Покатилась вперед, скрылась в тумане, проехала еще немного, словно вслепую, и наконец остановилась.
На несколько минут, бесконечно долгих минут, всякое движение замерло.
Оба человека застыли, будто окаменели, вжавшись в кресла, не в силах пошевелиться, или, может, спрашивали себя, неужели они и правда все еще живы.
Наконец хриплый голос невнятно произнес:
- Конец маршрута!
- Как вы себя чувствуете?
- Вот уж никогда не думал, что смогу разом испытывать такой страх и удовольствие.
- Начинаете понимать, что значит летать? - спросил американец. - За штурвалом самолета ощущаешь себя песчинкой в огромном мире, но в то же время возникает ощущение, что ты сам управляешь своей судьбой.
Он спрыгнул на землю, прошел назад и остановился на краю пропасти, разглядывая облака, рождавшиеся у него под ногами.
- Когда-нибудь я расскажу своим внукам, что приземлился на пороге неба… - Он обернулся и посмотрел на шотландца, который с трудом слез с самолета: - И вы хотите, чтобы я поверил, будто вы бывали здесь раньше?
Джон МакКрэкен подошел к нему, встряхивая то одной, то другой ногой.
- Несколько лет назад, - кивнул он. - Мы с Элом Вильямсом неделю взбирались по этому обрыву.
- С ума сойти! Но что это с вами? Почему вы трясете ногами?
- Потому что не утерпел и описался, - весело ответил шотландец. - Хорошо еще, что не случилось чего похуже. Клянусь вам, я уже было решил, что мы шарахнемся о стену.
- Я тоже.
- Должен признать: все, что мне о вас рассказывали, правда, - подвел итог МакКрэкен. - Как это у вас хватило духу?
- А у вас, когда сюда взбирались?… Как вас сюда занесло?
- Мы нашли крупинки кочано у подножия горы и решили, что его смыло водой с вершины.
- Что это такое "кочано"?
- Крупинки самородного золота, которое обычно встречается в реках. Чаще всего оно веками остается на одном месте, но случается, вода вымывает его из жилы выше по течению. Мы поднялись, и она оказалась здесь. Мы обнаружили не только золотую жилу. Еще были алмазы.
Король Неба повернулся и обвел долгим взглядом вокруг - то немногое, что еще не поглотил туман, - и недоверчиво покачал головой:
- Уж не хотите ли вы сказать, что сокровище скрыто где-то здесь?
- Так оно и есть.
- Не могу поверить!
- Завтра увидите.
- Хорошо! Только если нам придется ждать до завтра, будет лучше закрепить самолет, а то вдруг ветер усилится. Думаю, ему ничего не стоит сдуть аппарат в пропасть.
Они принялись за работу: застопорили колеса, привязали крылья к выступам камней, а затем натянули брезент, который служил им палаткой. Потом свернулись в своем укрытии и приготовились пережить ненастную ночь.
Однако ночь вовсе не была ненастной.
Как только стемнело, ветер стих и облака растаяли, появилась крохотная лунная долька, сопровождаемая мириадами звезд, и у обоих странников возникло ощущение, что они и в самом деле уселись на пороге неба.
Стояла тишина.
Ни тебе шепота ветра, ни пения птицы, ни шороха крадущегося зверя, вышедшего на охоту.
Ничего.
Здесь, на вершине тепуя, затерянного в самом сердце Гвианского щита, царило безмолвие, и, если бы среди камней нашлось достаточно земли для какой-нибудь былинки, можно было бы услышать, как она растет.
Они не могли заснуть и уселись на краю пропасти. Молчали и долго смотрели на темное пятно сельвы, раскинувшейся у них под ногами.
Змеящееся русло широкой реки заблестело, как только его высветила луна, висевшая еще совсем низко, и впервые за долгое время на обоих зрителей снизошло блаженное чувство бесконечного покоя.
- А знаете?… - произнес шотландец. - У меня все не идет из головы история, которую вы мне рассказали.
- Что за история? Я все время что-нибудь только и рассказываю.
- Про санитарную машину и медсестру, - пояснил собеседник. - Как вы можете считать себя влюбленным в женщину, с которой не обменялись даже словом? Сколько я об этом ни думаю, никак не могу понять.
- Я тоже не понимал, - признался американец. - Знаю, что это покажется нелепым, однако я долго размышлял и пришел к любопытному выводу: не важно, красотка женщина или дурнушка, глупая или умная, симпатичная или нет. На самом деле все это со временем отходит на второй план. Секрет - в коже. Важно прикосновение к ней, то, как она пахнет, как реагирует на ласки.
- Сдается мне, что это совсем не похоже на романтические идеи, которыми питается литература, - заметил Джон МакКрэкен с легкой улыбкой. - По-вашему, выходит, что платоническая любовь - всего лишь глупость, придуманная человеком, у которого никогда не было хорошего секса.
- Вовсе нет! - возразил летчик. - Я признаю платоническую любовь. И все прочие любови!.. Но мне всегда было ясно, что в моем случае это не любовь, а физическая, чуть ли не болезненная, страсть. Совершенно определенная потребность, которую я однажды испытал и больше не испытаю, разве что во снах… - Он немного помолчал, а потом спросил: - Вы никогда не были влюблены?
Его спутник помедлил с ответом.
- Никогда! - признался он наконец. - Я всю свою молодость протаскался по сельве и горам, а когда вернулся в обычный мир, почувствовал себя таким неприкаянным, с камнем на сердце, что старался забыться и не думать о прошлом.
- Я вам сочувствую.
- Промотал целое состояние, развлекаясь в обществе самых красивых женщин, которых только можно купить, - продолжал шотландец, не обращая внимания на реплику Джимми Эйнджела. - Но ни с одной из них мне так и не довелось испытать такого удовольствия, какое доставляли мне ночные беседы с Элом Вильямсом при свете костра. Для меня настоящей любовью всегда была дружба, хотя вам наверняка трудно допустить, что речь идет о чистой мужской дружбе.
- Я старался не заводить друзей, - признался пилот. - В моей профессии, особенно во время войны, лучше не иметь привязанностей, чтобы не пришлось испытать горечь потери. Из моей эскадрильи нас выжило только двое.
- Но вы все равно продолжаете летать.
- Я знаю, что умру за штурвалом самолета, я вам уже говорил, но именно так я и хочу умереть. А вот чего не хочу, так это видеть, как умирают те, кто мне дорог.
- Наверняка в будущем летать станет намного удобнее и безопаснее, однако нет сомнения, что пока вы настоящие подопытные кролики и расплачиваетесь за все кровью. - Шотландец попытался заглянуть собеседнику в глаза, хотя было темно. - Чего вы добились, подвергая жизнь такому риску?
Летчик лишь хмыкнул, словно посмеиваясь над самим собой, и мотнул головой в сторону старого "Бристоля":
- Получил вон ту развалюху, которую вы там видите, и пачку долларов. Однако, если то, о чем вы мне твердите, начиная с Панамы, окажется правдой, завтра я стану богатым!
- Станете, можете мне поверить.
- В таком случае, нам лучше попытаться вздремнуть. Хочу, чтобы завтра настало как можно скорее.
Завтра задерживалось.
А все потому, что солнцу, хоть оно уже давно встало на горизонте, никак не удавалось пробиться сквозь толстый слой облаков, которые вновь завладели вершиной тепуя, и она погрузилась в такой густой туман, что с трудом можно было увидеть свои руки.
Джимми Эйнджел всполошился, обнаружив, что остался в одиночестве.
Он покинул временное пристанище под брезентом, огляделся, пытаясь увидеть хоть что-нибудь, кроме влажного и тягучего тумана, и, не выдержав, заорал:
- МакКрэкен! Куда вы, черт побери, запропастились?
Спустя какое-то мгновение издалека отозвался голос (невозможно было определить откуда именно):
- Я здесь! Не волнуйтесь!
- Что вы там делаете?
- Богатею!.. - весело прозвучало в ответ. - Делаю вас богатым.
- Да услышит вас Бог! - пробормотал американец себе под нос и начал разжигать небольшую спиртовку, намереваясь сварить кофе.
Он успел позавтракать и спокойно курил трубку внутри укрытия, когда вновь послышался голос шотландца. Тот кричал:
- Где вы, черт побери?
- Здесь! Перед вами.
- Это мне и так ясно! Но где это "здесь"? В двух шагах ни хрена не видно, того и гляди, свалишься в пропасть.
- Думаю, вы находитесь напротив меня, чуть правее.
- Продолжайте говорить, чтобы я мог сориентироваться.
- Что, по-вашему, я должен говорить?… Нашли месторождение?
- Нашел!
- Хотите сказать, что мы и вправду богаты?
- Я - очень! - засмеялся тот. - Вы - не так уж.
Вскоре он появился, возникнув, словно привидение, из тумана; в каждой руке у него было по брезентовому ведру, оба он опустил на землю перед американцем.
- Вот! - воскликнул он, расплываясь в улыбке.
Король Неба не заметил, как трубка вывалилась у него изо рта; выпучив глаза, он уставился на ведра. Их содержимое не излучало блеска по той простой причине, что света было мало и алмазы не сверкали.
- Боже праведный! - изумленно воскликнул он. - Этого не может быть!
- Может, - заверил его спутник, присаживаясь рядом и наливая себе кофе. - Я же вам говорил, что речь идет о необычном месторождении: золото и алмазы вместе. Даже мы, профессиональные старатели, глазам своим не поверили, потому что обычно в природе такое не встречается.
- И сколько здесь?
- Я так прикидываю, что семьдесят фунтов золота и двенадцать - алмазов.
- Вы набрали двенадцать фунтов алмазов за какой-то час!.. - изумился пилот. - Это похоже на сон!