* * *
Прошло еще несколько дней, и Гектор обнаружил, что задачи, поставленные перед ним, доставляют ему удовольствие. Он с радостью принимал каждую новую трудность - будь то разбор выцветших или отрывочных заметок, нацарапанных неведомыми капитанами, или последующее сведение этих отрывков в целокупное последовательное описание, которое - так сказал ему хозяин - когда-нибудь превратится в карты земель или морей. Он научился разбирать почерк хозяина, несмотря на то что у предводителя галер была пренеприятная привычка использовать в одном и том же предложении и вычурное письмо дивани, принятое при дворе, и самую обычную повседневную скоропись. Кроме того, уже через две недели Гектор начал понимать разговорный турецкий настолько, что мог следовать за предводителем в блужданиях по горам сведений, собранных в его архивах за многие годы.
Тургут наугад доставал из сундука какой-нибудь документ и читал его, то и дело останавливаясь и пытаясь припомнить, что именно он хотел отметить столько лет назад. Гектор же должен был сверять эти сведения с другими, извлеченными из судовых журналов. Время шло, Гектор все более и более выказывал свои способности, а Тургут-мореход понемногу приобретал привычку обращаться с ним скорее как с даровитым племянником, чем как с некоей собственностью, купленной на аукционе.
* * *
Однажды утром Гектор сидел один в хозяйской библиотеке, изучая покрытые пятнами соли страницы судового журнала какого-то голландского капитана, когда вдруг заметил яркий блик света, отброшенный предметом на полке. Гектору пора было отдохнуть, оторваться от работы, и он решил посмотреть, что это бликует. Поток солнечных лучей отражался от тонкого медного диска шириной примерно в ладонь. Диск был покрыт арабскими письменами. Всего там было четыре таких диска, в одном из которых имелось несколько отверстий весьма странных очертаний. Очевидно, эти диски в точности подходили к поверхности некоего круглого инструмента, лежавшего рядом на полке. И он был сделан из тяжелой меди. Гектор все еще разглядывал их, пытаясь понять, что это такое, когда в комнату вошел Тургут и, встав позади него, сказал:
- Это мне подарил отец моего отца, да пребудет с ним мир. Вот станешь мусульманином, и тогда порадуешься, заимев такой же инструмент. Давай-ка я покажу тебе, в чем тут дело.
Взяв прибор, Тургут поднес его к глазам. Тут Гектор заметил, что на тыльной стороне прибора закреплена маленькая медная планка с глазком на каждом конце. Планка поворачивалась на оси.
- Держи вот так, - сказал мореход, прищурив один глаз, другим же глядя в прорези и медленно поворачивая планку, - и смотри на звезду, которую выбрал. Целься, как из мушкета. Этой линейкой, именуемой "алидада", измеряются углы горизонта.
Он перевернул инструмент и показал Гектору цифры, начертанные на тыльной стороне.
- Если диски настроены правильно, ты сможешь определить время восхода и захода солнца, в какой бы части света ты ни находился, и какие звезды и созвездия будут ночью у тебя над головой, и время их восхода и заката. Таким образом ты узнаешь точное направление на Каабу в Мекке и сможешь совершить молитву в должном направлении в должное время.
- Вот, значит, как на том корабле, что привез нас в Алжир, один пленный моряк, глядя на небо, мог определить, в каком направлении мы идем и сколько прошли, - пробормотал Гектор. - Он говаривал, что звезды могут сказать о многом.
- Это правда, - отозвался Тургут, - и по воле Аллаха именно люди истинной веры первыми постигли чудеса небесного свода. Давай-ка я покажу тебе еще кое-что.
Он достал из ближайшего шкафа нечто, похожее на круглый бумажный фонарь, и осторожно повертел его в руках.
- Посмотри, что на нем начертано.
Приглядевшись, Гектор понял, что фонарь сделан из пергамента, натянутого на тонкий медный каркас. На пергаментную поверхность было нанесено с дюжину изображений: медведь, какие-то люди, диковинное существо - наполовину коза, наполовину рыба, еще существо, вроде краба. Наконец до него дошло, что это знаки зодиака и созвездия.
- Это карта небес, - сказал мореход. - Я купил ее давным-давно у торговца диковинками. У самого султана имеется множество подобных вещей - ученые-звездочеты называют их небесными глобусами, только султанские глобусы куда больше. К примеру, огромный шар из чистого мрамора с высеченными на нем сорока четырьмя созвездиями и звездами, числом более тысячи двадцати пяти. Однако этот, хотя он и скромен, для меня - драгоценен. Смотри внимательнее.
