* * *
В полк к князю Никите Мещерскому определили недоросля дворянского Андрея Сафонова. На Москве офицеров готовили, сами полки по низовым городам князь Голицын собирал. Командиров из русских назначили: Мещерского, Львова, Кропотова Семена, Мулина, Астафьева, Новикова, Жданова, Зыбина, Полуэктова и лишь один чужеземец затесался Дюмон.
Князь Никита Мещерский был в возрасте уже, до того в Новгородском стрелецком полку состоял. С Шереметевым вместе. Только не взлюбил его фельдмаршал будущий. Оттого полком ему не долго пришлось командовать.
Собрали недорослей дворянских в Москве, на подворье князей Мещерских. Кое-кто и из иноземцев присутствовал. Видно тож на службу определять. Всего человек пятьдесят. А набрать надобно десять капитанов, десять поручиков, десять прапорщиков (по одному на роту), одного поручика-квартирмейстера и одного адъютанта. Полковник был - князь Никита, подполковник сказали приедет, а маеор имелся. Он-то и вышел. Глянул строго, но весело. Лет ему сорок-сорок пять, на вид - воин бывалый. С сильным акцентом говорить начал, но по-русски. Перво-наперво к Афанасию Хлопову прицепился:
- А ты чего дед сюда пришел? Глуховат? Не расслышал, что молодых собирают?
- Это мой слуга! - Сафонов сразу заступился за него.
- Погоди, барин, я сам за себя постоять могу! - МакКорину (а это был, конечно, он) крикнул Афанасий, - Ты прежде чем лаять попусту, спытай меня!
- Спытай! - передразнил Дуглас, с интересом разглядывая крепкого старика. - когда я служил у испанцев, сказку они мне рассказывали. Один благородный идальго написал. Видели бы вы испанцев - закатил глаза, - они все сплошь благородные, хоть и католики. Так вот, был там, значит, у них рыцарь по имени дон Кихот, а у него оруженосец толстяк. Как звали, не помню. Толку от него было мало. Да, на осле ездил. Ты, случаем, старик не на осле сюда пожаловал?
- Все лаешься, - покачал головой Афанасий. - Нет, чтоб делом заняться.
- Делом, говоришь. - задумался шотландец. Согласился. - Ну ладно, выходи вперед.
Афанасий вышел из строя. Недоросли по сторонам раздвинулись, круг образуя.
МакКорин и Хлопов друг против друга встали. Роста одинакового. В плечах широки. Только разница в годках. Лет двадцать. А так даже похожи. Маеор палаш из ножен вытащил, Афанасий саблю.
- Татарская, что ль? - поинтересовался с усмешкой Дуглас.
- А сщас узнаешь! - Старик нанес первый удар.
- Вжых! - скрестилась сталь. Шотландец отбил. И завертелась круговерть. Афанасий рубил слева, справа, сверху. Напирал. Дуглас отбивал сначала легко. Частота ударов возрастала. МакКорин попытался сам перейти в атаку. Теперь Хлопов защищался.
- Вжых! Вжых! Вжых! - сыпались искры. Обманный выпад Дугласа. Отбит. Еще. Отбит. Афанасий сам хитрым приемом чуть не зацепил шотландца. Клинок искривленный у самого лица просвистел. Едва отразил его МакКорин.
- Стоп! - крикнул. Остановились оба. Запыхались. Пот градом катился. У Афанасия вся рубаха на спине взмокла.
- Довольно, старик. - шотландец исподлобья смотрел. Насупившись. Потом вдруг улыбнулся широко, все морщины расправились. - Хороший ты боец! Годен. Если еще и с конем обращаться умеешь…
- Доводилось! - Афанасий тоже улыбался. - Через всю Россию. До самого Китая и обратно верхами проехали. Да и там с манжурами повоевать довелось. А они, скажу тебе, конники знатные.
- До Китая? - удивился Мак Конин. - Слыхать слыхал про такой. Где-то на краю света, сказывали.
- Во-во. Только не света, а России.
- Ну так это оно и есть! Ладно, старик, годен! - маеор палаш в ножны закинул. - А что твой идальго, тоже так умеет? Научил поди?
- Опять лаешься? - укоризненно сказал Афанасий. - Слова какие-то басурманские говоришь.
- Да, нет. - махнул рукой маеор. И пояснил. - Идальго это дворянин по-испански. Я тоже идальго. Я никого не оскорбляю. Не имею такой привычки. Просто я люблю логические рассуждения, которым меня научили в одной духовной школе. А поскольку я служил во многих армиях, которыми командовали и протестанты, и паписты, то помимо воинских искусств, знаю еще много разных языков. Ну так, что, старик, как нам быть с твоим… - Дуглас замялся, подыскивая слово, - подопечным?
- А ты спытай его? - невозмутимо ответил Афанасий.
- Нет, - покачал головой шотландец, - мне и тебя хватило.
К недорослям повернулся. Нашел Сафонова глазами. Потом на соседа его посмотрел. Ничего мальчишка. Крепкий такой, высокий. Глаза серые смотрят прямо. Без страха.
- Ты кто? - пальцем ткнул.
- Петр Иванов сын Суздальцев. Сын дворянский. - ответил.
- Хорошо, сын дворянский. Вот и сразись с товарищем своим боевым, что рядом стоит. Только предупреждаю, без крови! Как скажу: "Стоп!", значит: "Стой. Где стоишь!". Понятно?
