Дон Антонио задумался, но скоро спросил:
- А что прикажете делать с излишками? Мне достаточно столько, сколько сможет переработать в муку моя компания.
- Остатки можете утопить, сжечь, скормить свиньям или рыбам, - ответил Быстрицкий. - СССР нуждается в валюте и продаст вам столько зерна, сколько захотите! Сталин и их Госплан даже не будут считаться с тем, что страна едва-едва оправилась от голода 1933 года.
- Вы что, решили таким образом подорвать экономику СССР? - округлил глаза дон Антонио. - Да вы хоть можете себе представить, сколько надо вывозить хлеба из такой большой аграрной страны, чтобы хоть как-то ослабить её экономику?
- Не одному вам предложено нами ударить таким вот образом по большевикам, - сказал Бадалов.
- Закупками зерна? - рассмеялся дон Антонио. - Да вы шутите, господа?
- Ничего подобного, - вздохнул Быстрицкий. - По СССР мы ударим разными способами. Вы, господин де Беррио, один из вариантов нашей атаки.
- И как именно я должен поступить? - перестав смеяться, поинтересовался дон Антонио.
- Готовить баржи! - осклабился Быстрицкий.
- К какому сроку?
- О сроках поговорим чуть позже.
- Хорошо, я согласен, - удивил гостей скорым и положительным ответом дон Антонио. - Только и вы должны взамен кое-что сделать для меня.
Быстрицкий и Бадалов переглянулись.
- Вы хотите поторговаться, господин де Беррио? - поинтересовался вкрадчиво Быстрицкий.
- Я отправляю свои баржи за зерном в Россию, - ответил он задумчиво. - Но закупаю я столько пшеницы, сколько мне понадобится для моего производства. То, что сверх, я закупаю за ваши деньги, господа, если вы их мне предоставите.
- Хорошо, договорились, - пожал плечами Быстрицкий. - Наша организация патриотов готова вложиться в эту…
- В эту авантюру? - рассмеялся дон Антонио. - А что, иначе ваши козни не назовёшь.
Гости встали из-за стола.
- Разрешите откланяться, господин де Беррио, - сказал Быстрицкий, протягивая руку.
- А куда вы так спешите? - закуривая папиросу, озадачил гостей дон Антонио. - Мы ещё на посошок не выпили.
- Ну уж нет! - наотрез отказался Быстрицкий. - Я с вами вчера выпил столько, как за последние лет десять!
- Тогда расстанемся на сухую, - вздохнул "огорчённо" дон Антонио. - Только…
- Чего только? - обернулись уже подошедшие к двери гости.
- У меня в Ленинграде есть одно дельце, - покачал головой дон Антонио. - Вот только людей, кто бы его исполнил, у меня нет в этом городе.
- И-и-и… что из этого следует? - заинтересовался Быстрицкий.
- Мне нужны человек пять ребятишек, готовых выполнить любой мой приказ, - развёл руками дон Антонио. - Вы можете мне найти таковых, господин полковник? Вашу услугу и их работу я щедро оплачу.
- Хорошо, мы подумаем над вашей просьбой, - пообещал Быстрицкий. - На какой день назначим повторную встречу, господин де Беррио?
- Позвоните мне через недельку, - улыбнулся дон Антонио. - Тогда я скажу вам, чем располагаю и… Где и когда встретимся!
* * *
Дон Антонио взглянул на часы - двадцать минут одиннадцатого. Закурив, он достал из ящика стола письмо, перечитал его и задумался.
В кабинет вошёл мужчина средних лет в светлом костюме и, кивнув де Беррио, уселся за стол.
- Чего задержался, Матвей? - убирая письмо в конверт, спросил дон Антонио. - Ты всего лишь сидел в соседней комнате, а не шагал в офис по городским улицам.
- Извини, задумался, - ответил вошедший. - Да и ты не спешил меня звать, когда гости ушли.
- Я тоже задумался, - усмехнулся дон Антонио. - Благо есть над чем…
- Эти господа что-то задумали, - беря из ведёрка бутылку шампанского, принялся её откупоривать Матвей. - Я не смог вникнуть в суть предложенной сделки, но в том, что они пытаются втянуть тебя в какую-то аферу, не сомневаюсь нисколько!
- Вот это меня и заводит! - вздохнул дон Антонио. - Скука совсем одолела. Хочу ввязаться в предложенную игру и…
- Обожди, умник, не считай себя умнее других! - "заартачился" Матвей. - У этих пройдох наверняка заготовлен план, хорошо продуманный и обговоренный! Тебя хотят разорить, однозначно. А что ещё? Сдаётся мне, что у предложенной аферы существует ещё какая-то подоплёка.
Он заполнил фужеры искрящимся вином, и они выпили.
- Баржи, зерно, перевозка, - принялся вслух рассуждать Матвей. - Что-то мне нашёптывает, что в затеваемой "драме" провоцируется какой-то скандал. А попытка нанесения существенного вреда экономике СССР - это бредовые оговорки, чтобы запудрить тебе мозги!
- Я тоже понял, что их предложения рассчитаны на дурака, - усмехнулся дон Антонио. - Неужели они меня таковым считают?