Гектор стал разглядывать фигурки на глобусе. Каждое изображение вмещало в себя группу звезд. Однако звезды в каждом рисунке были разбросаны столь беспорядочно, что ему подумалось: богатое же нужно иметь воображение, чтобы увидеть в них очертания какой-либо фигуры. Но предводитель вновь заговорил с еще большим воодушевлением:
- Продавец сообщил мне, что один из великих ученых севера - то был голландец - создал эту звездную карту более сотни лет назад. Карта охватывает все, что он узнал о небесной сфере, все, что он извлек из книг в результате многолетних трудов. Едва увидев эту вещь, я понял, что должен ее купить. Ибо сразу заметил, что голландец этот начертал имена созвездий на языке тех людей, чьи знания он использовал, - на языке священного Корана. Видишь, вот здесь, на созвездии, имеющем очертания льва, он написал "аль-Асаб", а вот здесь созвездие "аль-Акраб" - есть такое насекомое, носящее смертельный яд в своем изогнутом хвосте.
Теперь Гектор понял, отчего глобус вызывает у его господина такой восторг. Голландец, создатель звездной карты, написал названия созвездий не на латыни и даже не на своем родном языке - он написал их по-арабски.
- А здесь! И здесь! И здесь! - Тургут тыкал пальцем в названия отдельных звезд, отмеченных на глобусе. - Заметь, какие имена он дал: "Ригель", что на языке правоверных означает "нога". А это - Птица, а вот звезда Альдебаран, что значит "последователь", ибо она словно гонится за шестью звездами в созвездии, которое мы именуем "Бык".
Некое воспоминание промелькнуло в голове Гектора: ярмарка в Ирландии, палатка предсказателя, куда его с сестрой привела мать. Тогда ему было не более шести-семи лет, но до сих пор он не забыл ту занавеску - кусок потрепанной бурой ткани, усеянной звездами и знаками зодиака.
- А можно предсказать будущее, пользуясь этой звездной картой и тем медным инструментом? - спросил он.
Тургут ответил не сразу.
- Этот инструмент и глобус, взятые вместе, можно использовать для вычисления положения звезд на момент рождения человека, а по этим данным можно предсказать его судьбу. Но - берегись! Пророк, да пребудет с ним мир, остерегает: "Смотрите и созерцайте все, что есть на небесах и на земле! Но откровения и пророчества бесполезны людям, которым не дано понять".
Он бережно водворил глобус на место и, повернувшись к Гектору, добавил серьезно:
- Разумнее употреблять сии предметы для насущных наблюдений и, подобно паломникам, свершающим, полагаясь на звезды, хадж в Мекку, прокладывать свой пути по бездорожью пустынь и морей.
Глава 10
- Это весьма достойный человек, - говорил Гектор Дану, когда друзья встретились в выходной день - пятницу. - Его управляющий сказал мне, что предводитель никогда и никому из своих слуг не поручает такого дела, какого сам не смог бы сделать. Еще он сказал, что турки-аристократы полагают, что приказывать могут единственно те люди, которые сами умеют подчиняться. Предводитель принадлежит к одному из самых знатных родов Константинополя, но начинал он как юнга, который чистит якорные цепи от ила, когда их вытягивают лебедкой на борт галеры. А когда он достаточно возмужал, ему пришлось шесть месяцев просидеть на гребной скамье.
- А мой хозяин не желает продавать меня твоему предводителю, несмотря на то, что я собираюсь стать турком, - проговорил Дан. - После того наказания мне поручают только самую грязную работу в саду. Хозяин, видно, считает, что наказания мне мало.
Гектор окинул взглядом мрачный двор баньо, вспомнил мерзкий случай с похотливым капоралом и понял, что никогда еще не видел своего друга в таком унынии.
- Вот если бы придумать, чем ты можешь быть полезен в библиотеке, - сказал он, - тогда бы ты наверняка попал в дом предводителя.
- Работа в библиотеке? Это вряд ли возможно. Я ведь не умею ни читать, ни писать, - заметил Дан. - Тот лист, который он мне показывал, для меня ничего не значит. Просто много черных линий и какие-то пустяковые, плохо нарисованные картинки. Я бы мог нарисовать и лучше.
Гектор в недоумении уставился на друга.
- Ты мог бы нарисовать лучше? Что ты хочешь сказать?
- Да все эти деревья и рыбы какие-то неуклюжие, а еще кто-то пытался нарисовать птицу, которую вы называете попугаем. Так этот попугай вовсе не похож попугая, а я их перевидал множество. И нарисован неправильно, и раскрашен по-дурацки. Вот почему я и сказал предводителю, что ничего не узнаю. Наверное, надо было сказать, что там есть плохо нарисованный попугай.
- То есть ты говоришь, что мог бы нарисовать его лучше?
- Конечно.
- А ну-ка докажи! - воскликнул Гектор.
Он вдруг разволновался и бросился к одному из писцов баньо, сидящих на корточках у стены, купил у того лист бумаги, одолжил перо и чернила и, вернувшись, сунул все Дану.
- Нарисуй-ка мне попугая, - потребовал он.
Дан с сомнением покосился на гусиное перо. Кончик пера притупился и размахрился. Бумага была грязная и мятая.
- С этим ничего хорошего не получится, - сказал он.
- Почему же?
- Я рисую и крашу на коже, а не на бумаге.
- Ты имеешь в виду пергамент, сделанный из овечьей кожи, как у монахов, у которых я учился в Ирландии?