- Да! - ответили разом.
Начали. Снова сталь схлестнулась смертоносная. Петька рубил с азартом, наступал, Андрей больше отбивался. Но ловко. После сам принялся наносить удары. Шотландец с Афанасием любовались бойцами. Старик переживал, понятно, за барина своего. Сцепились рукоятями.
- Stop! - прозвучало.
- Ты хорошо дерешься! - прошептал Петька, тяжело дыша.
- По-моему, ты лучше. - отвечал Андрей, тоже запыхавшись.
- Не думаю. Сдается, ты бы победил, не останови он нас!
- А мне думается, ты! - расцепились.
- Ну вот, испытали. - заключил маеор. - Оба годятся. Ладно, вы покамесь отдыхайте, займусь остальными.
Так и записали в полк и Петра Суздальцева и Андрея Сафонова. Поручиками. А Хлопова, буде он не сын дворянский, в вахмистры назначили.
Всем быстро переодеваться приказали… Кафтаны выдали однобортные синего цвета. Застегивается у пояса. А пуговицы позолоченные. Под ним камзол лосиный носят, без воротника, узкая оторочка красного цвета, подбит, как и кафтан красным. Рубашка белая. На шее бант белый крестом повязан. Сапоги с раструбами. Штаны лосиные на три вершна пониже колен пуговицами медными застегивались. Шпоры медные. Для пешего строя - башмаки дали и чулки зеленого цвета. На голову черная шляпа с позументом по краям и перья, плюмаж называется. Епанча темнозеленая карамзеем подбита, на крючке медном, с воротником и капюшоном небольшим. Длиной до колена. У всех волосы длинные. Шарфы выдали трехцветные. У обер-офицеров серебряные с позолочеием, у маеора и других, кто постарше чином - с золотом. Шарф велено носить через правое плечо, завязывая кисти у темляка.
Сабли отобрали, заместо них шпаги дали. Седла приказали немецкие одеть. Афанасий погоревал, да сбегал на улицу, кому-то старые седла продал быстро. Не пропадать же добру. А так два рубля барину отдал. На седле два пистолета крепятся. В чушках. Хлопову еще и фузею выдали, а к ней лядунку с зарядами.
- Бередейка, по-старому. - догадался. Все это на широких ремнях положено на спине возить. Офицерам протазаны выдали.
- Как бердыш стрелецкий! Иль алебарда по-иноземному. - пояснил опять Афанасий. - Токмо зачем она вам?
- Для строя парадного! - подсказал Мак Конин. - не только ж воевать, но и парады учинять будем. Караулы разные. Салютовать им можно, равно, как и шпагой. А пока пусть в обозе валяются.
Андрей с Петром с того самого поединка пробного и подружились. Все время вместе. Хоть внешне и разные, а посмотришь - похожи чем-то. Щеки - что твоя малина, в глазах огонь соколиный. Только шляпы по-разному надели. Андрей ровно, а Петька заломил на бок, сказывалась буйная головушка. К Суздальцеву старшему ездили вместе. Тот расчувствовался. Обнимал обоих. По очереди. Рука-то одна. На Петьку не ругался больше. Просидели весь вечер за столом. Иван Федорович про поход Крыский рассказывал. Про бои с татарвой дикой. Как узнал, что полком князь Мещерский командует, обрадовался. Все говорил:
- Ты, Петр, князю Никите кланяйся. Мол, от Ивана Суздальцева, сын, соседа вашего.
Петка звал:
- Пойдем с девками попрощаемся. На войну никак уходим.
Андрей уклонился.
- Ты уж сам.
- Зазноба что ль есть? - улыбнулся по-доброму.
- Есть. - сознался.
- Ну и ладно. А я не встретил такую еще. А вот девок просто люблю. И они меня.
Пойду один. Не обессудь.
- Не буду. - засмеялся.
Командира, наконец, увидали, князя Мещерского. Пожилой такой, сморщенный. На ногу одну все припадает. Стрелой татарской тоже ранен был в Крымском походе. Но не злой. Скорее добродушный, хоть и требовательный.
В марте в путь тронулись. До Новгорода дошли, там и с драгунами своими встретились. В основном из ярославских набраны. Стало их в полку теперь 1064 человека. Всех на десять рот разбили. Знамена выдали. Девять черных и одно белое. У Суздальцева ротным командиром был Матвей Неелов, из начальников рейтарских, кроме того, прапорщик к ним назначен Дмитрий Чичагов, из недорослей дворянских. Андрей попал в роту капитана Шишкова Леонтия, тож из рейтар, прапорщиком Федор Костюрин из драгун старых полков. Ну и вахмистром при их роте был, как сказано уже, Афанасий. В других ротах офицеры были, как русские, так и иноземцы. Капитаны Никифор Львов, Петр Гурьев, Иван Бабарыкин с братом Михаилом - поручиком, Петр Ярославов, поручик Иоганн Фредберг, капитан Карл Галант, и другие. Иноземцы сразу как-то непонравились. Ну кроме Дугласа, конечно. Он почти что свой. Остальные держались особняком. Все больше промежь себя толковали.
Драгуны одеты были также, как и офицеры только попроще. Да и мундиры все разномастные. Какая была материя - из такой и шили. У кого красный кафтан, у кого зеленый, у кого синий. Так разномастные и стояли. Лошади в большинстве своем невысокие, на татарских похожи. Это Афанасий опять же сказал. Они снова с Мак Кориным поспорили: