- Очень хорошо, Улисс. - Профессор выразил свою признательность, слегка склонив голову. - Я вижу, что ты внимательно слушал меня. Однако я пропустил эту фразу умышленно, потому что мне захотелось поговорить о ней в последнюю очередь. Видите ли, самое первое, что привлекло мое внимание, - это наличие в оригинале слова "Brau", то есть "бык", однако написано это слово с большой буквы, как будто речь идет о ком-то или чем-то очень важном. - Профессор встал со стула и, заложив руки за спину, стал ходить взад-вперед по комнате, словно он снова был преподавателем университета и выступал сейчас в привычной для себя манере перед студенческой аудиторией. - Я долго размышлял над этим словом, пока мне не пришло в голову, что "бык" на латинском языке звучит как "taurus" и что это слово можно разбить на две части, а именно на "t" и на "aurus". Буква "t" в тринадцатом веке использовалась в качестве логотипа ордена бедных рыцарей Христа, а "aurus" на латыни означает не что иное, как "золото"… - Опершись руками о край стола, профессор бросил на нас пронзительный взгляд и произнес: - Таким образом, если вдуматься, то получается…
- …получается "путь золота тамплиеров"! - восторженно воскликнула Кассандра, которой и на этот раз удалось превзойти меня в скорости мышления.
21
На часах еще не было девяти, а мы уже, стараясь быть пунктуальными, припарковали взятый напрокат автомобиль перед фасадом здания, в котором находился исторический факультет. Ровно в девять мы постучали в дверь кабинета профессора Луиса Медины.
- Входите! - раздался из-за двери его зычный голос.
- Добрый день, Луис, - сказал профессор Кастильо, входя в кабинет.
- Какие гости! Приветствую вас всех троих, - поздоровался великан, наполовину скрытый от нас лежавшей на столе огромной кучей бумаг.
Он быстро отодвинул бумаги в сторону, извинился за царивший на столе беспорядок, а затем предложил нам присесть. Однако, как и вчера, нам не хватало одного стула, а потому я снова остался стоять.
- Ну и как с вами обошлись в монастыре? Надеюсь, больше никаких проблем там не было?
- Абсолютно никаких, Луис. После твоего звонка все пошло как по маслу.
- Рад это слышать, - удовлетворенно произнес Медина. - А вы… вы нашли то, что искали?
- Вполне возможно, что да, - уклончиво ответил профессор Кастильо. - Хотя, признаться, мы в этом не уверены.
Осознав, что ответ профессора Кастильо на этом и заканчивается, Медина, подняв брови, с нетерпеливым видом посмотрел на нас троих и спросил:
- Может, все-таки расскажете что-нибудь еще? Я не смогу вам ничем помочь, если вы будете отмалчиваться.
Мы переглянулись и, не обменявшись ни единым словом, пришли к общему мнению, что нам, пожалуй, следует ввести профессора Медину в курс наших недавних поисков.
- Мы полагаем, - взяла слово Кассандра, - что завещание Хафуды Крескеса содержит в себе зашифрованную информацию о том, где находятся… э-э… кое-какие сокровища.
- Вы имеете в виду последние пять строчек?
- Именно так.
- И, естественно, - сказал Медина, глядя на профессора Кастильо, - мой дорогой друг Эдуардо предположил, что имеющееся в четвертой строчке слово "Brau" можно рассматривать как ссылку на золото тамплиеров.
- Ты это знал? - ошеломленно уставившись на своего старого товарища, спросил профессор Кастильо.
- Эдуардо… - Медина укоризненно покачал головой. - Я уже многие годы изучаю документы, хранящиеся в монастыре Мирамар, в том числе и это завещание. Я его даже знаю наизусть.
- Значит, мы на правильном пути? - вмешался я. - В этой строке действительно имеется в виду золото тамплиеров?
- Этого я не говорил.
- Но вы ведь только что…
- Я сказал, что, по всей видимости, мой друг Эдуардо сделал такое вот предположение, но я не говорил, что согласен с ним.
- Да ладно тебе, Луис, - буркнул профессор Кастильо. - Перестань нас дурачить.
Великан громко расхохотался.
- Хорошо, - сказал он, наконец успокоившись. - Нет ни малейших оснований утверждать, что данное предположение является правильным… Однако я не исключаю возможности, что Хафуда Крескес в данной строчке завещания имел в виду сокровища ордена Храма.
Увидев, как изменилось выражение лиц профессора и Кассандры, я понял, что не только меня, но и моих спутников охватило волнение, которое значительно усилилось, когда до нас дошло, что прозвучавшие только что слова мы услышали не от кого-нибудь, а от одного из крупнейших специалистов мира по данному вопросу.
- Мы на верном пути! - воскликнула Кассандра, словно бы удивляясь нашей проницательности. - В завещании содержится информация о местонахождении этих чертовых сокровищ.
- Сеньорита Брукс, - профессор Медина пристально посмотрел на Кассандру, - вы делаете скоропалительные выводы. Остальные строки, хотя в них вроде бы говорится о каком-то путешествии и о его конечном пункте, не содержат в себе ничего, кроме прозрачных намеков… - Погрустнев лицом, Медина добавил: - Мне вас искренне жаль, но эти строки являются загадкой без отгадки. Они, по всей вероятности, представляют не что иное, как последнюю шалость старого шутника. Я размышлял над ними в общей сложности несколько месяцев и пришел только к одному выводу: эти строки, хотя они вроде бы и содержат в себе определенный намек, в действительности не имеют абсолютно никакого смысла.
- А может, правильнее было бы сказать, - вмешался я, чувствуя, что меня начинает раздражать категоричность суждений этого человека, - что вам не удалось понять скрытый в них
смысл?
- Видишь ли, Улисс, - снисходительно произнес профессор Медина, - если ни мне, ни кому-либо из моих коллег не удалось понять смысл этих строк, то это значит, что понять его в принципе невозможно.
- Мне кажется, что подобные заявления являются несколько высокомерными, - не удержался я.
- Это не высокомерие, парень, а вполне обоснованная уверенность в собственной правоте.
- А знаете, что думаю лично я о подобной "уверенности в собственной правоте"? - Я подошел к столу и оперся руками о его крышку.
Меня всегда очень сильно раздражали всевозможные апостолы абсолютных истин, которые, по сути дела, ратовали за подавление инициативы других людей и вообще всего того, что не соответствовало их догматическим представлениям и тем самым уязвляло их самолюбие.
- Улисс, пожалуйста, успокойся, - подал голос профессор Кастильо, видимо испугавшись, что я могу зайти слишком далеко. - Не забывай, что Луис нам помогает.
- Может, и помогает, однако мне кажется, что ваш коллега пытается при этом внушить нам, что все, сказанное им, является истиной в последней инстанции, а мы, несчастные невежды, не способны видеть дальше собственного носа.
- Да ладно тебе, Улисс… Возможно, Луис прав и возникшая у нас версия ни к чему не приведет.
- Но другой версии у нас попросту нет! Если мы сейчас откажемся от нее, это будет означать конец нашим поискам, а лично я сдаваться не собираюсь.
- Молодой человек, - сказал профессор Медина, - если у вас есть какая-то мечта, это еще не значит, что она обязательно станет явью. Такое происходит только в низкопробных фильмах,
- Охотно верю, - согласился я, но при этом едва сдерживался от злости, вызванной покровительственным тоном хозяина этого кабинета. - Однако и в низкопробных фильмах, и в реальной жизни всегда есть деятели, которые считают, что только им одним дано решать, что может стать явью, а что нет, и которые с удовольствием вставляют другим людям палки в колеса. - Хватит! - перебил меня профессор Кастильо. - Подобные разговоры нас ни до чего хорошего не доведут. - Сердито взглянув на меня, он добавил: - Тебе, Улисс, сейчас лучше помолчать.
Уже открыв рот, чтобы резко возразить своему спутнику, я вдруг заметил, что Кассандра, удивленная моим чрезмерно эмоциональным поведением, пристально смотрит на меня. Подумав, что я в этот момент, наверное, выгляжу в ее глазах скандалистом, я прикусил язык, отвернулся и, чтобы немного остыть, попытался сосредоточить свое внимание на обстановке кабинета.
Профессор Кастильо нарочито громко извинился перед своим другом, а затем как ни в чем не бывало спросил у него, принес ли тот обещанную нам информацию о Раймунде Луллии.
Стараясь не прислушиваться к их разговору, я разглядывал висевшую на стене репродукцию Каталанского атласа и думал о том, что вот же угораздило супругу автора этой карты родить на белый свет сына, впоследствии сделавшего из своего завещания ребус, от которого у нас голова идет кругом.
Несмотря на прескверное настроение, я, рассматривая Каталанский атлас, не мог в очередной раз не восхититься тем кропотливым трудом, который был вложен в создание этой прекрасной карты. Побережье Европы и Северной Африки было изображено на ней с очень высокой степенью детализации, и, кроме того, на ней фигурировали даже Канарские острова, о которых к моменту создания этой карты еще мало кто знал. Мой взгляд, скользнув по карте от этих островов в сторону севера, остановился на маленьких кусочках суши в форме полумесяца и бутона (возле них было просто написано "Острова"), под которыми, по всей видимости, подразумевались Азорские острова и острова Мадейра, однако их форма и местоположение лишь приблизительно соответствовали действительности.