Они провели тогда два дня в Подмосковье. Под охраной, но все равно на свободе. Именно там Сергей и получил от Кима основные инструкции: "Нам приказали подготовить тебя для неизвестной деятельности. Для нас - непривычной. По идее, тобой должны были заниматься другие инструкторы. Но приказы, как известно, не обсуждаются… Три месяца мы провели вместе, рядом. Как говорится, плечом к плечу. Одно могу сказать: хороший ты мужик, Серега! И так думаю не только я. А что с пути сошел когда-то… Так и мы все не без греха. Когда будешь там, зла ни на кого не держи. Ни на нас, ни на них. Иначе сгоришь. И никакой самодеятельности! Только выполнять приказы человека, к которому поступишь в распоряжение…"
Деревянная полка давила на ребра, но Курков старался не замечать неудобств. Вслед за Кимом вспомнился Старик, как он мысленно окрестил Глеба Ивановича с первой же встречи…
Перед тем как отправить Шилова на фронт, Старков дал последнюю подробную инструкцию:
- На передовой пробудешь недели три. Тебя припишут к разведчикам. Присмотрись там, что, к чему. К концу месяца пришлем в часть твоего сокамерника по саратовскому СИЗО Зеленкова Геннадия Александровича.
- Зелёнку?!
- Его самого. Кстати, почему ты его тогда избил?
- Это для дела или так, из любопытства?
- Лично для меня.
- Да буреть он начал не по чину.
Старков усмехнулся:
- Логично. Итак, Зеленков тебя опознает. Естественно, начнут проверять. Вот в тот момент тебе и нужно будет уйти к немцам.
- А не слишком сложно? Может, просто перебежать?
- Нет, Сергей Иванович. Фриц не дурак, проверку обязательно устроит. И, поверь мне, сумеет вызнать абсолютно все, что в части происходило. Как ни прискорбно мне это признавать. Немцам рассказывай о себе все! Но не сразу, дозированно. Для начала выдай себя за струсившего командира Красной армии, за сына репрессированного генерала. Будут мять бока - терпи! Матерись и терпи. А вот когда их проверка выведет тебя, так сказать, "на чистую воду" и они узнают, что ты зэк, вот только тогда и сделай вид, будто сломался. Сдавайся тоже с умом! Дави на подставные судимости, на то, что советская власть незаконно тебя арестовывала. Якобы по политическим мотивам. А когда прижмут личным делом по последнему ограблению, сломайся вторично. Сделай вид, будто хотел скрыть уголовную сторону своей жизни. Мол, думал: кто ж уголовнику поверит-то? И лишь после этого дашь согласие на сотрудничество.
- А если у них дела нет?
- Есть, Сергей Иванович, есть, - заверил Старик. - Когда они взяли Тетерев, где тебя судили за старика-ювелира, которого вы с подельником убили…
- Вот только не надо обобщать! - перебил тогда Глеба Ивановича Шилов. - Перо деду вставил Ноздря. Сука, по "мокрому" нас протащил. Земля ему пухом.
- Так вот, - невозмутимо продолжил Старков, - весь архив областного суда немцы вывезли из Тетерева в Германию. Так что "дело" твое лежит теперь где-то в Берлине. После проверки тебя перешлют в лагерь, где ты пройдешь обработку власовцами. Теперь запоминай. Тебе нужно попасть к Жиленкову Алексею Николаевичу! Вот его фото. - Перед Шиловым лег снимок, на котором был запечатлен улыбающийся полный мужчина лет тридцати - тридцати пяти в белой косоворотке. - Снимок сделан летом сорокового года, когда Жиленков работал секретарем райкома партии. Сейчас он, конечно, изменился, но, думаю, ты его узнаешь. Так вот, Жиленков сотрудничает с германской разведкой. Точнее, подбирает для нее кадры из наших военнопленных. Нас он интересует лишь в качестве гарантированного выхода на обер-лейтенанта Грейфе и его шефа - майора Крауса, руководителя "Особой команды". Хотя и не они - наша основная цель. Твоя задача: попасть в центр подготовки диверсантов, который находится под Берлином и которым руководит Отто Скорцени. Фотоснимком его, к сожалению, не располагаем, так что заочного знакомства не состоится. Только личное. Будут предлагать другие условия - отказывайся. Играй. На провокации не поддавайся! Твоя цель: через Жиленкова - к Краусу. А оттуда - в Берлин. Кстати, ты верующий?
Шилов повел плечами:
- В детстве крестили. А по жизни атеист.
- Тогда временно станешь католиком. В Берлине, точнее, в одном из его пригородов, есть костел Святого Иосифа. Когда сможешь самостоятельно передвигаться по городу, посетишь его и оставишь записку вот такого содержания… - Старков написал на листке бумаги: " Молюсь за упокой отца моего и его сестры Берты". - Положишь перед иконой Плачущей Магдалины. Потом выйдешь из костела и прогуляешься по парку, что возле пруда. Посидишь на скамейке. Если все будет в порядке, к тебе подойдут. Беседу начнет подошедший. Кроме него, ни с кем в контакт не вступай! В первой фразе оц должен произнести слово "Берта" - это послужит условным сигналом, что к тебе подошел наш человек. Заметишь за собой слежку - немедленно покинь парк!..
