- Значит, все хорошо. Он спасся. В нескольких лье отсюда под ним пала лошадь, и я дал ему свою, а сам пошел пешком. Ну, куда же ты теперь решил направиться, Ноэ?
- Придется в нашу гостиницу.
- Ну вот еще! Завтра туда первым делом кинутся королевские стражники. Нет, нам нужно отправиться в гостиницу "Праздничный колокол", потому что там останавливаются исключительно лотарингцы и, следовательно, нас там уж никак искать не будут.
- Ты прав, - согласился Ноэ, - недаром же эта старая крыса Лашеней живет поблизости. Садись на круп моей лошади и поедем поживее!
Они так и сделали.
В то время как они дожидались, пока слуга гостиницы откроет им ворота, к Ноэ подошел какой-то старикашка, еле передвигавший ноги, и сказал дрожащим голосом:
- Это вы, сир д'Арнембург? Ах, если бы вы знали, что случилось со мной! Я просто с того света явился!
Ноэ удивленно обернулся и узнал… Лашенея, который, как известно читателю, незадолго перед тем добровольно бросился в ублиетту.
XIII
Итак, Лашеней остался жив. Конечно, Ноэ и Гектор, не зная того, что произошло во время их отсутствия, не могли удивляться этому, но они знали, кто такой Лашеней, и в его фразе им почудилась довольно интересная тайна, в которую полезно было бы проникнуть. Лашеней, видевший д'Арнембурга слишком мало, чтобы запомнить его рост и голос, впал в эту ошибку благодаря доспехам, которые обыкновенно надевал останавливавшийся в этой самой гостинице Лев. К тому же сам он был теперь слишком взволнован, чтобы заподозрить что- нибудь неладное, а вследствие этого и случилось, что он с полным доверием отнесся к человеку, бывшему его злейшим политическим врагом.
Конечно, Ноэ поспешил воспользоваться ошибкой Лашенея и сейчас же сказал:
- Боже мой, что случилось с вами, дорогой Лашеней? Суконщик боязливо оглянулся по сторонам и ответил:
- Здесь опасно говорить. Вот если бы мы могли попасть ко мне в дом…
- Ну, так пойдемте в ваш дом!
- Это легче сказать, чем сделать. Пожалуй, часовые все еще стоят там.
- Часовые? - воскликнул Ноэ. - Вы заинтересовываете меня все больше и больше!
- Ну да. Ведь меня арестовали и привели к королю. Его величество во что бы то ни стало хотел получить от меня неизвестные вам документы, но я отперся решительно от всего: знать, дескать, ничего не знаю. Тогда меня посадили в ужасающую луврскую камеру, называемую "При-Дье". Представьте себе, я просидел там до вечера, и мне не потрудились принести ни пищи, ни питья.
- Какое варварство!
- Да это еще что!.. Чем дальше, тем было хуже!.. Ночью ко мне в камеру явились Пибрак и наваррский король.
- Наваррский король? Ему-то что было нужно от вас?
- А видите ли, он с Пибраком каким-то чудом нашел мои тайные документы, из которых один - тот самый, где значатся все участники великого дня, вы знаете? - написан числовым шифром. Вот они и хотели непременно добиться от меня разгадки шифра. Когда я стал отговариваться незнанием, они подтащили меня к ублиетте и грозили бросить туда. Однако я не стал дожидаться этого и, так как предать своего господина не мог, предпочел сам добровольно броситься в ублиетту.
Из-под опущенного забрала Ноэ бросил восхищенный взгляд на простого горожанина, у которого была такая истинно дворянская душа.
Между тем Лашеней продолжал:
- Я молился Богу, поручая Ему свою душу. И вот случилось чудо, которого никто не мог ожидать. Благодаря сильным дождям последнего времени Сена значительно поднялась, и уровень воды оказался настолько высоким, что железные острия и брусья, о которые обыкновенно ломается тело брошенного в ублиетту, очутились под водой. Таким образом, я не разбился при падении, а тут еще меня подхватило течение и чудесным образом пронесло сквозь отдушину. Таким образом, я отделался лишь тем, что порвал платье и разбил в кровь руки. Но это пустяки, потому что я зато жив.
- И неужели вы не испытали ни малейшего страха? воскликнул Ноэ.
- Знаете, что я скажу вам, дорогой сир д'Арнембург? ответил старик, покачав головой. - В тот момент, когда все это случилось со мной, я вообще ничего не чувствовал и не испытывал. Но теперь, при воспоминании о том, как я, задыхаясь и захлебываясь, протискивался сквозь отдушину… Бррр!.. Нет, мой дорогой, во второй раз я уж не мог бы проделать это.
"Это следует намотать себе на ус", - подумал Ноэ.
Лашеней продолжал:
- Теперь вы понимаете сами, что мне не хотелось бы вторично попасть к ним в руки, тем более что в их руках компрометирующие меня документы, так что король, наверное, прикажет повесить меня. Ну, а это мне вовсе не улыбается: ведь, видев смерть так близко перед собой, я почувствовал, насколько дорожу жизнью.
- Так к чему же вы пришли сюда, где вас могут опять арестовать?
- Да не могу же я бросить золото нашего господина! Ведь оно хранится у меня в доме, и будет большим счастьем, если его не нашли и не выкрали подобно документам.
- Так вы боитесь, нет ли в доме часовых? Хорошо, я подойду поближе и посмотрю.
Ноэ осторожно обошел вокруг дома - ему самому было бы так же неприятно попасть в руки королевских стражников, как и Лашенею. Но в доме царила полная тишина, и, очевидно, там уже никого не было. Ноэ вернулся к старику и сообщил ему об этом.
- Должно быть, сняли часовых, - сказал Лащеней. - Конечно, раз они захватили меня и нашли документы, то к чему там часовые? Но как попасть в дом? Ведь дверь заперта!
- Мне кажется, - сказал Ноэ, - если вы встанете ко мне на плечи вам не трудно будет взобраться в окно первого этажа.
- О, было бы очень любезно, если бы вы оказали мне эту услуг! Но - вы уж простите старика! - я натерпелся столько страха, что мне жутко быть одному в пустом доме. Не будете ли вы так любезны и не пройдете ли и вы туда вслед за мной? Я сейчас же сбегаю вниз и открою вам дверь.
На, разумеется, тотчас же согласился, и, действительно, старик, с помощью подставленных ему Ноэ плеч проникший в дом, поспешил открыть дверь и впустить мнимого сира д'Арнембурга.
Когда они поднялись наверх, Лашеней сказал:
- Насколько я мог убедиться при беглом осмотре, все тайники находятся в целости. Но все-таки как жутко мне было!.. Да, надо посмотреть смерти так близко в лицо, чтобы потом бояться всякого пустяка.
- Значит, теперь вы не повторили бы прыжка в ублиетту? спросил Ноэ.
- Господи, да у меня мороз по коже продирает при одной мысль об этом! - ответил Лашеней. - И, если бы теперь герцогу понадобилась моя жизнь, я призадумался бы перед такой жертвой.
- Очень приятно слышать от вас такие речи! - сказал Ноэ, уже не маскируя гасконского акцента, как делал это раньше. Значит, теперь мы можем столковаться с вами! - и с этими словами Ноэ приподнял забрало шлема.
Лашеней вскрикнул и окаменел на месте: перед ним был вовсе не сир д'Арнембург; притом же Ноэ обнажил шпагу, а Лашеней был совершенно безоружен.
XIV
Прошло несколько секунд, даже минут, быть может, пока остолбеневший Лашеней вновь обрел утерянный дар слова и спросил:
- Кто… кто вы?
- Быть может - враг, быть может - друг: все зависит от вашей сговорчивости. Только должен для начала предупредить вас, что стоит вам сделать без моего позволения хотя бы одно движение, и я проткну вас шпагой. Садитесь вот здесь, в кресло, я сяду около вас, и мы поговорим. Ну-с, как вы уже поняли по моему акценту, я - гасконец.
- Иначе говоря, вы служите наваррскому королю?
- Вот еще! Очень нужно служить какому-то нищему!
- Значит, вы на службе французского короля?
- Нет, для этого я еще слишком недавно в Париже.
- Так кому же вы служите?
- Самому себе, милейший мой Лашеней, только самому себе.
- В таком случае я могу перевести дух. Помилуйте, я выболтал вам такие важные тайны…
- Из которых я ровно ничего не понял, кроме того, что эти тайны важны.
- Значит, вы не занимаетесь политикой?
- Вот еще!. - Очень мне нужно!
- Тогда к чему же вы обманули меня?
- Но я и не думал обманывать вас! Вспомните, как было дело. Я стоял около гостиницы с попутчиком, которого случайно встретил на последней остановке под Парижем. Когда вы подошли ко мне и, окликнув, назвали каким-то Арнембургом, мой попутчик пробормотал: "Да это - Лашеней! Боже, в каком он виде!.." Тогда я и узнал, кто вы такой, а затем ваши первые слова разъяснили мне кое-что другое.
- Но, если вы не занимаетесь политикой, зачем же вы сразу не разъяснили мне моей ошибки?
- Потому что я любопытен по природе, и, как видите, это любопытство в данном случае, весьма вероятно, принесет мне кое-что.
- Что вы хотите сказать этим?
- Господи, самую простую вещь. Ведь вы спросили, не нахожусь ли я на службе французского короля? Ну вот, подумайте сами: король охотно возьмет меня к себе на службу, если я доставлю ему такую важную дичинку, как вы.
- Иначе говоря, вы хотите продать мне свое молчанье?
- Я вижу, что вы необыкновенно сообразительны, милейший Лашеней.
- Сколько же вы хотите?
- Фи! Ваша сообразительность изменяет вам, милейший. Неужели я похож на рыцаря с большой дороги, довольствующегося кошельком случайной жертвы?
- Так что же вы хотите?
- Все! Понимаете - все!
- Да что вы только говорите? - воскликнул пораженный старик.