся навстречу снарядам. Презирая опасность, он взбежал на крыльцо дома и рукояткой шпаги сильно постучал в дверь.
- Откройте немедленно!
Из расположенного внизу окна ответили залпом. Когда дым рассеялся, все увидели генерала, лежащего на ступеньках крыльца. Капитану д’Орнану, бросившемуся к своему командиру, снарядом раздробило ногу. Гигант Фруадфон, выронив саблю из рук, уткнулся лицом в пыль.
- Отомстим за него! Отомстим! - Ярость овладела воинами, обожавшими своего генерала.
Солдаты попытались вышибить забаррикадированную изнутри дверь, но напрасно, новые выстрелы лишь увеличили число жертв. Засевшие в здании сто пятьдесят тирольцев предпочитали драться до конца. Дом смогли взять, только пробравшись через сад.
Солнце, клонившееся к закату, исчезало в густых облаках порохового дыма. Стоя на железнодорожной насыпи, Мак-Магон наблюдал за исходом битвы.
Пушки уже перестали грохотать, раздавались лишь ружейные выстрелы. Вскоре смолкли и они. Битва была выиграна французами.
Застрявший в болотах Тичино император еще не знал о победе. Он испытал горечь поражения и оценил подвиг гренадеров, спасших его от плена. Адъютант Наполеона майор Шмитц несколько часов скакал по полям сражений, пока не встретил Мак-Магона на наблюдательном посту. Узнав о победе, он радостно воскликнул:
- О, генерал! Какая радость! Император будет доволен! Если бы вы знали, как у нас все плохо сложилось!
- Мой дорогой майор, сообщите его величеству, что я полностью владею ситуацией. Но победа досталась дорогой ценой. Сейчас я еще не могу дать точные сведения. Но завтра к полудню непременно отправлю рапорт императору.
Наступила ночь. Со всех сторон трубили сбор дивизий, бригад и полков. Сумерки спустились на землю, окутав тела мертвых, раненых и тех, кто упал от усталости, не в силах добраться до своего подразделения. Голодные, измученные солдаты засыпа́ли там, где их застала ночь. Лишь Канроберу устроили мягкую постель в штабе, который располагался в Понт-Нуово, в здании таможни. В большом зале, в отсутствие генерала, солдаты соорудили ложе из шерстяных шапочек погибших за день гренадеров. Съев кусок хлеба, принесенный лейтенантом Жамоном, Канробер заснул с мыслями о победе.
На следующий день император и Мак-Магон встретились. Монарх крепко пожал руку победителю.
- Вы спасли страну и империю. Я жалую вам титул герцога Мадженты и произвожу в маршалы Франции.
ГЛАВА 3
Франкур сражается повсюду. - Поздравления гвардейцев. - На поле битвы. - "Шакалы" найдены. - В полковом лагере. - Исчезновение маркитантки. - Крик о помощи. - Пистолетный выстрел. - Нападение мародеров. - Разграбленная повозка. - Без сознания. - Пропажа младенца.
Франкур был храбрым воином, но не безрассудным. Поняв, что для его безопасности лучше ничего не рассказывать императору, он взял пакет с бумагами заговорщика и зашагал прочь. Времени на изучение документов не было. Он прочтет их позже, а пока - спрячет в надежном месте. Присев за узловатым стволом толстой оливы, капрал сложил драгоценные листки в кошелек, который хранил за пазухой. Теперь любой ценой следовало отыскать полк! Молодой человек направился в сторону сражения в надежде увидеть знакомую феску или шаровары. Достигнув месторасположения гренадеров, он всем задавал интересующий его вопрос.
- Вы не видели зуавов? Где они?
- Не знаем. Оставайся с нами, работенка найдется!
- Спасибо! У нас ее тоже хватает!
И неуязвимый капрал бежал дальше. Его видели в Двадцать третьем полку, в Девяностом, среди стрелков-пехотинцев. Передвигаясь с одной позиции на другую, он не забывал палить по белым мундирам. У железной дороги артиллеристы охраняли повозки с боеприпасами и продовольствием. В сотый раз капрал спросил:
- Где зуавы?
- Совсем рядом, за горящими постройками! - ответил один из солдат.
- Отлично! Спасибо!
Посреди фруктового сада, деревья которого были изуродованы пулями, Франкур разглядел выстроившуюся для штыковой атаки роту зуавов. Но вместо красных фесок их головы украшали белые тюрбаны.
Молодого человека заметил старый сержант.
- Эй! Ты что там болтаешься?
- Видите ли, сержант, я потерял свой полк… - начал было капрал.
- Ты - дезертир!
- Вы не правы! У меня было специальное задание. Кроме того, короли не раздают лентяям такие награды, как мне в Палестро!
- Возможно! Но если ты не привередлив, можешь драться рядом с моими гвардейцами.
- Привередлив не более, чем мой поручик Оторва, который сегодня вечером станет капитаном.
- А! Так ты из роты Оторвы?
