- Несчастная! Хорошо, что я с бабами не дерусь, считая это позором, а то ведь убил бы тебя одним ударом кулака!
- Это ты-то?
- Да! Но я не для того прослужил двадцать пять лет в жандармах, чтобы самому усесться на скамью подсудимых.
- Погоди же, сейчас ты у меня запляшешь. - Она схватила его за седую бородку и стала трепать ее изо всех сил, визжа как резаная:
- Трус и подлец!
Фрике был изумлен и не понимал, во сне это или наяву. При всей своей находчивости, он растерялся, нерешительно вымолвив:
- Сударыня, до сих пор я считал наоборот - подлец и трус тот, кто бьет женщину даже тогда, когда она сто раз того заслуживает.
Но госпожу Барбантон нельзя было ничем урезонить. Продолжая таскать отбивавшегося мужа за бороду, она ответила глупо и грубо:
- Не лезьте с вашими рассуждениями! Очень нужно! Да я и не знаю вас. Явился неведомо кто, неведомо откуда - с улицы первый встречный!
Молодой человек побелел как полотно, выпрямился, устремил на нее свои стальные глаза, загоревшиеся особенным блеском, и проговорил:
- Скажи это мужчина, плохо бы ему пришлось. Но вы женщина. Я вас прощаю.
Отставному жандарму удалось наконец избавить свою бороду от мучительной трепки.
- Фрике прав, - негодовал он. - Тебя спасает, во-первых, то, что ты женщина, а во-вторых, то, что мы французы. Будь я турок, тебе бы голову отрубили за посягательство на бороду мужа, священную у мусульман.
- Шалопай! - взвизгнула госпожа Барбантон и выбежала вон, хлопнув дверью.
- Да, Фрике, милый мой товарищ, я гораздо лучше чувствовал себя у канаков. Тот день, когда нас в Австралии хотели посадить на вертел, не сравню с нынешним - было гораздо приятнее.
- Действительно, характер вашей супруги сделался еще ужаснее. Раньше был уксус, а теперь - купорос.
- И так каждый день. Не то, так другое. Последнюю неделю она изводит меня, требуя, чтобы я подмешивал воду в вино и водку. А я не желаю! Во всем ей уступил, а в этом нет. И не уступлю ни за что. Скорее всю свою торговлю к черту пошлю. Ах, если бы можно было поступить опять на службу!
- Кстати, я ведь зашел проститься.
- Уезжаешь?
- Сегодня вечером и, вероятно, на целый год.
- Счастливец!
- Вы сейчас хотели послать все к черту. Поезжайте со мной. Ведь меня увозит господин Андре.
- Господин Андре? Тысяча канаков!
- Вы же знаете, как он вас любит. Отправляйтесь с нами. Решено? Я увожу вас в Брест. Укладывайтесь, потом вместе позавтракаем, погуляем, как матросы на берегу, а вечером к восьми часам - на вокзал.
- Согласен, - энергично заявил Барбантон. - Через четверть часа буду готов.
Четверти часа не понадобилось. Уже через десять минут отставной жандарм вышел из спальни с застегнутым чемоданом, под ремни которого был просунут длинный и твердый предмет в чехле из зеленой саржи .
Исцарапанное лицо старого служаки сияло.
Он прошел с юношей в лавку, где среди сигарных ящиков уже восседала за конторкой Элодия Лера, успевшая прийти в себя после передряги.
- Вы часто выражали желание расстаться со мной, - сказал ей слегка насмешливым тоном жандарм. - Желание это сегодня исполняется. Я уезжаю с Фрике, оставляю вам все деньги, какие есть в доме, беру только двести пятьдесят франков - пенсию за крест. Можете подавать на развод - протестовать не буду. Надеюсь, что за время моего отсутствия примут закон, упрощающий расторжение брака. Счастливо оставаться!
- Скатертью дорога! - взвизгнула мегера, испытывая, однако, смутное беспокойство. Ей было очень не по себе, хотя она и старалась это скрыть.
