- Ха, беда. Моя беда - моя забота! - рассмеялся Али-ан-Насир.
- Прости, Великий Царь, коль что не так... - растерялся посол.
- Все так. Все так, урус-мурза. Поехали со мной. В бою каждый воин дорог. Может быть, мне понадобится твой совет. Вы, урусы, храбры и находчивы.
Семен Мелик взлетел в седло и присоединился к отряду мурз и телохранителей султана.
Пока ехали к возвышению, Али-ан-Насир спросил Сагадея:
- Как погиб славный Тамиржан-бей?
- Не остерегся. Когда он захватил Токтамыша, то не сразу поскакал к тебе, а решил отдохнуть в степи. Тут и налетели кайсаки из Кок-Орды.
- Слепой сурок, а не бинбаши. Отдохнуть решил... Теперь вечно отдыхать будет. О-о беспечность! - воскликнул Али. - Скольких славных полководцев погубила она, кто скажет? Сколько могучих батыров от нее смерть приняли?! О Аллах!
Кони вынесли всадников на вершину высокого холма.
Али-ан-Насир долго вглядывался в расположение вражеского стана. Оглядел прилегающую местность. Сагадей-нойон правду сказал: вправо от них скованная льдом река и равнина - всаднику не спрятаться. Река уходила влево и, словно серпом, отсекала войско Токтамыша от дороги в Кок-Орду, но тот, видимо, не очень-то об этом беспокоился.
- Через реку отступят, она не помеха, - угадал мысли султана туменбаши.
- А там что за курганы? - указал Али-ан-Насир дальше, в заречье.
- Там нет никого, только наши дозоры.
- А если их незаметно убрали? Не верю я, чтобы Токтамыш нигде не имел засады. Змееныш хоть и молод, но глупым его не назовешь. Да и советники у него опытные найдутся. С того места ударить нам в правое крыло будет очень удобно... Пошли за курганы тысячу легких всадников, пусть поглядят.
- Внимание и повиновение! - Сагадей-нойон кивнул одному из своих гонцов.
- Дозволь слово молвить, Великий Царь? - вмешался вдруг Семен Мелик.
- Эй, батыр, подожди! - остановил гонца султан. - Говори, урус-мурза.
- Скажи, воевода, а что там, на берегу реки, темнеет? - спросил Семен Сагадей-нойона. - Во-он, по обоим берегам, широкая полоса?
- Тугай. Камыш сухой, по-вашему, - ответил начальник тумена и, мгновенно сообразив, добавил: - Только даже малому числу пеших воинов в нем трудно спрятаться. Если ты подумал об этом, то зря.
- А ползком?
- Ха-ха-ха! Ползком. Ты что, хочешь несколько тысяч батыров ползком туда отправить, урус-мурза? - рассмеялся султан. - Их тотчас обнаружат и порубят.
- К чему тысячи? Я со своими молодцами проползу так, что и мышь не услышит.
- Нет, ты погляди на него, Сагадей-ной-он. - Али-ан-Насир весело показал на Мелика пальцем. - Видимо, урус-мурза в дремучих лесах разучился думать. Ты хочешь двумя сотнями своих батыров удержать хотя бы одну тысячу Токтамышевых собак? Да вас в один миг растопчут копытами.
- Прости, Великий Царь! Но нам совсем не придется обнажать мечей. Мы просто подожжем камыш.
- Верно! - хлопнул себя ладонью по лбу Сагадей-нойон. - Тугай просох так, что вспыхнет мгновенно от одной искры и полыхнет на огромное расстояние. Если у Токтамыша за рекой есть засада, она будет отрезана. И самому кюрягану отступать некуда будет, пока тугай не прогорит!
- А пока он прогорит, мы порубим всех Токтамышевых собак, а самого его на аркан возьмем! Ха... Молодец, урус-мурза! Действуй! Но знай: наступать мы будем только по твоему сигналу. Поторопись!
Семен Мелик, не мешкая, устремил коня к своим. А султан восхищенно говорил:
- О-о, хитер урус-мурза. Хите-ер! Я награжу его достойно, если все получится по-задуманному...
С вершины кургана было видно, как от стана врага отделилась группа всадников и во весь опор поскакала к туменам султана.
- Токтамыш гонца послал зачем-то, - угадал Сагадей-нойон.
- Давай встретим его, - решил Али-ан-Насир. - Только ты сам с ним говори, а я рядом буду. Сделаем так, чтобы я слышал гонца, а ему меня видеть ни к чему: узнать может.
- Да будет так, о Мудрейший!
- Поехали... .
Посол Токтамыша был велик ростом, чернобород, простодушен с виду и нагл до нетерпения.
Сагадей-нойон невозмутимо слушал его громкие призывы.
- Эй, батыры! - вещал иноземец. - Токтамыш-хан Непобедимый зовет вас под свой бунчук ! Всем от него великая награда будет! Такая награда, которую щедрый хан дал Карабала-бею и Усману! Все вы будете одеты в шелковые бухарские халаты, есть жирный плов и звенеть динарами на базарах!..
- Эй ты, курдюк паршивой овцы, подойди сюда! - позвал наглеца Сагадей-нойон. - Подойди и скажи, чего хочет от нас твой хан, у которого нет своего улуса?!
