Как и хотела Грет, Элизабет позаботилась о том, чтобы она получила работу на кухне. Повар был строгим мужчиной, но Элизабет была уверена, что Грет справится с ним. На обратном пути в крепость они выдумали истории их жизни на случай, если кто-то спросит. На вопросы по поводу того, где они родились и жили их семьи, они могли отвечать правду. Разумеется, им нужно было честно трудиться и никогда не упоминать о времени, проведенном в борделе.
- А если нас кто-то узнает? - спросила Жанель.
- Тогда настаивайте на своей истории, - посоветовала Элизабет. - Я дам вам хорошую характеристику. Никто в крепости не рискнет возразить.
"По крайней мере, пока мой отец руководит всем", - добавила она про себя.
- Не думаю, что нас кто-то узнает, - сказала Грет, выдергивая нитку, которой была пришита желтая ленточка, выдававшая в ней шлюху. - Насколько я знаю, среди наших посетителей не было людей из крепости.
- Да, какое-то время вам не стоит появляться в городе, - посоветовала Элизабет.
Грет улыбнулась ей.
- У нас будет не так много свободного времени, чтобы прогуливаться по Домштрассе.
Элизабет бросила на них извиняющийся взгляд.
- Да, я тоже так думаю. Работа прислуги тяжелая и длится от рассвета до заката. Надеюсь, вы не пожалеете о своем решении.
Грет положила ей руку на плечо.
- Не выдумывай. Ты сделала нам предложение, и мы его приняли. Это наша жизнь и наша воля. Теперь мы сами в ответе за наш выбор.
- Но все-таки вы всегда можете мне рассказать о трудностях, - настояла Элизабет. - Я посмотрю, что можно сделать.
- Иногда мне кажется, что тебе в жизни придется много страдать, - серьезно сказала Грет. - Ты слишком добрая!
- Нет, с ней все в порядке! - возразила Жанель. - Лиза ангел, которого Бог послал на землю и на обратном пути щедро наградит.
- Не спорю. На земле таких людей редко ожидает справедливое вознаграждение.
Как Элизабет и предполагала, Грет сумела поладить с поваром. В первые дни она нарезала овощи для супа, вымешивала тесто для бесчисленного количества буханок хлеба и чистила кастрюли до поздней ночи. Но, несмотря на это, она производила впечатление довольного человека, когда Элизабет время от времени встречала ее во дворе. Грет рассказывала о служанках на кухне, с которыми у нее иногда возникали скандалы, а в остальном она отлично ладила с окружающими. Грет была тщеславна, и ей хотелось как можно быстрее подняться в сложной иерархии кухни.
- Обещаю, что еще до Рождества приложу руку к моему первому сладкому блюду, - сказала она Элизабет.
- Ты меня обязательно предупреди, чтобы я попробовала! - Она улыбнулась Грет, производившей впечатление довольного жизнью человека.
- Только если оно мне удастся, - ответила Грет и тоже улыбнулась.
Жанель заменила девушку, которая в первые дни помогала Элизабет в ее покоях. Она с усердием принялась убирать комнаты, поддерживать огонь и снабжать Элизабет вкусностями из кухни. Кроме того, она отнесла к своим заданиям поддержание платяных сундуков в порядке. Ни одна другая служанка уже не должна была заниматься вещами Элизабет! Из-за отсутствия опыта обращения с дорогой тканью Жанель испортила при стирке платье из синего бархата с белым кружевом. Девушка плакала и была безутешна, но Элизабет не ругала ее.
- Это была моя ошибка. Откуда ты должна была это знать? Как необдуманно было с моей стороны упустить это из виду! - Она вытерла слезы с лица Жанель и велела позвать старшую прачку, работавшую в крепости, сколько Элизабет себя помнила. Она отдала Жанель на ее попечение и попросила поделиться опытом с француженкой.
- С удовольствием, госпожа Элизабет, - сказала старушка и ободряюще кивнула Жанель, у которой до сих пор глаза были распухшие от слез. Элизабет все еще немного вздрагивала, слыша свое имя, но старалась, чтобы никто этого не замечал. Для Жанель превращение ее подруги из шлюхи в дочь епископа было вполне естественным.
- Я всегда знала, что ты не такая, как мы, - заметила она.
Жанель последовала за старой служанкой к двери, где прачка еще раз обернулась.
- Хорошо, что вы снова здесь. Это меня не касается, но порядки здесь становятся все сквернее и напоминают водоворот, который может всех нас поглотить. Посмотрите на женщину, которая ведет себя здесь как хозяйка! Волосы черные, как у дьявола, и я готова поспорить, что душа у нее такая же темная.
Элизабет открыла рот, но старуха продолжила:
- Я уже умолкаю. Знаю, что не должна так говорить о хозяевах, но в моих глазах ей здесь не место! Ее служанку я не взяла бы под крыло!
Тяжело ступая, она вышла, оставив Элизабет наедине со своими мыслями.
