"Севастополь. НачОблотдела НКВД. Дополнительно инструкции 7601 предлагаю порядке боевого политзадания немедленно тщательно осмотреть руки памятника адмирала Корнилова малаховом кургане тчк результаты молнируйте. СО. № 27415".
На звонок бесшумно появился рассыльный.
- Срочно. Литера СС, коротко сказал Садовский.
18. Рука третьего адмирала
В это время, весело болтая и шутя, молодые люди возвращались в сумерках на Малахов курган.
- А долго мы все таки пробыли у мертвых иностранцев в гостях, сказал Сережа. Интересно, дожидаются ли нас наши "беспозорники"?
- А зачем они тебе?
- Да ведь хорошие ребятишки. Они ко всем, собственно, как волчата относятся: как бы укусить, слямзить, ударить… Рубль в чужом кармане для них, так сказать - вроде личного оскорбления… Если вообще в нашем дурацком мире человек человеку - волк, то для них человек человеку прямо - чорт!.. Но лаской с ними можно многое сделать. Вот, может быть, Тамаре их в свой детдом удастся затащить. На том свете это спасение душ зачтется…
Но на тропинке, где спортсмены расстались с беспризорниками, никого не было.
- Неужели сбежали наши герои? разочарованно протянул Сережа. Экая жаль… Митька этот - прямо бриллиант боксерский. Какого чемпиона можно было бы сделать!
Как и обещали, они шли по старой тропинке к памятнику. Проходя мимо плиты, установленной на месте гибели адмирала Нахимова, Боб вдруг заметил своими зоркими глазами что то белое.
- Это что еще за сюрприз?
Все подошли к плите. Там, завернутый в платок, лежал какой то предмет, оказавшийся… портмонэ Тамары.
- Вот те на… И тут на камне еще что то написано.
При свете нескольких спичек можно было прочесть коряво написанные мелом слова: "вертаем взад звените".
- Ну, и грамотеи!..
- Не в этом дело, торжествующе воскликнул Сережа. А вот видите - я был прав: в каждой душе где то кусочек благородства сидит. И всегда лучше в это верить… Этот кусочек никогда не обманет… Тут, видно, младший спер, а Митька и взъелся на него. Вероятно, у них и драка по этому поводу вышла. Молодцы ребята!
- Постой ка. Да этот платок совсем в крови!
- Вероятно, Митька тому, другому, нос и расквасил.
- Да нет, непохоже. Тут слишком много крови. Посмотри… Тут не расквашенным носом пахнет. Было что то серьезнее: не дружеский мордобой, а настоящее кровопускание, вроде Севастопольской Обороны. Кто то кого то и от кого то оборонял…
- Но где же в самом деле наши ребятишечки? Они ведь обещали обождать.
- Не выдержали, видно. Сбежали.
- Не может быть! Не верю. Этот Митька - парень не таковский, чтобы сбежать!
Москвич оглянулся и крикнул:
- Митька!.. Эй, дружок… Митька! Все молчало.
- Митька!
Неожиданно из кустов послышался неуверенный отклик:
- Я тута.
- Ну, так иди, брат, сюда. Чего ж ты там прячешься?
Несколько секунд длилось молчание. - А драться не будете? Сережа рассмеялся.
- Это он боится наказания за портмонэ. Нет, Митя! Не бойся, выходи! Никто драться не будет.
- Ей Богу?
- Честное слово футболиста.
Очевидно, это обещание подействовало. Смущенная рожа мальчика показалась в кустах. Он нерешительно подошел к молодым людям.
- Так, ей Богу, бить не будете? Вишь ведь вас сколько!
Сережа потрепал его по плечу.
- Не дрефь, Митя. Мы ведь не милиция и не халдеи… А ты ведь все вернул.
- Это, ей Богу - не я, оправдывался Митя. Это - Ванька, сукин сын…
- Так это вы из за этого и дрались? Мальчик качнул головой.
- Угу… Это я ему холку мылил. Пусть не тибрит у своих.
Тамара невольно рассмеялась.
- Ну, значит, мы теперь в "свои" попали? А что такое "свои"?
Беспризорник замялся.
- "Свои" - это которые, значится, свойские. Не фраера. Которые понимают, что и нам жить тоже хотится. Не сволочь, как один тут заявился с кустов!.. Мы тут ему…
- Ладно, ладно, Митя, потом расскажешь… Мне надо теперь с тобой всерьез потолковать. А где, кстати, Ванька?
- Черви-Козырь то? Да он боится сюда идти. Он где то сь с Шариком в кустах сидит.
- Ладно, и пусть посидит. Пока ты мне один только нужен. Ребята, обратился он к Бобу и Тамаре. Будьте хоть раз в жизни перепендикулярны - посидите тут, пожалуйста, несколько минуток в одиночестве. А мне с Митькой кое о чем договориться нужно!
Сережа с мальчиком подошли к памятнику. Уже совсем смерклось. В городе зажглись фонари. На бледно-синем небе показались первые звезды. На Малаховом кургане царила торжественная тишина. Темные кусты скрывали пьедестал памятника адмиралу, мощный силуэт которого резко вырисовывался на светлом фоне неба.
- Видишь ли, Митя, какое дело, тихо начал Сережа. Мой брат - это я тебе по секрету говорю, конечно - офицером был тоже. За Россию сражался - против чекистов. А когда он с Белой
Армией уходил за границу, он спрятал для меня наши семейные документы. Я в то время мальчиком был, в Москве жил. Так вот, написал он мне недавно из за границы, где он спрятал бумаги эти. Написал осторожно, но я понял… Эти бумаги очень важны для меня. Ты мне поможешь достать их?
Мальчик шевельнулся.
- Ну, ясно. Для тебя, дядя Сережа, я все сделаю.
- Спасибо. Так вот что: документы эти должны быть там, на памятнике. Я бы и сам достал, да боюсь лезть - я тяжелый. А тебе легче.
- А куда лезть то?
- А вот видишь - адмирал руку протянул. Так там вот на руке и должны быть привязаны бумаги эти. Если никто не украл…
- Даешь!..
Подсаженный Сережей, Митька мигом взобрался на памятник. Там на гигантском плече умирающего адмирала он вытянулся всем телом и медленно и осторожно пополз по бронзовой руке к пальцам. Сережа с замиранием сердца ждал результатов.
- Ну что? Есть что нибудь? сдавленным взволнованным шопотом спросил он.
- Погоди… Сейчас… донеслось сверху… Есть!.. Что то проволокой привязанное… Вроде палочки какой.
- Сними ее и брось мне!
- Сей минут.
В темноте можно было догадываться, что Митька что то откручивает. Прошло еще минута напряженного молчания.
- Готово!
- Отвязал?
- Ara! Где ты там?
- Здесь… Бросай…
Но Митька не успел ничего бросить. В кустах внезапно раздался яростный лай Шарика и вслед за ним отчаянный вскрик Ваньки:
- Ребята… Облава!.. Спасайся!
В кустах затрещали шаги бегущих людей. Сердце Сережи замерло. Неужели в последний момент тайна уйдет из его рук?..
- Митька! тревожно зашептал он. Не слезай!.. Прижмись - тебя не увидят. И, Бога ради, сохрани мне эту штуку. Я тебе верю, Митя, дорогой!..
- Ладно. Не дрефь! раздался сверху решительный шопот, и Сережа метнулся вниз. Но, пробежав несколько шагов, он вынужден был остановиться. В лицо ему блеснул электрический фонарик, и под ним его острые глаза разглядели блеск револьверного дула. Где то сбоку бежал еще кто то.
- Стой!.. Руки вверх!
Юноша послушно поднял руки. Кружок света уперся ему в лицо.
- Оружие есть?
- Ну, вот… Откуда оружие? А вы кто такой?
- Вас не касается! раздался грубый ответ.
- Значит, не бандиты?
- Нет… Охотники за бандитами.
Сережа сделал вид, что облегченно вздыхает.
- Ну, и ладно… А я думал было - бандиты.
- Мне чхать на то, что вы думали. Идите вперед. Шаг в сторону - буду стрелять.
Голос звучал решительно. Сережа понял, что сопротивление бесполезно. С замирающим сердцем он слышал вскрики и шум в кустах, и одна мысль билась в его сознании:
- Заметят ли Митьку? Удастся ли ему скрыться? Спасет ли он привязанную к руке адмирала "палочку"?
Скоро внизу у ворот Малахова кургана зашумел мотор грузовика. Задержанных спортсменов вместе с пойманным Ванькой повезли в ГПУ. Митьки в грузовике не было…
Когда шум мотора затих в отдалении, Митька, судорожно сжимая в руке небольшой предмет, похожий на обклеенный чем то винтовочный патрон, осторожно слез с памятника. Все было тихо. Он несмело сделал несколько шагов и вздрогнул: навстречу ему метнулось что то темное, мохнатое. Это был Шарик; радостно визжащий и старавшийся лизнуть своего друга прямо в губы.
Пережитое волнение было так сильно, что беспризорник невольно сел на первую попавшуюся скамейку и долго еще не мог собрать своих мыслей. Он крепко зажал в руке таинственный предмет, снятый с руки адмирала и, тревожно дыша, смотрел в темноту, откуда еще, казалось, доносился шум грузовика, увезшего его друзей.
Тайна расстрелянного матроса силой случая попала в руки маленького беспризорника, одного из миллионов человеческих пылинок, разбросанных полураздавленными по дороге революции…
И по странному совпадению именно этой пылинке суждено было остановить ход громадной машины ОГПУ…