- Сима… ты вправе не верить мне, но… я искал тебя, просил вашего руководителя дать твой адрес. Если бы ты тогда не уехала… Я хотел рассказать тебе все, что поведала мне бабушка. Я не знал ничего, я не предавал тебя, я не знал, что в тебе жил… живет дух, который ждали многие поколения шаманов. Я просто делал то, что говорили мне, даже не подозревая, что это может так изменить жизнь…
Сима не выдержала, слезы потекли по щекам. Она отвернулась.
- Сима… в нашей жизни важно не только то, что окружает нас, что на виду, но и то, о чем мы можем не знать. Мне трудно объяснить это.
- Тебе трудно? - Сима проглотила слезы и напористо взглянула в глаза Армана. - Но ты попробуй. Ведь мне трудно поверить. Хотя, - она усмехнулась, - меня всю жизнь окружает что-то странное, во что трудно поверить. И Алешка… он такой необычный. Он такой смышленый. Ты не представляешь, как я его люблю! - последние слова прозвучали вызовом. И в них было не просто признание, но предупреждение: за сына я пойду на все!
- У тебя, у нас, Сима, - в голосе Армана тоже прозвучали твердые нотки, - замечательный сын. Ты вырастила хорошего мальчика. Сима… - Арман поднял ее руки, склонил голову, прижимая их к лицу. Букет прошуршал прозрачной оберткой. - Я даже не подозревал, что я самый счастливый человек на земле. У меня есть сын! Спасибо, любимая…
Сима совершенно растерялась. Любимая… А у самого обручальное кольцо… Счастлив, виноват… Господи, что же делать?!
- Арман, послушай… - он поднял глаза: Сима чуть не задохнулась от его взгляда. Ее будто засасывало в карий омут! Вокруг пылало кровавое море цветов, шелестели веточки акаций, сквозь которые лился солнечный свет: еще золотистый, но уже с оттенками пурпура… - Арман, мы не можем…
- Почему?.. - он прикоснулся к ее губам.
Сима почувствовала его дыхание и словно вернулась назад, в тот вечер, окружающий их фееричными декорациями степного заката. Поцелуй унес Симу в прошлое, и - снова восторг, снова волна счастья по всему телу…
- Арман…
Но ничто не длится вечно. Как бы ни был сладок поцелуй, но он закончился. В темном сквере вспыхнули огни фонарей, и в их свете канны слились в один бордовый ковер. Очарование вечера растворилось в тревожном волшебстве ночи. Сима опомнилась. Перед глазами встал образ Саши. Его грустные глаза смотрели на нее прямо из ночи. Сердце замерло.
- Арман, нельзя отдаваться первому порыву. Мы уже не те влюбленные, у каждого из нас своя жизнь, своя семья, - Сима выразительно посмотрела на его обручальное кольцо. - Я… мне хорошо с тобой, но я люблю Сашу. Правда, поверь. Это не такая любовь, какая была у нас - бесшабашная, стремительная… Наши чувства проверены временем. Саша очень долго был моим другом. Он всегда был рядом: и когда я пряталась от всех беременной, и когда родился Алешка… Только, когда Алешке исполнилось два года, я поняла, что для меня значит Саша. И мы поженились, - Сима, вспоминая Маринкину свадьбу, чуть не расхохоталась.
Арман этого не заметил. Он тоже вспоминал свою жизнь. Два года армии, два года ожидания. Снова поиск адреса, письма, звонки в Алма-Ату, Ташкент, и ничего… Бабушка с понимающим взглядом, ее слова о судьбе, о предназначении и ни слова о сыне… Не может быть, чтобы она не знала! Она умеет чувствовать, она умеет спрашивать у духов. Не говорила! Ждала! Знала, точно знала, что свершится, еще тогда до обряда у Каменной головы она знала, чей дух должен восстановить равновесие, и что потом будет именно так - они с Симой на расстоянии и только сын связующей нитью.
Потом развалилась страна, изменилось все. Он загулял, прячась за беспечным времяпрепровождением от отчаяния. Будь что будет! Потом сватовство. Мама настояла. Не стал спорить. Семья нужна, дети… Женился полгода назад на молодой красивой девушке. Любовь?.. Скорее привычка, страсть, обязанность. Но жена беременна, скоро родит. Сима права - у нас у каждого своя жизнь. И изменить ее - это изменить жизнь многих людей, которые достойны и любви, и понимания. Но сын! Как только он увидел мальчика на ипподроме - сначала издалека, оглянувшись на его задорный смех, - так сразу разволновался. Потом Сима… красивая, женственная, уже не такая, как та девчонка, завязшая в глине, но до чего красивая и желанная!..
- Арман, мне пора, - эта страшная фраза, означающая "все, прощай, навсегда".
- Подожди, Сима. Подожди, - говорить о неслучайности встречи, о своей боли? Зачем?.. - Сима, запиши мой телефон. Когда бы ты ни позвонила, в любую секунду моей жизни, я всегда буду рад и всегда сделаю для тебя и Алешки все, что только в моих силах. Запомни: все!
