Третьего дня штормило. Ветер давно исчез, и волны улеглись. Но время от времени океан поднимало то в одном, то в другом месте. Правда, на яхте действие зыби почти не ощущалось… Уж очень велики были размеры этих валов, и с борта "Паломы" казалось, что океан изредка вздыхает, будто сожалеет о чем-то или скорбит о неведомой людям утрате.
"Палома" лежала в дрейфе. С ее кормы сбегали в воду три лесы с наживкой. Дубинин подумывал вооружить четвертый крючок и опустить его на сотню метров, но он боялся подначек товарищей, хотя, надо отдать им справедливость, они упорно не хотели замечать его неудачу.
Хуан Мигуэл де ла Гарсиа вернулся к штурвалу. Нина Власова устроилась на баке. В руках у нее был "Дон Кихот" Сервантеса на испанском языке. Нина почти не смотрела в книгу, она следила за морем, редкими фрегатами… Птицы не приближались к яхте, они тоже не верили в Дубинина. Нина любовалась неожиданно возникавшими из поверхности летучими рыбками. Они со свистящим шорохом проносились в воздухе, сверкая на солнце плавниками, но пока ни одна еще не упала к ним на "Палому".
А Леденев курил. Порою он доставал из холодильника бутылку с пивом, неторопливо цедил из горлышка и старался ни о чем не думать, потому как отдыхал. Он смотрел на воду… Блестевшая на солнце, она казалась лишенной обычных качеств, не была ни мокрой, ни холодной. "А почему ты решил, что вода непременно бывает холодной? - спросил себя Леденев и усмехнулся. - Безнадежный ты северянин, Юрий Алексеевич… Никак не уходят из памяти десанты в Лапландии, когда ты так боялся прыгать в ледяную воду и шагать в ней по грудь к норвежскому берегу. Боялся, а прыгал… Велико зло тамошнее море, неприветливо, нелюдимо. Пожалуй, на Кубе куда как приятнее высаживаться на берег… Здесь, правда, уже все свершили отчаянные "барбудос", а так бы я и в свои пятьдесят четыре года не прочь с ними был бы поплескаться в этой теплой водичке…"
Юрий Алексеевич поднялся, взял висевшее у мачты ведро, зачерпнул им воды из-за борта, снял широкополую соломенную шляпу и окатил себя из ведра.
- Хотите, - спросил он Нину, - устрою вам душ тоже?
Нина закрыла книгу, отложила "Дон Кихота" на горячие доски палубы.
- Искупаться бы в море, - сказала она. - Не люблю суррогатов.
- Ноу… купаться, - возразил Хуан. - Я хотел сказать, что купаться весьма опасно. Посмотрите!
Он взял в руки бутылку из-под пива и швырнул в воду. Тотчас метнулись быстрые тени, успела самая проворная из них… Бутылка так и не показалась на поверхности.
- Акулы, - сказал де ла Гарсиа. - Они пришли сюда утром и не хотят уходить полдня.
- Что же манит акул? - спросила Нина. - Им ведь нечем у нас поживиться…
- Они верят в талант Виктора, - улыбнулся капитан. - И мы все верим вам, Виктор. Ваша Большая рыба быстро подвигается к этим замечательным крючкам.
- Что-то не похоже, - пробурчал Дубинин и снова подумал, не оснастить ли ему еще и четвертую удочку.
Лесы с крючками, прежде чем уйти за борт, проходили через металлические кольца на концах бамбуковых удилищ. Там же крепились колокольцы. Потянет рыба приманку, леса наклонит удилище к воде, зазвякает колоколец, насторожит рыбака.
Но удилища лежали неподвижно, и колокольцы молчали.
Капитан оставил свое место у штурвала, спустился в рубку и вернулся с секстаном и двумя книгами в руках.
Нина оживилась.
- Вы хотите узнать, где мы находимся? - спросила она капитана.
- Да, надо определиться с местом, произвести обсервацию. Мы шли из Матансаса на ост-норд-ост. Потом я подвернул к норду, чтоб обойти рифы. Нас должно сносить к берегу. Надо определить теперешние координаты "Паломы". Скоро солнце будет достигать меридиональной высоты. И я определю по этой высоте широту. Другую линию положения я рассчитал по солнцу три часа в прошлом.
- А книги эти зачем? Они же на русском языке…
- На русском, сеньора Нина. Так уж привык к ним, хотя у нас на судах могут быть и американские пособия. Но я учился в Поморске, в русском мореходном училище, потому решаю задачи по вашим "Мореходным таблицам" и "Морскому астрономическому ежегоднику". Если не станет скучно, я буду иметь удовольствие объяснить вам способ обсервации.
- Пожалуйста, - сказала Нина. - Это очень интересно. Если только сумею понять.
- Очень сумеете, сеньора Нина, - ответил капитан. - Трудность морской работы не есть в этом…
Юрий Алексеевич посмотрел на корму и увидел, как Дубинин, изредка поглядывая на капитана с Ниной, занявшихся секстаном и таблицами, готовит четвертую снасть к забросу. Леденев улыбнулся и повернулся так, чтобы оказаться к Виктору Васильевичу спиной.
"Великое дело - увлечься чем-либо, - подумал он. - Охота, рыбалка… А у меня - грибы. Поди, уже появились первые в России… Сейчас бы в Мещеру, в Спас-Клепики, под Касимов… Или на Волгу, в Углич…"
- Юрий Алексеевич, - позвал его Хуан.
- Что-нибудь случилось?
- Рассчитал широту…
- И вы знаете, Юрий Алексеевич, - перебила капитана Нина, - мы на самом тропике Козерога!
- Так уж и на самом, - усмехнулся Леденев. - Что-то не ощущаю его присутствия.
- Ошибка может находиться, - стал закипать Хуан. Он не понял шутки и готов был обидеться на недоверие Леденева, - но ошибка плюс-минус одна минута.
- Это значит - одна миля, - сказала Нина. - Иван Михайлович объяснил мне…
- Ну, если плюс-минус, тогда согласен… Вы, Нина Станиславна, быстро осваиваете штурманские науки. Этак наш капитан пригласит вас на свой траулер помощником.
- Старшим помощником! - воскликнул де ла Гарсиа. - Синьора Нина, соглашайтесь быстро-быстро…
- Старпом - не знаю, а вот судовым доктором, пожалуй, согласилась бы пойти. Давно мечтаю о морской работе.
- Заметано, - сказал капитан. - Это будет оки-доки. Так у нас любили говорить в мореходке… В Гаване иду к советскому послу и прошу отпустить синьору Нину на мой траулер. Это самый большой корабль на весь кубинский флот, самый красивый, самый сегодняшний… Я хотел сказать современный.
- Вы меня убедили, Иван Михайлович. Договаривайтесь с послом…
Они вернулись к штурманским делам. Дубинин тем временем опустил в океан четвертую лесу и возился с удилищем, прикрепляя к его концу колоколец.
Леденев задремал.
Разбудил Юрия Алексеевича капитан де ла Гарсиа. Он присел на корточки перед сидящим спиною к мачте Леденевым и, когда тот открыл глаза, сказал ему:
- Мы на восьмидесятом меридиане, Юрий Алексеевич.
- Ну и что? - спросил Леденев. - Это имеет какое-нибудь значение?
- Нет, но…
- Что "но"?
Хуан Мигуэл поднялся и оглядел океан.
- Ничего особенного, Юрий Алексеевич. Просто на этом меридиане не имеется склонения.
- Склонения?
- Здесь, в этом месте, магнитный меридиан совпадает с географическим. Склонение компаса равно нулю.
- И отлично, - сказал Леденев, - нечего будет учитывать при прокладке курса. Симпатичный меридиан. И тропик Козерога к тому же. Только вот рыба отчего не ловится? А, Хуан?
Де ла Гарсиа не успел ответить. "Палома" будто провалилась на ухабе. Палуба выскользнула из-под ног капитана. Он упал на проолифленные желтые доски палубы, сумев вывернуться в воздухе на четвереньки. Леденев почувствовал боль в затылке, ударившись о мачту. И тут же разнесся над океаном торжествующий крик Дубинина:
- Рыба! Клюнула! Рыба!
Глава вторая
Они встретились в баре отеля "Довиль".
В Гавану Юрий Алексеевич прилетел на полтора месяца. Две трети этого времени отводилось на лекции. Он должен был поделиться опытом работы с кубинскими коллегами, а затем отдыхать, купаться в океане, загорать, отъедаться фруктами и не налегать, это уже по предписанию Веры Васильевны, на гаванское пиво. Кто-то сказал жене Леденева, что пиво на Кубе едва-едва уступает по крепости рому "Баккарди"…
Леденев сидел в баре отеля "Довиль", он и жил в этом отеле в номере, выходящем окнами на набережную Малекон. Юрий Алексеевич держал стакан ледяного пива, когда рядом вдруг сел улыбающийся белый кубинец, голубоглазый, до глаз заросший короткой рыжей щетиной.
- Добрый вечер, Юрий Алексеевич, - поздоровался он по-русски.
- Стоп-стоп, - сказал Леденев. - Борода несколько смущает, и все равно сейчас признаю…
Кубинец продолжал улыбаться.
- Ваня, - сказал Юрий Алексеевич, - Ваня, который отрастил бороду. А кто разрешил? Или особые заслуги какие? Ну, здравствуй, Ваня…
- Первое место имею, занял его по флоту. Теперь я капитан…
- Потому и борода,- заметил Леденев. - Поздравляю!
И Юрий Алексеевич во второй раз пожал руку голубоглазому кубинцу.
…Знакомы они были давно. Молодым пареньком приехал Хуан Мигуэл де ла Гарсиа в город Поморск, где работал тогда Юрий Алексеевич. Народной Кубе нужен был свой рыболовный флот, не те утлые лодчонки, на которых выходили в океан рыбаки из Матансаса, Нуэвитаса, Мансанильо и Съенфуэгоса. Россия обещала Кубе современные траулеры-морозильщики, но траулерами должны управлять кубинские капитаны. Их еще нет? Значит, они будут! Революция требует от Хуана Мигуэла де ла Гарсиа: необходимо выучиться на капитана! И он покидает Кубу, пересекает Атлантику, чтобы стать курсантом Поморского мореходного училища…
Для кубинцев были созданы специальные группы изучения русского языка. Привлекли школьных учителей, в одной из групп, где учился Хуан, преподавала жена Леденева, Вера Васильевна.