- Спасибо.
Фрике тем временем насвистывал - правда, очень фальшиво, - легендарную арию господина Дюмолле, подходящую к случаю.
В тот же вечер два друга поехали на Сен-Лазарский вокзал и сели в поезд, отходящий в Брест.
ГЛАВА 5
"Голубая Антилопа". - Экипаж яхты. - Ее снаряжение. - Последний день на суше. - Приход почтальона. - Пакеты с вложением. - Нас только трое!
Прошло два месяца. Наступило 31 октября. На следующий день экспедиция Бреванна и его друзей должна была тронуться в путь.
Андре, благодаря своим необыкновенным организаторским способностям, неутомимой энергии и огромному богатству, в короткий срок запасся решительно всем для задуманного путешествия.
Услав Фрике в Брест нанимать команду, Бреванн снял квартиру в Гавре и связался с крупнейшими морскими агентствами Франции и Англии, в которых сосредоточены все сведения по части найма, постройки и покупки коммерческих кораблей. За хорошие комиссионные одно из агентств вскоре уведомило его, что в Брайтоне продается отличная яхта. Описывая это судно, маклер не утаил и причин его продажи.
Построила яхту в Ливерпуле два года назад фирма "Шау, Тернер и Бангем" по заказу богатого баронета, страдавшего сплином. Путешествовать ей довелось всего два раза: в Капскую землю и на Ближний Восток. Плавание по морю не избавило ее владельца от хандры; тогда он прибег к другому, также чисто английскому средству борьбы с недугом - к веревке, которая и спасла его от тягостного мизантропического существования. Повесился ипохондрик на рее своего корабля в день возвращения из плавания, удалив предварительно весь экипаж.
Наследники очень обрадовались, а яхту сейчас же решили продать.
Андре не признавал суеверий. В тот же день он купил в Дьеппе место на пароходе до Ньюхейвена, из Ньюхейвена проехал по ближней дороге в Брайтон, нашел судно, тщательно все осмотрел, сторговался и тут же уплатил наличными.
Наняв лоцмана с четырьмя матросами, чтобы довести судно до Гавра, миллионер исполнил необходимые формальности, закупил провизии и поплыл обратно к нормандскому берегу. Через восемь часов он уже был в Гавре и за этот короткий переезд убедился, что сделал чудную покупку.
"Яхта для увеселительных прогулок". Читатель, вероятно, сразу представил себе нечто хрупкое, несолидное, рассчитанное только на красоту, а не на крепость и силу. Нет. Приобретенное судно было выстроено чрезвычайно прочно. Типом оно напоминало трехмачтовую шхуну с прямыми парусами на бизань-мачте и с косыми латинскими - на гроте и фоке . Длина кормы составляла пятьдесят метров, водоизмещение - пятьсот сорок тонн. Мощность двигателя равнялась семидесяти двум лошадиным силам , а скорость достигала десяти с половиной узлов . Угольные камеры вмещали по восемьдесят пять тонн угля при расходе около четырех тонн в день.
Из сохранившегося корабельного дневника стало известно, что яхта ходила в среднем со скоростью восемь с половиной узлов, - другими словами, делала от четырнадцати до пятнадцати километров в час.
Таким образом, купленное судно оказалось крепким и надежным, пригодным для плавания в океанах даже в шторм.
Новый владелец сохранил название, данное яхте англичанином-меланхоликом , хотя оно для непосвященного не представляло никакого интереса - "Блю-Бок", что значит "Голубая Антилопа". Эта антилопа, известная в науке под названием antilope caeruloea, водится в Южной Африке, в Капской области, и очень ценится местными жителями как дичь. К судну, предназначенному для охотничьей экспедиции, такое наименование подходило как нельзя более. Оно было написано голубыми буквами, по золотому полю на доске, прибитой у кормы, а спереди корабля красовалось резное изображение грациозного животного.