И как хочется обнять, сжать руки и не отпускать больше никогда! Но она уходит, просит дальше не провожать… до свидания… прощай… нет, любимая, до свидания!! Все. Только зловещие канны, почти черные и только несколько красных пятен вокруг фонарей, как еще живые капли крови в застывшем сердце…
Алешка спал в одних трусиках, даже простынку скинул. В распахнутое настежь окно лился теплый июньский воздух. Саша смотрел телевизор с родителями, и Сима, сказав короткое "привет!", ушла в свою комнату и села у кровати сына. Она любовалась его кудрями, его красивым овалом лица, еще по-детски пухлыми губками.
- Сравниваешь? - Саша присел рядом.
- Нет, любуюсь, - Сима шумно вздохнула. - Так надо было, Саша. Мы должны были поговорить. Я боялась, что у него возникнут какие-то мысли относительно Алешки.
- И что, возникли? - Саша не мог скрыть иронии.
- Возникли, но не те, которых я боялась. То, что Алеша его сын, он понял еще на ипподроме. Но ничего в нашей жизни не изменится. Все будет, как всегда, - Сима помолчала. Прикрыла сына простынкой и повернулась к мужу. Саша молча смотрел в ее глаза. - Все будет, как было. Слышишь? - она обняла его.
- Слышу. Не шуми, разбудишь. Он весь вечер молчал, ждал тебя.
Сима снова погладила сына по головке.
- Я завтра возьму отгул и пойду с ним в зоопарк. И дома порисуем, почитаем…
Саша поднялся, увлекая жену за собой.
- А со мной? Я тоже хочу рисовать… импровизировать…
Сима тихонько засмеялась, уткнувшись в грудь мужа.
- Импровизации можно не откладывать на завтра…
Полная луна без стеснения уставилась круглым оком на двух любящих людей. Они, казалось, не замечали ее праздного любопытства, но присутствие в комнате ребенка, шаги родителей в коридоре, сдерживали порыв страсти…
- Саш, ты спишь?
- Нет. А ты?
- А я сплю и разговариваю с тобой во сне.
- Не, не верю. Во сне ты бормочешь и ничего не понятно.
- Ладно тебе, бормочешь… а что, правда?
- Правда. Я сколько раз прислушивался, ничего не понял.
Помолчали.
- Саш, мы такую возможность узнать о том, что я давно "бормотала" перед шаманами упустили… Ведь Арман стоял тогда рядом…
Саша сел на кровати. Интерес историка все еще жил в нем, несмотря на то, что ему пришлось сменить любимое дело. Историей много не заработаешь, а семью кормить надо. Саша занялся переводами. Языки давались ему хорошо, и он свободно владел не только общепринятым английским, но и немецким, и китайским. Но, кроме "живых" языков его все еще интересовал язык символов. Иногда он делал переводы с тибетского, мечтая, что когда-нибудь сможет услышать живую речь народа Снежной Страны.
- Сима, а где та бусина, помнишь, которую Алешка нашел в шкафу? - Саша улегся на бок, ласково убирая пряди волос, упавшие на лицо любимой.
- У него в игрушках. Он взял у меня кожаный шнурок, надел на него бусину, поносил дня два и положил ее в яйцо от киндерсюрприза.
- Надо же… а мы так и не разобрались, к какому духу-покровителю этот амулет относится. Два белых круга - это две луны, извилистая черта между ними вполне может сойти за лунную дорожку.
- Нет, лунная дорожка прямая. А две луны почему?
- Одна - отражение. Помнишь, я тебе говорил, что на "дзи" бывают рисунки в виде глаз, лун, волн, ромбов? Извилистая линия может быть и волной. Возможно, луна отражается в воде… Думается мне, что эти изображения имеют отношение к какой-нибудь богине Луны.
- Или воды, тогда уж.
- Мда… Слушай, - Саша оживился, - как тебя Алешка в детстве называл? Симава? Так?
- Так.
- А помнишь, как Алешка произносил слово "лыжи"?
- Помню - "выжи"… Постой-ка, - осенило Симу, - так его "симава" может на самом деле звучать как "симала"!
Саша торжественно заключил:
- А ты и есть тот самый дух-хранитель, связанный с этим амулетом - Дух Симы!
Сима захихикала, уткнувшись в плечо мужа. Потом поднялась, распростерла руки и закачалась, изображая дух.
Лунная дорожка перебралась со стены на кровать и осветила тонкую фигурку. Саша залюбовался.
- Что? - Сима не поняла его взгляда.
- Ты сейчас как призрак - вся белая и даже почти прозрачная…
- Ой, не вспоминай, а то явится, давно не виделись!
- Хорошо, не буду, и давай спать. Ты отгул возьмешь. А мне на работу!
Сима уютно пристроилась рядом и тихонько спросила:
- А я позвоню Арману, ладно?.. Спрошу, только спрошу, обещаю - никаких встреч…
- Звони.
- Саш, ты ревнуешь? - Симе почудились нотки обиды.
- Не знаю… давай спать.
- Не ревнуй. Я позвоню, как-нибудь вечером, когда ты придешь. Соберем головоломку.
- Только бы голову не сломать, - погружаясь в сон, прошептал Саша.
Арман вошел в свой дом темнее ночи. Жена встретила его ласковым взглядом, прижалась, обняв, но он не мог ответить ей тем же, только холодно поцеловал, поинтересовался здоровьем и ушел к себе.