- Это так же верно, как то, что меня зовут Франкур!
- Оторва - мой друг… раз ты из его людей, я беру тебя в свое отделение.
- Благодарю за честь, сержант!
- В штыковую! - Команду полковника подхватили майоры, а затем капитаны. Сержант крепко сжал карабин.
- Ну вот тебе и работенка!
Вечером после баталии сержант крепко пожал Франкуру руку, а новые товарищи устроили овацию.
- Меня зовут Парисет, - сказал старый сержант. - Передай Оторве, что я доволен тобой, и можешь считать меня своим другом. Если тебе когда-нибудь захочется к нам заглянуть - добро пожаловать! Встретим, как родного.
Растроганный Франкур не находил нужных слов для ответа и лишь молча пожимал протянутые руки.
Сгущались сумерки. Молодой человек покинул лагерь гостеприимных гвардейцев и теперь шел, прислушиваясь к далеким звукам фанфар. Наконец он различил заливистый сигнал Питуха, перекрывавший все медные трубы армейского корпуса. Лихорадка яростного боя уступила место смертельной усталости, зуав с трудом отрывал от земли ноги, на каждом шагу натыкаясь на изуродованные трупы или части человеческих и лошадиных тел. Комок подступил к горлу, на глаза навернулись слезы.
- Мои несчастные товарищи… Проклятая война…
Иногда он слышал стоны и жалобы умирающих.
- На помощь!.. Помогите! - шептали чьи-то губы. - Пить! Мама! Моя бедная мама! Мне плохо! Лучше убейте меня! Убейте же меня, наконец!
По полю двигались чьи-то тени. Это мародеры под прикрытием темноты собирали в мешки все, что попадалось под руку - золотые эполеты, награды, деньги, часы, снимали перстни и кольца со скрюченных пальцев убитых. Время от времени раздавались выстрелы: часовые безуспешно пытались прогнать бессовестных воришек. Издали наплывал монотонный колокольный звон, а звуки горна слышались уже совсем рядом:
Пан! Пан! Пристанище!
"Шакалы" находятся здесь…
Зуав очнулся от невеселых мыслей и, забыв об усталости, зашагал быстрее.
- Неужели я сейчас всех увижу, - шептал он. - Лейтенанта… старину Питуха, толстяка Обозного… малютку Виктора Палестро и его кормилицу матушку Башу… Как я хочу вас поскорее обнять, мои дорогие!
Радость предстоящей встречи прибавила сил. Франкур почти не чувствовал усталости. Вскоре он уже находился в расположении полка. Зуавы спали, положив ружья вдоль тел, а ранцы - под головы. На штыках лежало завернутое в чехол знамя полка. Рядом, расстелив одеяла прямо на траве, лежали полковник и штабные офицеры.
Теперь нужно было отыскать свою роту. Около костра, над которым висели дымящиеся котелки, его остановил грубый окрик:
- Стой! Кто идет?
- Франкур, капрал третьего отделения второй роты.
Часовой моментально сменил гнев на милость:
- Капрал! Так вы живы? Рад вас видеть! Третье отделение у ближайшего костра.
Юноша поблагодарил часового и широко зашагал в указанном направлении.
Над огнем склонились двое: тучный юноша в натянутой на уши феске и младший офицер с горном под мышкой и кружкой-четвертушкой в руке. Оба следили за варившимся кофе.
- Питух!.. Обозный!..
От неожиданности горнист выронил инструмент и кружку с кофе.
- Франкур! Старина! Какое счастье! А мы было подумали, что ты дал дуба…
Товарищи дружески похлопывали капрала, а тот отвечал:
- Как видите, жив-здоров и невредим… Мы, парижане, вернемся хоть из логова дьявола. А поручик жив?
- Спрашиваешь… Завтра станет капитаном.
- Как раз об этом я говорил сегодня вечером его другу сержанту Парисету.
- Парисету? Из гвардии?
- Да, я оттуда.
- Не может быть!
- Выполнял поручение Мак-Магона.
- Ты шутишь?
- А какой у меня роман… Потом расскажу. Привет, Обозный! Давай пожму твою лапу! Рад видеть тебя. А как малыш? Прежде чем улечься спать, я хочу обнять нашего маленького зу-зу, Виктора Палестро.
- Ох, мы тут так замотались, что я, честно говоря, забыл о матушке Башу и нашем подопечном, - виновато пробормотал толстяк.
- Знаешь, у меня все пересохло в горле… я бы с удовольствием выпил глоток воды.
- Вот мы и отправимся к матушке Башу…
- Кажется, она не приходила сюда, - с беспокойством остановил друга Обозный. - На рассвете я видел, как она воевала со своими упрямыми мулами, Зидором и Бардой, которые не хотели сдвинуться с места.
- Надо ее найти, черт возьми! Кругом полно мародеров, мало ли что может случиться…
- Я с тобой, - крикнул Питух. - Обозный, пригляди за варевом!