Вечерами, когда Элизабет пораньше уходила с привычных банкетов, она встречалась с Жанель и Грет в переднем дворе. Они издалека наблюдали за стражниками, сидевшими вокруг маленького костра, передавая по кругу кружки с вином и медом. Из-за двери в конюшню раздавалось фырканье и ржание лошадей. Девушки прогуливались втроем и тихонько разговаривали. Это было для Элизабет самое лучшее время дня, и она радовалась, что две подруги находились рядом, ведь не все люди в крепости были по отношению к ней благонамеренны.
После четырех дней в крепости Жанель и Грет натолкнулись на молодых рыцарей Зайца фон Кере и Бернхарда фон Зекендорфа, когда прогуливались с Элизабет по двору.
Рыцари остановились, поприветствовав Элизабет и проигнорировав служанок. Когда они пошли дальше, Жанель остановилась и посмотрела им вслед.
- Он так красив, этот молодой рыцарь фон Зекендорф. Я еще в первый день обратила на него внимание.
- Красив? - ухватилась Грет за ее слова. - Может быть, но он такой же противный, как и Кере.
Элизабет удивленно на нее посмотрела.
- Почему ты так говоришь? Он чем-то обидел тебя?
Грет покачала головой.
- Нет, но мне не нравится, как они все кругом вынюхивают. Они пробуют блюда епископа и очень задаются.
- Наверное, епископ доверяет им, - сказала Жанель. - Когда я его вижу, они всегда где-то поблизости.
- Да, он назначил их своими ангелами-хранителями, - подтвердила Элизабет.
- Что это значит? - спросила Жанель.
- Он всегда выбирает двух рыцарей, чтобы охранять его целый год. Это большая честь, и он всегда назначает тех, кто проявил себя особенно почтительным и полезным. Чаще всего это сыновья его союзников, графов и баронов, служащие в крепости. В прошлом году это были дворяне Ганс фон Генеберг и Георг фон Кастель.
- Они должны целыми днями находиться рядом, чтобы охранять его жизнь, и даже пробовать его блюда? - недоверчиво спросила Жанель.
Элизабет кивнула.
- Это хорошо, если епископ им доверяет, - сказала Грет. - Но я о них невысокого мнения, и если один из них позволит себе лишнего, я смогу защититься. - Она достала длинный кухонный нож, спрятанный в складках ее платья.
Жанель посмотрела на нее, широко открыв глаза.
- Ты считаешь, что это пригодится тебе в стенах крепости? Ты, наверное, забыла, что мы уже не в борделе.
- О нет, как я могла забыть об этом! Как раз поэтому нож и не помешает! У меня есть глаза и уши. В воздухе витает странное напряжение, вскоре разразится сильная гроза. Не знаю, где мы окажемся в конце.
- У тебя острый ум и хорошее чутье, - тихо заметила Элизабет.
Жанель, запрокинув голову, посмотрела на ясное летнее небо.
- Ни единой тучки. Ты, наверное, имеешь в виду не ту грозу, которая обрушится на нас сверху.
- Нет, - покачала головой Грет. - Она надвигается с той стороны Майна, из города.
Ее взгляд устремился к рыцарям, беседовавшим в тени ворот с мужчиной, который, несмотря на теплую погоду, надел капюшон, так что девушки не могли распознать черты его лица.
- Вы только посмотрите. Я прямо чую, что с ними не все так ладно.
- Мне тоже всегда неприятно, когда они ко мне приближаются, - добавила Элизабет. - Но я списывала это на свою чрезмерную чувствительность.
Грет серьезно на нее посмотрела.
- Никогда так не делай! Доверяй своим ощущениям, потому что в нас есть что-то более хитрое, чем наш разум, и это предостерегает нас от опасностей. Будь осторожна! С тобой однажды сыграли злую шутку, и ты понятия не имеешь, как это произошло.
Только когда Элизабет пообещала быть бдительной, Грет отправилась на кухню, а Жанель вернулась в покои в западном крыле, чтобы подготовить наряд Элизабет для сегодняшнего вечера и принести теплой воды в кувшин для умывания.
Элизабет еще какое-то время оставалась одна во дворе. Мысленно она вернулась к Альбрехту. Где он? Что делает и почему не объявился за две недели? Он вел себя так, будто его чувства к ней угасли.
Он теперь каноник и принадлежит церкви.
Но разве это причина не разговаривать с ней и не давать о себе знать?
Он, наверное, занят, оправдывала Элизабет его молчание.
Кроме того, его не очень жалуют в крепости. Может, ей стоит отправиться в город и поискать Альбрехта? Но разумно ли проникать в капитул? Она вспомнила лица каноника фон Грумбаха и его слуги Фритца Хазе. Что будет, если она попадется им на пути?
Каноник разоблачит ее бесчестное прошлое? Она представила себе Ганса фон Грумбаха с его серьезным лицом, на котором ничего невозможно прочитать. У нее не было ответа. Но она была уверена, что Фритц Хазе не упустит возможности разоблачить ее перед всем капитулом и прежде всего перед Альбрехтом фон Вертгеймом как греховную лгунью. Значит, ей не оставалось ничего другого, кроме как ждать, что он сам даст о себе знать. С чувством безысходности она вернулась к себе в комнату. Жанель ждала ее со сверкающими глазами.