Роммель в Африке отвоевывает старые немецкие колонии. Недалеко то время, мнится Гитлеру, когда империя распространится до Урала. Чехи, поляки, вообще все славяне будут изгнаны в Сибирь. Германия и Австрия, Чехия - эпицентр новой грандиозной империи. Вокруг - кольцом вассальные государства: федерация Восточной Европы - Польша, Прибалтика, Украина, Поволжье, Грузия, балканские государства, Венгрия. Это союз второстепенных народов, которые не будут иметь своих армий, своей политики, своих правительств и национальной экономики.
Г. Настроение внутри страны.
Немецкий обыватель воет от восторга… Не важно, что немцы сыты пушками вместо масла; сей афоризм принадлежит, как мы узнали, Герингу.
На первой странице "Ангриффа" вы можете прочитать сообщение из Нью-Йорка: "Националистическое движение Гитлера - наилучший способ покончить с мировым коммунизмом". Это пишется в "Нью-Йорк таймс".
Оглушенный грохотом барабанов и звуками фанфар, взвинченный победоносными сводками с фронтов, ослепленный факельными шествиями, бюргер живет в предвкушении тех времен, когда стол его будет завален свиным салом из Франции, сырами Дании, сардинами Голландии, прекрасным югославским хлебом, болгарскими фруктами и венгерскими винами.
Е. Шифр Б6-18.
Для вывоза продовольствия и других ценностей из Франции понадобилось, как нам удалось узнать из абсолютно верного источника "М" в системе Министерства путей сообщения, шесть тысяч вагонов. Украденное в Дании оценивалось в девять миллиардов датских крон, в Норвегии - в двадцать миллиардов норвежских крон, в Бельгии - в тридцать миллиардов франков…
"Одна из основных задач немецкой политики, рассчитанной на длительный срок, - остановить всеми средствами плодовитость славян…"
Это сказал на днях фюрер. Будет меньше славян, больше мяса, сала, хлеба попадет бюргеру.
Крупп, Стиннес и Сименс снова завалены правительственными военными заказами…
Полтора миллиона чехов, миллион поляков, сотни тысяч датчан, норвежцев, югославов, греков работают на заводах и шахтах.
Гиммлер поставляет из концлагерей миллионы рабочих рук для Круппа, Стиннеса и других. "Фарбениндустри" наладила производство смертоносных газов для уничтожения "противников наци". Техника уничтожения, как нам стало известно, поставлена исключительно высоко.
Е. Шифр Б6-18.
Михаэль сообщает, что в районе Панемюнде строится особо секретный военный завод. Есть сведения, что здесь будут изготовлять самоуправляемые снаряды огромной разрушительной силы.
Глава десятая.
ИОГАНН ШЛЮСТЕР СНОВА ВСПОМИНАЕТ…
1
Жена с утра ушла в магазин. Иоганн знал, что вернется она не скоро: продовольственные магазины вдруг опустели, у их дверей вытягивались длинные хвосты. Сам Шлюстер еще накануне почувствовал, что ему неможется, и решил на работу не идти. Он сидел в крошечном кабинетике и сортировал, марки.
Все здесь чисто прямо-таки до умопомрачения! Вещи занимали места, определенные для них раз и навсегда. Ни соринки, ни, как говорится, пылинки. Паркет натерт, словно зеркало, а зеркало отполировано до немыслимого блеска.
Эмма - заботливая хозяйка, ничего не скажешь! Весь день в хлопотах. Шлюстеру кажется, что больше нечего ни полировать, ни натирать. Эмма полирует и натирает уже натертое и отполированное.
В это утро на Шлюстере - аккуратно выглаженный халат. Волосы аккуратно причесаны. Он - воплощение немецкой аккуратности, этот добрейший старик.
На улице теплый дождь. Он начался еще на рассвете; и вроде бы ему не будет конца: июнь в Берлине выдался не очень удачный.
С удовольствием рассмотрев в лупу недавно приобретенные ценные и редкие экземпляры, Шлюстер аккуратнейшим образом распределил марки по странам, захлопнул альбом и взял "Фелькишер Беобахтер".
Почтальон принес газету очень рано. В глаза ему бросилась статья Геббельса под огромным заголовком: "Крит как пример вторжения".
Шлюстер углубился в чтение. У двери раздался звонок. "Кто бы это мог быть?" - подумал Шлюстер, направляясь в переднюю. Он посмотрел в дверной глазок; на площадке переговаривались Ганс и Марта.
"Странно! Почему Ганс ушел с работы так рано?"
Шлюстер открыл дверь, впустил молодых людей и сразу же заметил, что у обоих подавленное настроение.
- В чем дело, дети? - Шлюстер чмокнул Марту в щеку, Мокрую то ли от дождя, то ли от слез. - Ганс, почему ты так рано явился домой? И почему ты, Марта, без своей сумки?
- Я отпросилась.
- Мама дома? - спросил Ганс, помогая Марте снять дождевик.
Потом разделся сам.
- Нам надо поговорить с тобой, отец, - мрачно сказал Ганс. - Мама помешала бы.
- Господи, что случилось? - Жестом Шлюстер пригласил Марту и Ганса в свой кабинет. - Мать придет не скоро, она стоит в очереди. Почему вы такие печальные?
Ганс сел, вынул портсигар и закурил. Марта присела на диван; ее обычно веселое лицо было хмурым.
- Нехорошие вести, папа, - затянувшись, проговорил Ганс. - Меня и еще кое-кого из нашего управления отправляют в Яссы.
- Яссы? Где эти Яссы?
- В Румынии. На границе с Россией.
- Тебя посылают в командировку в Румынию?
- Сказали, что это надолго и чтобы я попрощался с родителями. Там формируется абвер-штелле.
- Вот как? - Тревога постепенно вползала в сердце Шлюстера. - В Румынии формируют отдел абвера? Тебя посылают надолго и приказали попрощаться с родителями… Гм! Что это значит, Ганс?
- Это значит война, папа, - вместо Ганса ответила Марта.
- Бог с вами!
- Это война, отец, и бог тут совершенно ни при чем, - раздраженно заметил Ганс.
- Почему ни при чем? - с кислой улыбкой вмешалась Марта. - Он, конечно, благословит фюрера и его орду.
- Тсс! - прошипел Шлюстер, - Не забывай, девочка, что…
- Оставь! Уж я бы знал, есть у нас тут штучки для подслушивания или нет, - хмуро вставил Ганс. - Не беспокойся, ты отец добропорядочного нациста и офицера фюрера.
Ганс, докурив сигарету, ткнул окурок в цветочный горшок. Шлюстер осторожно взял остаток сигареты и выбросил в пепельницу.
- Сколько раз тебе говорили, чтобы ты не смел… Впрочем, к черту! - Шлюстер махнул рукой. - Значит, война?…
- С Россией… Это точно, отец. Так же точно, как мы сидим с Мартой здесь.
Все долго молчали.
- Когда ты уезжаешь?
- Сегодня в восемнадцать.
Снова долгое молчание. Было слышно, как капли дождя тихо и мерно стучали по окну. Прервала молчание Марта:
- Он не имеет права сражаться с русскими. Он не может и не должен участвовать в чудовищной авантюре Гитлера.
Это было сказано тихо, с непреклонной твердостью.
2
Шлюстер и Ганс вздохнули.
Шлюстер думал: "Давно уже сбылось пророчество, и вот я помогаю народу и его друзьям. Но что я могу сделать сейчас, сию минуту? Геббельс в своей статье прямо намекает на вторжение в Англию… Что я могу сообщить Петеру? Все это ему известно. Передать слова Ганса? Но чем он может подтвердить свои выводы? Что ему приказали попрощаться со мной, Мартой и Эммой? Конечно, это сильный довод, но ведь может быть и так, что Гансу просто предстоит долгая работа в Румынии? "
Он обратился к сыну и спросил, действительно ли речь идет о войне. Или это только кажется Гансу?
Ганс передернул плечами.
- Наше управление расширено в три раза. Нас снабдили самой совершенной военной радиотехникой. Мы прошли инструктаж в условиях, близких к боевым. Правда, мы не знаем, да и кто это знает, кроме фюрера и еще десятка его приближенных, когда начнется поход. Но что он начнется, и очень скоро, в этом ни у кого из нас сомнений нет.
- Но, может, это опять очередная "утка"? Ты читал сегодняшний номер "Фелькишер Беобахтер"? - Шлюстер взял газету.
- Как? Он есть у вас? - удивилась Марта. - Но этот номер конфискован! Его вытаскивали прямо из наших сумок!
- Вот видишь, Ганс! Значит, Геббельс проболтался, действительно они готовят вторжение в Англию, а ваши перемещения - для отвода глаз.
- Нет! - решительно тряхнул головой Ганс. - На этот раз, отец, мы едем в Румынию, чтобы оттуда…
- …вломиться в Россию, - окончила за него Марта.
Шлюстер развел руками.
- Непонятно, - пробормотал он. - У меня голова идет кругом. Ну, ладно, допустим, ты прав. Марта, что бы ты посоветовала ему?
- Да ведь он не решится на это, - сумрачно ответила Марта.
Ганс вскинул на нее глаза и снова опустил. Он сидел, понурив голову, по лицу его пробегали тени. Что-то мучило его и не давало покоя, это было очевидно для Шлюстера.
- О чем ты думаешь, Ганс? - с тоской опросила Марта.
3
Ганс молчал. Шлюстер прошел по кабинету, передвинул зачем-то безделушки на письменном столе.
И чихнул.
- На здоровье, - проговорила Марта.
Ганс поднял окаменевшее лицо.
- То, что предлагает Марта, выше моих сил, - обронил он сумрачно.
- Еще раз хочу спросить: что ты предлагаешь ему, Марта? - Шлюстер нетерпеливо постукивал пальцами по столу.
- Я сказала ему, что он должен предупредить русских, если, конечно, дело идет о вторжении в Россию, о чем Ганс будет знать раньше, чем другие. Ведь это так понятно, - взволнованно продолжала Марта. - Абверу сообщат о начале войны не за три и не за пять часов, а раньше, разве не так, Ганс?
Ганс мотнул головой.