- А если тот, к кому вы меня отправляете, - первым нарушил молчание Шилов, - хочет устроить провокацию против нас, только моими силами? Вы ведь, насколько я понял, совершенно, не знаете его планов.
- Вряд ли, - быстро отозвался Рыбак, однако уверенности в его голосе Шилов не уловил. - Человек он вроде проверенный. Ни разу нас не подводил. А если в его мозгах и впрямь что-то непотребное сообразилось, так ведь на то и у тебя голова на плечах есть. Думаю, разберешься, что к чему.
Шилов перекатился на бок, повернулся лицом к капитану:
- Там Наташка, сестренка. Ты сам говорил. Где она конкретно, знаешь? В селе, в городе?
- Понятия не имею. Извини. И запомни, Серега: в Германии сел нету! У них там фермы. И искать ее пока не советую. Вот война закончится, тогда и займешься поисками. Иначе и себя угробишь, и ее не спасешь.
- А если ее сейчас мордуют? А я буду рядом и не помогу?!
- А ты вспоминай о тех, кого расстрелял. Пойми, Сергей, я не бью тебя по больному месту! Просто помни: они отдали свои жизни для того, чтобы ты смог выполнить задание. А начнешь искать сестру - можешь все провалить. И тогда их смерть останется неоправданной. Вот так-то, Серега. - Ким замолчал, но, понаблюдав недолго за состоянием Шилова, добавил: - Главное, чтобы она выжила. А там, Бог даст, разберемся…
…Дверь кабины пилота распахнулась.
- Господин обер-лейтенант, Берлин!
Грейфе откинул одеяло, потянулся и радостно произнес:
- Господин русский, у вас начинается новая жизнь.
Курков снова выглянул в иллюминатор. Внизу, в первых солнечных лучах, под ним раскинулись кварталы знаменитого города.
- А какое сегодня число? - повернулся он к обер-лейтенанту.
- Что?! - не расслышал его из-за рева моторов Грейфе.
- День какой сегодня?
- Тринадцатое июля. А что?
Шилов прокричал в ответ:
- Неплохое число для начала новой жизни!..
* * *
- Господин группенфюрер, вот списки тех, кто прибыл в Берлин за последние сутки.
Адъютант протянул шефу гестапо Генриху Мюллеру несколько листов бумаги, испещренных мелким печатным шрифтом.
- И что мне с ними делать?
Адъютант раскрыл было рот, но тут же, передумав, закрыл его и развел руками.
"Кретин", - мысленно оскорбил подчиненного шеф гестапо. И задал второй вопрос:
- Здесь всё или только уже отобранная информация?
- Всё, господин группенфюрер.
- И что, - не сдержался-таки Мюллер, - прикажете мне самому их перебирать?!
- Никак нет, господин группенфюрер! Просто я решил, что вам…
- Гюнтер, - взгляд поверх очков не предвещал ничего хорошего, - я, и только я, в этом кабинете, в этом доме и в этом городе буду решать, что и кому делать. Вы меня поняли?
- Да, господин группенфюрер! - Подчиненный, неожиданно не по уставу пристукнув каблуками сапог, развернулся и направился к двери, однако его остановил резкий окрик:
- Ладно, давайте ваши чертовы бумажки. Копии имеются?
- Так точно!
- Работайте.
Адъютант вышел, оставив шефа одного. Мюллер быстро пробежал взглядом по спискам. Знакомых фамилий вроде бы не встретилось. Впрочем, нет, на чем-то глаз все-таки споткнулся. Нужно просмотреть еще раз.
Гестапо-Мюллер, как его называли сослуживцы, положил документы на стол, снял китель, аккуратно повесил на спинку стула, несколько раз присел, сделал круговые движения руками - полегчало. В который раз посетила мысль, что напрасно не перетерпел он тяжелые дни девятнадцатого-двадцатого годов. Остался бы в авиации - глядишь, и не занимался б теперь всяким отребьем. Убийства, заговоры, измены - всё свалено в одну кучу. И отвечать за всё приходится ему. Одному.
Мюллер снова вернулся к спискам. Кажется, на второй странице. Не то, не то… Вот оно. Точно! Ганс Берндт. Ганс Берндт… Очень, очень знакомо. Мюллер довольно улыбнулся: память, как обычно, не подвела. Птенцы Канариса слетаются в Берлин?..
Итак, Ганс Берндт Гизевиус. По прибытии не указал в документах своего полного имени. Думал, не заметят. Ай-ай, господин Гизевиус, нехорошо так поступать человеку с дипломатическим паспортом и тем более сотруднику абвера.
Мюллер подошел к встроенному в стену сейфу, открыл его, вытянул из стопки документов тонкую папку, раскрыл ее.
