гл.12
- Хзур, хзур, панч байе, панч байе!
Предрассветный сумрак, круглое лицо Лахмана, озноб от выпитого шампанского… Пять часов утра. Он подрагивающей рукой взял чашку горячего чая, прислушиваясь к тому, как скворцы распевают на деревьях. Обычно жизнь шла по кругу, но сегодня его ожидает нечто большее, чем просто рутинный поход в Кишнапур. Сегодня он поскачет вперед, зная, что судьба империи и вправду может зависеть от его смелости и мастерства. Он повернулся и потряс Джоанну. Как он и ожидал, спросонья она оказалась не в духе. Он высунул ноги из под москитной сетки, нащупал башмаки, и по сырой траве направился в бунгало.
В пять минут шестого кавалерийский эскадрон пробренчал по дороге и остановился у подъезда к его дому. Бумеранг уже стоял под навесом для карет. Родни быстро проверил, все ли на месте: к задней луке седла приторочены плащ и одеяло, в подсумке - запас еды, торба полна зерна и крепко затянута, полотняное ведро для воды, колышки, веревки, запасные подковы. Вроде все есть. При нем сабля, ташка, пистолет, патроны и фляга. Как быть с деньгами? Англичане в Индии никогда не носили их с собой, но вряд ли имеет смысл, попросив еды в какой-нибудь лесной деревушке и съев полдюжины чапатти и чашку овощей с карри, расплачиваться чеком, подлежащим погашению в Бхованийском клубе, в тридцати милях от деревни. Кроме того, ему придется покупать еду и для солдат. Он велел Шер Дилу принести ему двадцать рупий мелкой монетой.
Уже в дороге он понял, что знает командовавшего эскадроном туземного офицера - джемадар Пир Бакх, чисто выбритый, узкоплечий, долговязый и очень смуглый. Он подозвал его к себе и рассказал ему байку о дакайтах. Джемадар слушал с необычайным вниманием, то и дело поднимая глаза и впиваясь в него взглядом. Родни не был уверен, что тот принял рассказ за чистую монету, но он сразу же принялся прикидывать с ним по карте, как далеко могли уехать повозки. Родни решил разбить эскадрон на две группы, по двенадцать человек каждая, оставив одну под своим командованием, а другую передав джемадару, и назначить каждой свой участок поисков. Определив место послеполуденной встречи, он собрал солдат, и объяснил им задачу и план действий. Они тупо слушали - рассказ, казалось, не вызвал у них особого интереса. В двадцать минут седьмого оба отряда выступили в дорогу и почти сразу же разделились и двинулись разными путями.
Они должны были встретиться в четыре часа пополудни в деревне Марнаули, в двадцати пяти милях к востоку от Бховани. Эта была проста кучка деревянных хижин, притаившихся на лесной прогалине. В начале пятого Родни въехал в нее. Его солдаты устало трусили следом. Он увидел, что другой отряд уже прибыл. В жизни ему не было так жарко - он был весь покрыт пылью и страстно мечтал как следует напиться холодной воды. Горло распухло и болело. Он прохрипел приказ спешиваться, поить коней, есть и отдыхать, и рухнул на спину под деревом у деревенского колодца.
На негнущихся ногах подошел джемадар Пир Бакх, чтобы доложить, что его отряд ничего не обнаружил. Отряд Родни - тоже; он сел и постарался сосредоточиться. Они с солдатами проделали по лесным проселкам не меньше пятидесяти миль, вели расспросы в каждой деревушке, и осмотрели около сотни повозок, запряженных буйволами, хотя среди них почти не было четырехколесных. Пир Бакх потряс головой и мрачно сказал, что они делали тоже самое.
Родни извлек часы.
- Отдыхаем до пяти, джемадар-сахиб. Еще через полчаса - выезжаем. Лошадей не расседлывать - ослабить подпруги и отдыхать.
Джемадар, похоже, собирался возражать, но Родни коротким взмахом руки отпустил его. Он и сам знал, что люди устали, лошади разбили ноги; что весь день температура не опускалась ниже 105 градусов в тени, а карликовые тиковые деревья давали мало тени - но повозки необходимо было обнаружить. Он сам устал до смерти, лицо горело огнем. Он напился из фляги, заново наполнил ее водой из колодца, и снова сел, прислонившись спиной к стволу дерева. Из деревни появились две голенькие смуглые девчушки и длиннорогий черный буйвол, и, замерев в трех футах, принялись изучать его. Он бросил детишкам по анне и открыл сверток со слойками с карри.
Надо сосредоточиться. Деван и его люди знают, что когда повозка опрокинулась, неизвестный видел снаряды. Поэтому они могут на несколько дней затаиться в джунглях, и тогда ему в жизни их не найти. Но прятаться им опасно, потому что рано или поздно им придется переправляться через Кишан, а к тому времени к броду могут подойти кавалерийские патрули. Скорее всего, они станут гнать повозки, чтобы как можно быстрей переправиться через реку в княжество. Родни вел свой маленький отряд, исходя именно из этого предположения, и на минуту он снова впал в недоумение - как они с Пир Бакхом ухитрились пропустить повозки?
Он яростно жевал слойку. Он потерпел неудачу, и теперь оставалось только перехватить их у Кишана. Он вытащил из ташки карту, разложил ее на коленях и начал прикидывать. Повозки вышли из Бховани примерно в час ночи; им предстояло пройти сорок семь миль и они не могли делать больше, чем две с половиной мили в час. Двигаясь безостановочно, они достигли бы Кишана за девятнадцать часов - к восьми вечера. Но буйволы были физически не в состоянии идти в такую жару без остановки, воды и пищи. Они должны были сделать хотя бы трехчасовой привал, а значит, повозки подойдут к Кишану не раньше одиннадцати.
Он стал быстро писать на полях карты. Он был в Марнаули - до реки двадцать две или двадцать три мили - в зависимости от того, какой дорогой двигаться. Люди и лошади в их нынешнем состоянии не могут делать больше шести или семи миль в час; для верности отведем на дорогу четыре часа. Если отряд отправится в путь в половине шестого, то к половине десятого, а может, и раньше, они будут на месте. Они вполне успеют перехватить повозки.
Следующий вопрос: где повозки пересекут Кишан? На карте была отмечена только одна паромная переправа, на главной дороге, соединяющей Кишанпур с Бховани, и ни одного брода.
Что-то зашевелилось в его памяти. Он раздраженно уставился на карту и вспомнил. Кишанский водопад: две хижины стоят напротив друг друга, запряженная буйволами повозка, поднимая пыльный след, въезжает в реку. Там был не отмеченный на карте брод. Могли быть и другие, но приходилось идти на риск. Может быть, у реки ему удастся выяснить, где расположены эти другие - в деревне этого никто не мог знать. Но чем воспользуются для переправы повозок - паромом или бродом? Брод, затерянный в пустынных джунглях охотничьего заповедника, подходил как нельзя лучше, учитывая секретность поездки.
Он принял решение. Пир Бакха с отрядом он пошлет к переправе, а сам отправится к броду - и оба отряда выйдут в половине шестого.
Они достигли брода к одиннадцати. На его лице и мундире коркой запеклись пыль и пот, голова раскалывалась, а сам он кипел от ярости. Однажды он сбился с пути и проскакал около мили на юг, прежде чем собрался с мыслями, сориентировался по заходящему солнцу и повернул на тропу, ведшую на восток. Тут, кроме себя, винить ему было некого. Но все остальное… все эти происшествия, которые превратили дорогу в сплошной кошмар… вина не могла лежать только на нем, разве что боги воспылали к нему ненавистью.
Началось с того, что один из солдат пожаловался, что подпруга очень сильно натерла его лошади кожу; Родни отправил его назад и велел даффадару проследить, чтобы он был наказан за нерадивость. Потом лошадь другого солдата потеряла подкову; после небольшой задержки Родни и его отправил назад. После этого слетела еще одна подкова, и Родни решил подождать, пока всех лошадей перекуют наново, поскольку его отряд таял на глазах, а ему было неизвестно, сколько вооруженных людей сопровождает повозки. Потом лошадь даффадара сбросила хозяина, и им понадобилось десять минут, чтобы привести его в чувство и поймать лошадь. В сгустившемся сумраке Родни не мог сказать наверняка, но сильно подозревал, что даффадар вовсе не так уж пострадал, как делает вид, и что, во всяком случае, ни одна кость не сломана. Дважды после заката раздавались крики, что солдат такой-то отстал; лошади с шумом натыкались на деревья, отбившиеся от отряда солдаты находились, и все двигались дальше. Однажды Родни внезапно обнаружил, что скачет в полном одиночестве, и что весь отряд исчез; через двадцать минут ему удалось их собрать. Тут он вышел из себя и осыпал их ругательствами, но это не помогло. Конечно, люди очень устали, но это еще не основание, чтобы вести себя, как кучка новобранцев.
Когда в его ушах загрохотал шум водопада, он всмотрелся в часы - пять минут двенадцатого. Он подъехал прямо к хижине, которую заметил на берегу в тот давний февральский день. Перегнувшись в седле, он забарабанил в низенькую дверь и через минуту в проеме появился испуганный человечек.
Родни хотелось орать во весь голос, но это только погрузило бы того в столбняк.
- Не пугайся, братец. Мы - кавалеристы Компании из Бховани. Я хочу знать, не пересекала ли брод в этом направлении час или два назад вереница повозок - большей частью четырехколесных.
Он тревожно подался вперед. Человечек с открытым ртом медленно обводил взглядом полукруг солдат. Родни подавил желание достать пистолет и приставить к его уху. Он ждал. И, наконец, получил ответ.