- У вас плохая память, сир д'Арнембург! - холодно ответила Анна. - Вы служите только мне одной; другие же лица, в том числе и брат Генрих, распоряжаются вами лишь тогда, когда я хочу этого. Однако по существу вы служите только мне, запомните это.
- Разве между вашими высочествами произошел разрыв? испуганно спросил Лев.
- Не говорите глупостей. Лев, и не задавайте ненужных вопросов! Никакого разрыва между нами не произошло, а просто о хочу напомнить вам о том, что вы клялись мне безусловным повиновением. Я хочу подвергнуть испытанию вашу преданность.
- О, герцогиня! Приказывайте только, и я…
- Без громких слов!.. Мне нужны дела, а не слова. Итак, помните ли вы, что вы клялись мне беспрекословно повиноваться?
- Помню и готов повторить свою клятву.
- Отлично! В таком случае мне нужно вот что: один из узников должен быть освобожден, и вы поможете мне в этом.
Лев смертельно побледнел и в первую минуту не мог выговорить ни слова. Наконец у него хрипло вырвалось:
- Никогда! Лучше умереть самому…
- Так вот каковы ваши клятвы преданности, вот каковы ваши уверения в любви! О, я вижу, что ошиблась в вас!
- Герцогиня! - стоном вырвалось у пылкого люксембуржца. Но подумайте сами, чего вы требуете от меня!
- Я требую от вас только того, в чем вы добровольно клялись мне, а именно - повиновения. Если же вам и трудно сделать то, что я хочу, то ведь я и искала таких преданных друзей, которые готовы все сделать для меня. Но на что мне друг, способный только на легкое, а не на трудное? Нет, вы не любите и никогда не любили меня!
Бледное лицо д'Арнембурга посерело, затем налилось кровью, а после того вновь побледнело. Наконец молодой человек глухо сказал:
- Хорошо, я готов даже и на это… Приказывайте, герцогиня!
- Но помните, я требую, чтобы вы исполнили все, что я захочу. Если же вы и впредь намерены капризничать, словно упрямый ребенок, то лучше не будем начинать.
- Приказывайте, герцогиня! - повторил юноша. - Раз все мое сердце принадлежит вам, не все ли равно, истечет ли оно кровью по вашему желанию или нет?
- В таком случае, милый Лев, отпустите часовых, возьмите факел и посветите мне! - сказала герцогиня.
Благодаря всему этому и случилось, что Лагир был разбужен появлением в его тюрьме герцогини Монпансье, явившейся в сопровождении Льва д'Арнембурга.
XII
Войдя в погреб, где содержались пленники, герцогиня сказала своему спутнику:
- Воткните факел в землю и станьте за дверью; но отойдите на несколько шагов, потому что вам совершенно ни к чему слышать мои разговор.
Д'Арнембург беспрекословно повиновался. Тогда герцогиня Анна, показывая глазами на спящего Ноэ, подошла к Лагиру, знаком приказывая соблюдать тишину.
- О, герцогиня! - сказал Лагир, опускаясь на колени. - Вы словно ангел являетесь в темницу…
Герцогиня остановила гасконца надменным жестом и промолвила:
- Я пришла вовсе не для того, чтобы выслушивать ваши признанья. Я только хочу выпустить вас на свободу. К сожалению, я не могу освободить вашего друга, так как нужно посадить кого-нибудь на ваше место, а в моем распоряжении находится только один человек, но…
- Вы пришли испытать мою порядочность, ваше высочество? перебил ее Лагир.
- Что вы хотите сказать этим? - удивилась та.
- Но помилуйте, герцогиня! Здесь со мной находится мой друг, а вы хотите, чтобы я бросил его на произвол судьбы?
- Да знаете ли вы, несчастный, какая участь ждет вас?
- Знаю, герцогиня: меня ждет смертная казнь!
- Разве вы облегчите участь друга, если отклоните сами возможность спасения?
- Да, я облегчу ему участь, потому что умирать вдвоем гораздо приятнее, чем одному.
- И вы думаете, что ваш друг способен принять такую жертву?
- Нет, ваше высочество, не способен, - ответил Ноэ, который уже давно проснулся и слышал весь разговор. Затем, обращаясь к Лагиру, он сказал: - Да беги же, дурачок, раз представился удобный случай!
- Герцогиня! - сказал Лагир. - Разрешите ли вы мне поговорить с моим другом на родном языке?
- Говорите.
- Если кому нужно бежать, так это тебе! - сказал Лагир по-беарнски. - Твое присутствие сильно компрометирует нашего короля, потому что никто не поверит, что его лучший друг предпринял что-нибудь без его совета и согласия.
- Но все равно все знают, что в числе похитителей был я, и - удастся ли мне скрыться или нет - наш король уже скомпрометирован…
- Нисколько!.. Ведь, если ты убежишь, я буду упрямо отрицать твое присутствие.
- Но подумай сам, Лагир, ведь истина все равно может всплыть наружу, и тогда меня так или иначе казнят, и ты только неразумно погубишь себя.
- В таком случае знаешь что? Бросим жребий! Пусть само Провидение решит наш спор.
- Я согласен! - ответил Ноэ, подумав.
Тогда Лагир обратился к герцогине:
- Ваше высочество, я со своим другом решил следующее. Хотя вы предлагаете спасение мне, а не моему другу, но я нахожу, что он больше меня нуждается в спасении, так как после него останется жена, а я одинок как перст. Однако мой друг находит, что спасением должен воспользоваться я, так как вы предлагаете бегство именно мне, а не ему. Поэтому мы решили кинуть жребий: пусть сама судьба решит, кому бежать, а кому оставаться.
- Но это невозможно! - крикнула герцогиня. - Какое мне дело до того, что решили вы?
- Тогда не о чем и говорить, ваше высочество, - ледяным тоном перебил ее Лагир и стал укладываться на солому. - Раз вы не согласны, то дайте нам спать, потому что завтра нам понадобятся все наши силы.
Герцогиня подумала, что счастье всегда бывает на стороне влюбленных, а потому - как знать! - может быть, хоть судьба сломит упрямство гасконца, и сказала Лагиру:
- Хорошо, я согласна. Клянусь: если судьба укажет бежать вашему другу, я помогу ему в этом так же, как если бы это были вы. Но поклянитесь и вы мне, что в случае, если жребий укажет на вас, вы беспрекословно воспользуетесь моей помощью.
- Клянусь! - ответил Лагир, и, достав из кармана монету, сказал другу: - Ну, Ноэ, сыграем в орлянку. Если ты выиграешь, тогда тебе бежать. Орел или решка?
- Орел! - сказал Ноэ с тайной надеждой, что монета ляжет вверх решкой.
Лагир подбросил пистоль на воздух. Герцогиня нетерпеливо подскочила к упавшей монете и вскрикнула, закрывая лицо руками: Ноэ выиграл, Лагиру приходилось оставаться в темнице.
Разочарование было так жестоко, что герцогиня даже зашаталась и упала бы, если бы Лагир не подскочил к ней и не поддержал ее в своих объятиях. Видя это, Ноэ подумал:
"Она слишком любит Лагира, чтобы не найти способа спасти и его".
Слабость герцогини продолжалась лишь краткий миг. Она тихо отстранила от себя Лагира и сдавленным голосом сказала:
- Ну что же! Раз я обещала, я сдержу слово! Затем, подойдя к двери, она позвала д'Арнембурга. Последний вошел бледный, угрюмый.
- Милый Лев, - сказала ему герцогиня, - если не ошибаюсь, вы приняли очень решительные меры, чтобы помешать пленникам бежать. В коридоре дежурили два рейтара, у лестницы поместились вы сами, у дверей дома - Гастон де Люкс, в саду - офицер рейтаров и граф Эрик. Таким образом, одного вашего согласия освободить пленника мало, потому что бежать ему помешают другие. Но так как я твердо решила спасти одного из пленников, то это нужно сделать. Вам придется снять шлем, латы и наколенники и поменяться платьем вот с этим господином.
- Как? - удивленно воскликнул д'Арнембург. - Разве ваше высочество желает спасти господина Ноэ?
- Ну конечно!
- А господин Лагир останется здесь?
- Да, и вы разделите с ним компанию до завтрашнего утра.
- О, я с удовольствием соглашусь на это! - радостно отозвался люксембуржец и принялся поспешно снимать с себя доспехи. - Но как я объясню все это завтра?
- Очень просто: вы пришли проверить крепость уз пленников, они же напали на вас, скрутили, сняли ваше платье, затем метали жребий, кому бежать, а кому оставаться, и так как жребий пал на графа де Ноэ, то остался господин Лагир.
- Великолепно! - согласился люксембуржец. Герцогиня отошла с Лагиром в один из углов камеры, а д'Арнембург немедленно приступил к обмену платья и вооружения с Ноэ и, исполнив это, уселся на соломе.
- Пойдемте! У дверей стоит оседланная лошадь. Идите смело, садитесь на нее и скачите с богом!
Ноэ так и сделал. Гастон де Люкс, мимо которого он прошел, приняв его за д'Арнембурга, окликнул его: "Куда ты, Лев?" - но Ноэ ничего не ответил и только махнул рукой, как бы сильно торопясь.
У дверей он нашел оседланную лошадь, вскочил на нее и во весь опор понесся к Парижу.
Был приблизительно третий час утра, когда он подъезжал к заставе Святого Якова, и как раз в этот момент, когда подбежал к запертым воротам, увидел какого-то пешехода, который громко выговаривал стражнику:
- Как, негодяй? Ты отказываешься впустить меня только потому, что я иду пешком? Да разве дворяне непременно должны ездить верхом?
Ноэ постучал эфесом шпаги в ворота и крикнул:
- Сейчас же откройте и пропустите меня и этого господина! Ноэ был в полном вооружении, и потому стражник не посмел не исполнить приказания. Когда конный и пеший прошли за ворота, Ноэ сказал:
- Гектор, спасся ли он?
- Боже мой, да ведь это ты, Ноэ? - откликнулся Гектор. Значит, тебе удалось спастись? А Лагир?
- Лагир еще не освободился, но его, несомненно спасут в ближайшем будущем.