"…В мае - начале июня американских подданных, проживающих в особняке Херренгассе, Цюрих, Швейцария, трижды посетил Ганс Берндт Гизевиус, сотрудник абвера (дипломатическая неприкосновенность). Приватная беседа Г.Б.Г. и АД. /Алена Даллеса/ представляла собой диалог по поводу будущего Германии после открытия "второго фронта ". "Валет" /позывной Г.Б.Г/ интересовался, будет ли правительство Рузвельта вести переговоры с Адольфом Гитлером? Если да, то на каких условиях. Если нет, то с кем из Белого дома следует установить контакт? АД., в свою очередь, зондировал, кого именно представляет Г.Б.Г. Последний ответил, что будто бы работает в интересах абвера, точнее, адмирала Вильгельма Канариса. Однако несмотря на то что фигура В.К. является одной из ключевых в руководстве рейха, АД. предложил перенести переговоры на более поздний срок: с тем, чтобы Г.Б.Г. увеличил круг заинтересованных в этих переговорах лиц".
Мюллер захлопнул папку. Вот она, та ниточка, которая поможет распутать клубок. Только каков он, интересно, окажется?..
За свою долгую карьеру сыщика Мюллер неоднократно сталкивался с тем, что власть имущие, как только им приходилось вступать в конфликт с законом, в целях спасения тотчас находили и использовали всевозможные рычаги давления на полицию и суды. В результате он был вынужден точно так же, как эту папку, захлопывать их "дела" и убирать до поры до времени в самые потаенные места. Возможно, два месяца назад Мюллер отложил бы это "дело" в сторону или и вовсе не взял к рассмотрению, но сейчас, когда Канариса сместили, а все бразды передали Шелленбергу, картина кардинально изменилась.
- Гюнтер! - крикнул в коридор Мюллер, приоткрыв дверь, и через мгновение адъютант стоял перед ним. - Вот вам фотография. Этого человека нужно найти. До девятнадцати часов вся информация о нем должна быть у меня. - Потом протянул несколько листов из папки: - Здесь имена и адреса его друзей и знакомых. Вполне возможно, он у кого-то из них.
- Сколько оперативных работников разрешите задействовать, господин группенфюрер?
- Шесть человек. Всю группу Шольца.
- Можно идти?
- Да, Гюнтер. Только предупредите Шольца, чтоб его ребята действовали осторожно. Чтобы не спугнули клиента ненароком. Простая слежка: где живет, куда ходит, с кем встречается. Обязательно фотографии! И никакой самодеятельности.
- Господа, - генерал-полковник Людвиг фон Бек вывел вперед явно уверенного в себе, дружелюбно улыбающегося человека, - тем из вас, кто еще не знаком с нашим другом, разрешите его представить: представитель абвера, преданный человек адмирала Канариса Ганс Бернд Гизевиус!
Помимо генерал-полковника в комнате присутствовали восемь человек. Указав рукой на одного из них, Людвиг фон Бек представил его гостю:
- Знакомьтесь. Карл Гердлер, наш верный советник.
Гизевиус тут же вспомнил, что представленный ему человек действительно является советником, причем в самом прямом смысле этого слова: с 1937 года Карл Гердлер работал советником концерна "Бош АГ". Меж тем Людвиг фон Бек уже подвел его к следующему присутствующему:
- Начальник Управления Генерального штаба Фридрих Ольбрехт.
"Имя представленного офицера проскальзывало иногда в беседах с руководителем абвера, - отметил про себя Гизевиус. - По данным Канариса, он стал противником режима еще в тридцать восьмом году".
- Полковник, граф фон Штауффенберг, представитель Генерального штаба.
Высокий мужчина в полевой военной форме, стоявший к ним левым боком, кивнул головой, не поворачиваясь. Гизевиус заметил черную повязку, скрывающую пустую глазницу.
- И наконец наш друг, журналист "Фелькишер беобахтер" Карл Штольц. С остальными, насколько мне известно, вы уже знакомы.
Худощавый сутулый молодой мужчина протянул Гизевиусу руку для приветствия.
Генерал-полковник пригласил всех сесть.
- Итак, господа, наш гость только что прибыл из Швейцарии.
- Из Франции, - уточнил тот.
- Да-да, прошу прощения. И ему есть что нам сообщить. Мы вас слушаем, господин Гизевиус, - генерал-полковник сделал легкий кивок в сторону гостя.
Ганс Бернд Гизевиус поднялся:
- Благодарю вас, господа, за то, что собрались. Я действительно буквально на днях прибыл из Парижа, где имел встречу с генералом фон Клюге и фельдмаршалом Роммелем. У нас с ними была продолжительная беседа по поводу будущего устройства нашей Германии. Конечно, не во всем мы нашли общие точки соприкосновения. Но в одном все-таки пришли к соглашению. Они поддерживают наше решение о смещении фюрера с поста главы государства.
- О смещении каким путем?
Гизевиус обернулся к перебившему его человеку. Им оказался полковник-инвалид.
- Мирным путем, господин Штауффенберг. Только мирным.
Гизевиус хотел было продолжить свою речь, но инвалид снова его перебил: