- Моя дорогая и мудрая Ази,- ответил хан. - Пришел я поговорить с тобой о делах важных. Только сегодня были в моем дворце послы от русского князя Ивана, и мне кажется, я принял их не так, как следует.
- Зачем князь прислал своих людей?
- Он хочет со мной дружбы и братства.
- Это хорошо, мой великий хан.
- Но он хочет быть равным со мной! Его послы разгневали меня, и я повелел держать их под стражей.
- Ты мудро поступил, великодушный хан.
- Ты так думаешь?
- Аллах тому свидетель. Разве может повелитель решать большие государственные дела в один миг. Послы сказали тебе свое слово, ты им сказал свое. Этого на один раз достаточно. Теперь пусть послы посидят и подумают - правильно ли они говорили. И у тебя, мой мудрый хан, сейчас есть время взвесить все твои слова и принять наилучшее решение. Я хорошо знаю князя Ивана...
- Расскажи мне, что он за человек.
- Князь Иван может быть хорошим и верным другом - он не способен на вероломство. Какую корысть он мог иметь от меня, от слабой женщины? Никакой. Но стал мне другом, и только по его воле живут сейчас мои дети. Уже много лет князь Иван кормит и одевает сыновей моих и не просит за это платы. В этом я вижу благородство его души. Такой друг и брат только усилит твое могущество, укрепит твой трон. Можешь ли ты сказать подобное о нашем союзнике Хазиэмире?
- О Хазиэмире я этого сказать не могу. Только расчет держит его в союзе со мной.
- И все-таки ты в грамотах ему пишешь "равный брат мой", а князя Ивана равным признать не хочешь. Почему?
- Князь Иван данник хана Ахмата!
-- А разве Ахмат твой друг?
-- Фуй, шайтан! Я ненавижу этого пожирателя падали. Он
мой враг!
- И князю Ивану он недруг. Будучи в братстве с великим князем русским, вам легче задушить вашего общего врага.
- Посол сказал, что Иван не желает нападать на Ахмата.
- На то его воля. По тебе, верно, известно, что Ахмат сам собирается набежать на Москву.
- Мои люди в Орде доносят мне об этом. Это верно.
-- Пиши Ивану братство и любовь, мой повелитель, и это
принесет тебе славу и богатство. Коли Ахмат уйдет в набег на
Русь, ты братства Иванова ради пошлешь свои войска в Орду и в отсутствие хана Ахмата захватишь все его богатство. Если Ахмат, возвратясь, пойдет за то войной на тебя, Иван поможет тебе, и вы растерзаете Ахмата.
- Слышал я, что Иван намерен отнять у Хазиэмира киевские земли. Если он пойдет на короля литовского, как мне быть? Хази- эмиру я еще раньше шерть давал.
- В войне из двух друзей выберешь одного. Твой мудрый ум подскажет, какого.
- Ты говорила о щедрости князя. Однако он мне не хочет давать поминков, а круль мне их дает.
- Говорят, послы Ивановы привезли гебе большой бакшиш, говорят, он дороже трех годовых поминков Хазиэмира. Разве не все равно алмазу, как его назовут, бакшишем или поминком. Оттого не перестанет он быть алмазом.
- Ты права, Ази, и я дам шерть князю Ивану. Ширин мне тоже дал такой совет. Совет двух мудрых - правильный совет.
Глава двадцать четвертая
МОГУЧИЙ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЯ
Менгли-Гиреево слово брату моему великому князю Ивану. Промеж нас братская дружба учинилась, другу другом быти, а недругу недругом быти...
Из грамоты Менгли-Гирея Ивану III.
рошла неделя, как от горенки Никиты Васильевича увели стражу. Теперь русское посольство ходило по городу вольно, однако в посольский дворик никто из татар не приходил. О существовании людей посольских во дворце будто забыли. Наконец, однажды под вечер, когда боярин совсем уже собрался отходить ко сну, в его спаленку в сопровождении Шомельки протиснулся толстый татарин.
- Образец великих и почтенных, рудник всех добродетелей, аг собственного двора, источник счастья, рассадник могущества, да увековечит аллах его могущество, пресветлый бей Ширин приглашает русского посла в свой дворец,- проговорил он.
Как только Шомелька перевел приглашение, Беклемишев сразу же стал собираться и повелел крикнуть Никиту Чурилова и стражу. Татарин, видимо, понял приказ боярина и торопливо сказал Шомельке:
- Посла приглашают одного. Я буду его
ВО ДВОРЦЕ БЕЯ ШИРИНА
проводником и охраной. Пусть посол верит благородному Ширину: его голова будет целой и невредимой.
Никита Чурилов стал отговаривать Беклемишева.
- Не ходи, Василия. Риск зело велик. Похоже на обычную татарскую пакость. Убить посла во дворце, видно, грехом считают, да и от людей будет неприлично. На улице снесут голову, и тела не найдем.
- Вам же ведомо, что я к Ширину пошел. С него, в случае чего, завтра спросите.