Посол подъехал. Не поклонился. В седле сидел гордо. Глядел на нойона дерзко. Сагадей смеялся в душе. Но ему надо было выиграть время, пока воины Семена Мелика углубятся в тугай, и он решил потешить султана, себя, своих батыров да и выведать кое-что. Похоже было, Токтамыш не догадывается, что противник его удвоил силы и удесятерил дух. Но это мог увидеть и почувствовать гонец. Однако туменбаши не собирался отпускать наглеца: нукеры его были готовы к мгновенному действию.
- Говори, о килича могучего хана Токтамыша, - пропел Сагадей-нойон сладким голосом. - Скажи, чего ты хочешь от нас?
Гонец сильно возгордился от ласкового обращения и еще более гордо заявил:
- Могучий хан Токтамыш ничего вам не сделает, если вы выдадите на его суд беглого разбойника, укравшего у него пайцзу.
- А твой кюряган, у которого нет своего улуса, и так нам ничего не сделает. Он слишком слаб и ничтожен.
- У хана Токтамыша под бунчуком два тумена отборных воинов, и улус вашего Али скоро будет его улусом.
- А ваш Абукир-бохадур сказал, что у кюрягана всего-то пять тысяч трусливых кайсаков.
- Славный Абукир-бохадур нарочно сказал так, чтобы усыпить вашу бдительность. Вот ты, видимо, храбрый и сообразительный бинбаши. У тебя на лице шрамы - следы боевой доблести. Хан Токтамыш ценит таких. Переходи к нему и будешь возвышен. Ты встанешь слева от его трона.
- ...которого у него нет, - закончил Сагадей-нойон.
- Скоро будет. Уже сегодня будет! Как зовут тебя, храбрый бинбаши?
- К чему тебе мое имя?
- Чтобы сказать о твоем мужестве хану Токтамышу...
Этот недалекий умом кок-ордынский мурза только потому так нахально вел себя, что двумя часами раньше здесь его слушали очень внимательно, а потом следом за ним ушли к Токтамышу два тысячника с большинством своих воинов. Будь кто другой на месте этого посла, не столь слепой от собственной гордости, он давно бы заметил, что теперь батыры Али-султана слушают его совсем по-другому. Но он не видел ничего...
- Хорошо, я скажу свое имя. Меня зовут Тагир-бей, - соврал Сагадей-нойон. - Слыхал, наверное?
- Какой Тагир-бей? - опешил кок-ордынец.
- Я бакаул Ослепительного Али-ан-Насира.
- Ха?! А говорят, его убили.
- Кто говорит?
- Батыр от вас прискакал недавно.
- Это я его послал...
- А-а? Он обманул хана Токтамыша? Тогда - горе ему!.. Слушай, а где твоя пайцза? Может, ты врешь все?
- Вот она, - распахнул ворот полушубка Сагадей-нойон.
Гонец вгляделся. На золотой пластине - голова барса. Нижнюю часть пайцзы он не видел, она была скрыта овчиной. Но килича поверил, что перед ним главнокомандующий войсками султана: слишком уж устрашающее лицо было у него.
- Хорошо, что ты жив. Хан Токтамыш тоже не совсем поверил перебежчику... Отъедем в сторону, я должен передать тебе кое-что.
- Тут давай, - не стронулся с места нойон.
- Хорошо. Вот возьми. - Вражеский посланник вынул из-за пазухи свиток плотной китайской бумаги и протянул его мнимому ба-каулу.
- Что там?
- Сам почитай. Но никому не говори о тайном.
Сагадей глянул на болтуна насмешливо, потянул повод. Конь его ступил в сторону. Тумен-баши с поклоном передал послание Токтамыша выехавшему вперед всаднику в богатой боевой одежде.
- Посмотри, о Могучий Властелин Дешт-и Кыпчака, Ослепительный Али-ан-Насир, - почтительно произнес военачальник, - что пишет изменнику твой враг - ничтожный хвастун Токтамыш-кюряган. Здесь послание скорпиона змее.
Кок-ордынец рот разинул от крайнего изумления и не успел сообразить ничего, как три аркана враз захлестнули его грудь и шею и сорвали с седла. Сопровождавшие киличу воины хотели ускакать, но сотни стрел мгновенно сделали их похожими на дикобразов...
Султан сдернул со свитка шнур, развернул бумагу, быстро пробежал глазами по тексту.
- Где тело ядовитой гюрзы? - медленно и грозно спросил он.
- Нукеры-родственники повезли его в Сарай ал-Джедид. Похоронить хотят. Прости, о милосердный, - насупился Сагадей-нойон. - Я думал...
- Максум! - проревел Али-ан-Насир.
- Я здесь, о Могучий! - выехал вперед лихой юзбаши.
- Возьми две сотни моих нукеров и догони изменников. Приказываю изрубить всех! А мертвое тело Тагира отвези в Сарай ал-Джедид и посади на кол посередине главного базара!
- Внимание и повиновение! - воскликнул Максум. - Все будет так, как ты повелел, о справедливейший!..
Солнце заметно склонилось к западу.
- Скоро ли урус-мурза подаст нам сигнал? - нетерпеливо спросил Али-ан-Насир. - Времени достаточно прошло.
- Вот-вот должен быть, - отозвался Сагадей-нойон, вглядываясь в даль.
Еще раньше он приказал самым зорким воинам смотреть на восток, что те и делали.