- Нет, не считают, - покачал головой Матвей. - Но они рассчитывают на твою жадность крупного бизнесмена. А ещё хотят провести тебя и устроить мировой скандал с твоим именем.
- Да-а-а, это похоже на истину, - согласился с ним дон Антонио. - У нас неделя, чтобы всё хорошенечко продумать, взвесить и…
- Всё сделаем, не беспокойся, - кивнул Матвей. - Нам важно знать, что они предложат при следующей встрече. Когда выслушаем их доводы, вот тогда и обсудим.
- Ну а ты…
- Я знаю, что мне делать, можешь не беспокоиться, дон Антонио.
Они выпили ещё по бокалу шампанского.
- А ты мне больше ничего не хочешь рассказать? - поинтересовался Матвей, глядя на босса. - Мне непонятно, почему ты так быстро согласился на их предложение. На тебя это не похоже.
- К этому меня подтолкнули особые причины, - ответил дон Антонио и протянул собеседнику письмо. - На-ка вот, почитай… Я хочу услышать на этот счёт твоё мнение?
Матвей быстро перечитал письмо, ничего не понял и перечитал ещё раз.
- Что это? - спросил он, с недоумением глядя на босса.
- Это письмо доставлено мне вчера еврейской почтой, - ответил тот.
- Понимаю, и, вижу написано оно тоже евреем? - округлил глаза Матвей. - Только не вразумлю никак, о ком в нём ведётся речь?
- Об очень хорошем человеке, - пояснил дон Антонио, беря бокал в руки. - Он попал в беду, и я должен его выручить!
- На свете много хороших людей, попавших в беду, но это не значит, что их всех кто-то должен выручать? - беря бокал, усмехнулся Матвей.
- Что и с кем происходит на земле, меня не волнует, - вдруг погрустнел дон Антонио. - Но тот, о ком написано в письме… Мы с ним не виделись уже двадцать лет, но я всегда с грустью вспоминаю о нём.
- Это ваш родственник? - отпив глоток шампанского, поинтересовался Матвей.
- Нет, мы не родственники, ни близкие, ни дальние, - вздохнул дон Антонио. - Но я всегда испытывал и испытываю к этому человеку необъяснимую душевную слабость. Он искренне честный человек… Он самородок, и именно за это я люблю его. В нём есть то, чего нет во мне и в тех людях, каковых мне приходилось встречать на своём веку, а потому…
Дон Антонио не договорил и залпом допил шампанское.
- Понятно, - кивнул Матвей. - Тот человек, о котором вы только что сказали, попал в беду. Его подмяла под себя машина сталинских репрессий. И это немудрено. Сейчас в СССР много таких людей, которые…
- Не читай мне лекций о ситуации в России! - неожиданно вспылил дон Антонио. - Лучше подумай и скажи, какие есть дельные предложения по этому поводу.
- Нет уж, увольте! - развёл руками Матвей. - Пойми, босс, вашего друга найти в России и тем более спасти его абсолютно невозможно!
- Иосиф Бигельман, который прислал мне это письмо, уже двадцать лет присматривает за ним, - заговорил дон Антонио задумчиво. - И это моя инициатива. Все эти годы, казалось бы, всё складывалось хорошо, мой друг с женой жили мирно в Ленинграде, правда, под чужой, выдуманной фамилией. А теперь его арестовали и след его простыл… Я должен поехать в Россию и выручить его!
- Позвольте, но это же невозможно! - воскликнул удручённо Матвей. - В СССР множество лагерей, сотни тысяч осужденных! Искать вашего друга там всё равно, что иголку в стоге сена!
- И это говоришь мне ты? - покосился на него дон Антонио. - Ты вспомни, каким был великолепным сыщиком в Уфе.
- Да ведь давно это было, - поник Матвей. - Сами знаете, что двадцать лет с тех пор прошло… У меня нет в СССР ни агентуры, ни связей.
- Зато у тебя осталась голова на плечах, - натянуто улыбнулся дон Антонио. - Вот её и используй.
- Хорошо, я подумаю над этим, - вздохнул Матвей. - А вы? У вас есть на этот счёт хоть какие-то соображения?
- У меня есть, - хмыкнул дон Антонио. - Вот потому я и согласился "помочь" этим ублюдкам, хлопотавшим за очередную попытку унизить Россию…
9
Когда Азат Мавлюдов в полночь вошёл в камеру-палату Малова, его взору открылась отвратительная картина. Прикованный наручниками к трубе отопления Кузьма представлял собою кровавое месиво.
- Чего, так и сопротивляется? - спросил он у санитара, стоявшего с закатанными рукавами и окровавленными руками.
- Не даётся гад, изворачивается, не можем иглу ему в вену вставить, - посетовал тот.
Мавлюдов осторожно приблизился к Малову и присел перед ним на корточки.
- Мы ему наручник едва на руку надели. Силён, чёрт, до невозможности…
- Да-а-а, ситуация, - вздохнул с пониманием Мавлюдов. - Из него можно вёдрами кровь вычерпывать, а мы справиться с ним не можем. А у меня пациент уже часа три переливания дожидается.
- А может быть, его усыпить, Азат Гумарович? - спросил санитар. - Тогда никаких проблем не будет.