- Понятно. Что я должен буду там делать?
Старков тяжело вздохнул.
- Всякий раз, когда готовлю людей к работе в тылу врага, я и сам себя спрашиваю: а что он там будет делать? И - не могу ответить на этот вопрос. Каждый действует по обстановке. Знаю одно: тот человек, который тебя встретит, просил прислать ему подрывника.
- Дела-а, - покачал головой Шилов. - А вы не боитесь, что я переметнусь на сторону гитлеровцев? Как-никак, вор.
- Ты словами не балуй! - Старков закашлялся, промокнул рот платком, и тот окрасился кровью. - Я тебе не красна девица. Боюсь - не боюсь. Ты два года на фронте немца бил! Под чужим именем, но бил. И из окружения вышел. Захотел бы - давно б пере-метнулся.
- Легкие где потеряли? - кивнул на платок Шилов.
- Сперва Гражданская. Потом белофинны.
- Понятно.
- А раз понятно, работаем дальше. Детальный инструктаж проведет Ким. И просьба к тебе, Сергей Иванович: прислушайся хорошенько к тому, что он тебе будет говорить! Наш капитан - парень толковый…
Самолет тряхнуло. Курков приподнялся и выглянул в квадратный иллюминатор. За бортом стояла сплошная чернота. Ни звездочки. Все было затянуто тучами.
Снова завернувшись в одеяло, Шилов-Курков попытался заснуть. Не получалось. Что-то мешало. То ли храп обер-лейтенанта на соседней скамье, то ли вновь нахлынувшие будоражащие душу воспоминания…
Накануне отъезда на передовую, на той же спецдаче, Ким давал ему последние наставления:
- Когда окажешься в Берлине, не торопись. Жди. Они должны поверить в тебя так, чтобы ты мог спокойно ходить по городу. Без сопровождения. Если после посещения собора к тебе никто не подойдет, придешь еще раз. Через две недели.
- А вдруг не отпустят?
- Придется поработать головой. Придумаешь что-нибудь. Но в церкви тебе нужно объявиться обязательно! Ты у нас теперь вроде как посылка "до востребования". А дальше… дальше действуй по обстановке.
- Знаю. Старков говорил.
- А он говорил, как будут проверять? - Ким внимательно посмотрел в глаза собеседника. - Причем проверку ты должен пройти на "отлично"!
- Пройду, - не отвел взгляда Шилов. Потом ободряюще хлопнул Кима по плечу: - Да не беспокойся ты! Я все понял.
- Да нет, брат, ничего ты не понял. Они ведь вербуют не так, как мы. По-своему. - Шилов заметил, что Ким вдруг как-то странно обмяк.
- А точнее?
- Например, заставляют расстреливать людей. Наших. Таких же, как ты и я, простых советских людей. Может, перед тобой будут стоять красноармейцы. Даже, возможно, из твоего батальона. А может, старик из соседнего села… - Шилов облизнул пересохшие губы. - И фотографируют. В личное дело.
- Кровью повязывают. - Сергей выматерился. - А если я не смогу стрелять в своих?
- Должен. - Капитан твердо взглянул на собеседника своими близорукими глазами, и тот неожиданно почувствовал безудержное желание вцепиться в шею стоявшего напротив дохляка и сдавить его горло так, чтобы оно немедленно хрустнуло. А потом хоть в тюрьму. Ким закрыл глаза, как бы подставляясь, и глухо закончил: - Есть такой приказ. Так что будь готов ко всему.
- Ты на что меня толкаешь, гад? - голос Сергея прозвучал хрипло и словно бы отстраненно.
Рыбак долго молчал. Наконец произнес:
- Ты получил задание. И должен его выполнить. Будут приказывать стрелять - стреляй. Главное, не раздумывай долго.
- Ну вы и суки!., - Шилов сжал кулаки. - Да ты хоть знаешь, что мне потом за это будет?!
- Знаю! - сорвался вдруг на крик Ким. - Только другого способа втереться к ним в доверие у нас нет! Понимаешь?! Всех, кто не прошел проверку расстрелом соотечественников, отправили в концлагеря! Или поставили к стенке! Причем вместе с теми, кого они отказались расстрелять. А ты нам нужен в Берлине! Понимаешь, в Берлине, а не в могиле!
- Так меня ж потом, после победы, за такие дела к "вышке" приговорят. - Шилов затравленно зыркнул по сторонам: не слышит ли кто, не дай бог, их разговор?
Ким несколько успокоился;
- Вот к чему я и веду, Серега. Действуй по обстоятельствам. Старков, конечно, постарается тебя прикрыть, но… сам знаешь: сегодня ты на коне, а завтра - в говне. Служба у нас такая. Если выживем, можешь считать, что тебе повезло: будет кому вступиться. Однако особо не рассчитывай: сам видишь, старик серьезно болен. Остаемся только я и Фитин. А уж если и с нами что-то произойдет, тогда совет могу дать только один: беги, куда глаза глядят!
Шилов усмехнулся:
- С такими советами за линию фронта не отправляют.
- А что, если я врать начну - тебе легче станет? Ты, чай, не дурак, и сам все понимаешь…
Оба замолчали. Шилов упал в траву на спину, уставился в небо. Ким присел рядом. Со стороны кухни донесся запах пшенной каши. Близилось время обеда.