- Откажется, разбойник. Отколь нам знать, что сей человек от Ширина? Завтра, к тому же, будет поздно, коль тебя в живых не будет.
- Не о себе думать надобно -о деле,-ответил боярин.-Не пойти - скажут, струсил русский посол. Я иду один!
- Не гневайся, боярин, молодцов следом я все же пошлю.
Беклемишев кивнул головой и вышел вслед за татарином.
Дворец бея Ширинова по красоте и богатству не уступал
ханскому. Татарин, сняв сапоги, повелел Никите сделать то же. Боярин отрицательно покачал головой, но его провожатый неожиданно сказал по-русски:
- Такой закон. Во дворце не стучи, не оскорбляй слух хана.
- Неужто хан здесь?
Татарин утвердительно кивнул головой. Сапоги и саблю пришлось снять и отдать прислужнику.
В просторной комнате, которая более походила на веранду, Никиту оставили одного. Боярин огляделся. Пол комнаты покрыт цветными циновками, посредине-бело-мраморный фонтан. Потолок выложен голубой мозаикой с золотом. Стены вместо обоев покрыты разноцветным фарфором. Вдоль стен низкие скамьи, устланные коврами. На трех столиках, расставленных в комнате, стоят кальяны.
Ждать пришлось недолго. Бесшумно открылись двери, в комнату вошел хан, за ним Ширин-бей. Гирей прошел вперед и сел на подушки. Ширин уселся с правой стороны, показал Никите на левую скамью. Никита сел, поджав ноги под себя. Толмач поднес столики с кальяном, сперва хану, потом бею и Никите.
- Здоров ли мой брат Ак-бей? - спросил хан после короткого молчания.
- Слава богу, здоров. Здоров ли друг государя великий хан?
- Благодаря аллаху, я здоров.
- Мудрый хан принял решение,- заговорил Ширин-бей,-он хочет взять от твоего государя братство и дружбу от детей до внучат. Только объясни великому владыке в коротких словах, что хочет от него наш друг Иван?
- Кыпчакский хан Ахмат и ваш и наш недруг,- ответил Ни-
кита. - Ведомо нам, что собирается он войной на нашу землю. Война сия для моего князя, который является сейчас государем всей Руси, не страшна. Однако Ахмат может соединиться со старым ворогом нашим королем литовским Казимиром, и они вкупе с ним могут принести народу и государству великое разорение.
- Я понял, чего хочет Иван,- сказал Гирей усмехаясь.- Он желает, чтобы в случае войны я ухватил за перчем’ одного из врагов наших и пригнул его голову к земле. Поезжай домой и скажи Ак-бею, что Менгли-Гирей ему друг и Ахмата на его землю не пустит. Через день, как воины Ахматовой Орды уйдут на Москву, мои аскеры будут грабить Сарайчик. Это остановит Ахмата, и он вернется назад. На этом слово мое!
- Велик ум хана,- проговорил Беклемишев. - Ты верно понял желание моего государя. А ежели Казимир на князя войной пойдет, на чьей стороне будет великий хан?
- С Казимиром я стою во братстве и дружбе, однако, ежели он пойдет на Ивана войной, он мне другом не будет. Я так и скажу ему слово свое. Ежели Казимир попросит моей помощи, я отвечу: "Вся рать ушла на Ахмата". На этом слово мое.
- Слово твое, великий, передам государю в точности
- Еще чего желает мой брат Иван?
- Торговля с ханством твоим да с Кафой и Сурожем у нас совсем захирела. Купцов наших люди твои грабят, кафинпы обижают. Просил государь торговле помеху не чинить.
- Как ты думаешь об этом, Халиль-бей? - обратился хан к Ширину.
- С братом и другом как не торговать?
- Завтра получишь фирман на свободную торговлю в моем
ханстве.
- Чего великий хан желает от князя Ивана? - спросил боярин.
- Пока ничего. На то особый посол будет. Поклонися от меня твоему князю, поблагодари за память и добрые подарки. Завтра ты получишь шертную грамоту.
Уходя из дворца, боярин подумал: "Не зря государь мой говаривал, что ночная кукушка перекукует кого угодно. Спасибо тебе, мудрая Нурсалтан".
На следующие сутки около полудня посольство в полном составе пригласили во дворец. В зале Совета и суда, кроме хана, сидели шестеро дородных татар да диван-эфенди с разман-беем. Посольство вошло в зал в том же порядке, как и в первый раз. Никита поклонился хану и сидящим и увидел около трона бумажный свиток, разложенный на столе. Диван-эфенди встал впереди посольства и произнес пожелания тысячелетнего здравствования хану Менгли и всему роду Гиреев.
- Великий хан и великий Совет пожелали дать великому князю Ивану шерть на дружбу и братство,- продолжал диван-эфенди.-Позволь, о мудрейший, благословеннейший, огласить грамоту.
- Позволяю,- произнес Гирей, и диван-эфенди взял в руки свиток, приложив его к груди и лбу, начал читать: