Он стремительно подошел к висящей на стене карте, и головы всех повернулись за ним. И все - кто с симпатией, кто с завистью или неприязнью - заметили, как легко и четко шагает этот парень с рыжеватой, вызывающе буйной шевелюрой, как по-весеннему ярко цветет румянец на загорелой коже его лица, как уверенно, почти властно протянул он руку к карте.
Ближе к верхнему краю большого зеленоватого листа, среди бескрайных лесистых болот, был воткнут красный флажок. В этой точке располагалась недавно созданная база филиала академии. На север от нее чернел малюсенький треугольник - одна из вершин Северного Урала, гора Ключ-камень. От Ключ-камня, прихотливо извиваясь, бежала на юго-восток голубая ниточка Вангура.
- Взгляните. - Рука Николая коснулась карты. - Путь на Вангур как раз возможен только от Ключ-камня. Между базой вашего… виноват, старая привычка… базой нашего филиала и Вангуром - непроходимые летом болота. А мы пройдем на Ключ-камень и оттуда в район поисков спустимся по Вангуру на лодке. Дайте мне еще одного геолога, и мы вдвоем с помощью проводника сделаем всю работу!
Это прозвучало так же вызывающе и гордо, как знаменитая фраза Архимеда о земном шаре. Но никто не улыбнулся, и даже директор института взглянул на молодого аспиранта почти сочувственно. Опытный и умный человек, он особым чутьем старого ученого вдруг почувствовал, что игра, предложенная Плетневым, стоит свеч.
Предложение Николая было простым и смелым. Несколько лет назад, во время разведки на золото, в нижнем течении реки Вангур обнаружили в шлихах рутил, ценную титановую руду. Содержание рутила было незначительным, однако уже тогда кое-кто высказал мысль, что выше по течению реки и ее притокам вполне возможны богатые, промышленного значения руды. Именно на этом настаивал сейчас и Плетнев.
Игра стоила свеч, потому что найди геологи такое месторождение, оно окажется очень выгодным. Промывай песок и получай руду - просто и дешево.
Однако прав был и Пушкарев: дело представлялось вовсе не таким уж верным, и директор института счел нужным несколько охладить пыл молодого геолога.
- Ну-ну, не так быстро, - сказал он и тонким холеным мизинцем легонько почесал бровь. - Признаться, я не большой сторонник подобных экспериментов, однако… Что скажет нам сам профессор Кузьминых? Как, Алексей Архипович?
Сидевший неподалеку от директора крупный, тучный мужчина лет пятидесяти, с грубоватыми, топорной работы чертами лица коротко кивнул, давая понять, что он готов высказаться. Однако с места профессор не двинулся, лишь побарабанил пальцами по сукну стола. Потом заговорил - медлительно, не поднимая большой, тяжелой бритой головы:
- Вангур мы не знаем. А знать надо бы. Геологические данные… - он задумался, подбирая слово, - действительно интересные. (Только тут Кузьминых поднял голову и взглянул на директора института.) Полагаю, что наш отряд, если поднатужится, с этой дополнительной задачей справится.
Коротко похмыкивая и опять касаясь мизинцем брови, директор посмотрел на часы:
- Вы кончили, Алексей Архипович? Что ж, если без нарушения плана, на ваш, так сказать, риск… Ну-с, а персонально? Впрочем, мы решим это в рабочем порядке. Да-да. Спасибо, товарищи. Мы решим. Возражений нет? Всего хорошего… Вас, - он кивнул Пушкареву и Кузьминых, - я попрошу остаться.
2
Из кабинета директора Николай Плетнев вышел возбужденный и радостный: принято! Его предложение, как там ни крутили, принято.
- Ну как, Николай Сергеевич? Здравствуйте!
Перед ним сияли живые светло-карие глаза Наташи Корзухиной. Они говорили о явной заинтересованности тем, что решалось на ученом совете. Подошел и Юра Петрищев, с любопытством и некоторым смущением поглядывая на Николая. "Ну конечно, она пришла специально. И этот увалень Петрищев тоже". На сердце у Николая сделалось совсем светло.
- Здравствуйте! Здравствуйте, Наташа! Ну, бой выдержан. Чуть не поцапались, правда, с Пушкаревым…
- Пушкарев цапаться не способен: у него выдержка, - не скрывая насмешки, поправил Юра.
- Выдержки у него действительно хватает. - Николай улыбнулся. - Но мне, кроме того, показалось - хватает и умения рассуждать в лад с директором института, а?
- Ну, уж это неправда! - довольно горячо вступилась за Пушкарева Наташа и, смягчаясь, добавила: - Вы его мало еще знаете.
- С вами, Наташа, не спорю, сдаюсь. - Николай шутливо поднял руки. - Да это и неважно. Важно, что поиски на Вангуре мне разрешили. Наша взяла! А?
Хотя к предложению Николая Плетнева ни Юра, ни Наташа прямого отношения не имели, это "наша взяла" прозвучало как признание коллективного торжества, и Наташа и Юра почувствовали себя его участниками.
Секретарь прислушивалась к разговору, как строгая классная дама. Что за тон? Что за фамильярность? Ведь он же все-таки аспирант!..
Разговаривая, молодые люди вышли на улицу и остановились на широком, просторном крыльце филиала академии. Николай закончил институтский курс недавно, и ни работа в Геологическом управлении, ни переход в аспирантуру еще не дали привиться скучной солидности и высокомерию по отношению к младшим. Он ощущал себя почти студентом, и компания Наташи и Юры подходила ему больше, чем общество научных сотрудников.
И, право, это было очень хорошо: стоять с ними вот так, запросто, щуриться на солнышко и чувствовать, будто ты только что выскочил с ребятами из учебной аудитории и никакой ты еще не специалист, - это и все другое впереди, а сейчас можно просто поболтать, порадоваться миру и этим вот большим светло-карим глазам, которые искрятся совсем близко от тебя.
- Вы молодец, Николай Сергеевич! - Наташа тряхнула головой, и лишь ее первый в жизни перманент не дал рассыпаться светлому шелку волос. - Ведь если мы… если на Вангуре действительно обнаружится титан, да еще на Ключ-камне, это будет просто замечательно! Да? Ведь сколько у нас сейчас разговоров об этом металле! Как он нужен!..
- Ты, кажется, намерена прочесть популярную лекцию? - осведомился Юра. - Лектор из тебя неважный.
Наташа смутилась. Если бы здесь был только Юра, - ого, она сумела бы ему ответить! Но Плетнев… Все-таки он аспирант. И даже не в этом дело. Просто в его присутствии Наташа чувствовала себя "как-то не так". Она одновременно и воодушевлялась и была подавлена.
Николай выручил ее:
- А что, товарищи, если мы с вами организуем по этому случаю веселье? Возьмем такси - и в парк. Мысль?
Но тут на крыльцо вышел профессор Кузьминых. Остановившись, Алексей Архипович оглядел молодежь из-под косматых бровей:
- Ну-с, утрясли… Группу на Вангур поведет Пушкарев.
Николай опешил:
- Позвольте, но ведь…
- Что? Хотите сказать, что коли это предложение ваше, то и вести группу…
- Нет, но… Это связано с моей будущей диссертацией.
- Ну, вы, естественно, будете включены в группу.
- Но как же Пушкарев, человек, который сомневается в ценности моего предложения, будет это предложение осуществлять?
- Вот так и будет. Ничего. Две разных головы - это хорошо. Еще и третью приспособим. Вот, например, эту. - Профессор ткнул в Юру Петрищева, приподнял шляпу и ушел.
- Вот те и килограмм изюму! - первый опомнился Юра. - Вовсе я не собираюсь ходить под начальством этого сухаря Пушкарева.
- Н-да, - растерянно пробормотал Николай.
- А я буду проситься в эту группу, - весело сказала Наташа и повернулась к Плетневу: - Возьмете меня с собой?
Он уже пришел в себя:
- Вас? Обязательно! Уж тогда мы рутил найдем наверняка.
- Найдем! - задорно откликнулась Наташа; ей хотелось как-нибудь утешить, подбодрить Плетнева.
Николай задумался. Пушкарева, как, впрочем, и других работников Горногеологического института, он знал еще плохо, но слышал о нем немало. Уроженец знаменитой уральской Мурзинки, той самой, что прославилась по всему миру как кладовая изумрудов, Борис Пушкарев был сыном горщика. Уже одно это и кое-какой опыт в минералогии сразу выдвинули его в среде студентов-горняков, а после окончания вуза Пушкарев в рекордно короткие сроки стал кандидатом наук. Ему пророчили невесть какие успехи, но прошло три или четыре года, а он, казалось, не оправдал и десятой доли надежд, возлагавшихся на него. Два года он работал главным инженером, а потом начальником рядовой геологоразведочной партии где-то в глуши. Говорили, нашел интересный материал для докторской диссертации. Но вместо диссертации появилась лишь куцая, скупая заметка в одном из научных сборников. Благожелатели оправдывали Пушкарева, указывая на его похвальную требовательность к себе и неудовлетворенность найденными результатами. Однако многие полагали, что кандидатская диссертация была в научной деятельности Пушкарева успехом случайным и последним.
И вот теперь руководство института сочло возможным доверить этому человеку новое, рискованное, но многообещающее дело.
- Да-с, утрясли! - передразнил профессора Юра. - По случаю этого случая веселье, видимо, отменяется?
Николай встряхнулся, резко отбросил волосы назад:
- Это почему? Веселье состоится! Идемте атаковать такси…