- Тагир-бакаул боится. Токтамыш из рода Чингисхана, как и Али-султан. Кто может предугадать каприз судьбы? Власть Али-ан-Насира непрочна. А Токтамыш силен поддержкой Му-хаммед-Уруса и Аксак-Темира. Кто знает, кроме Аллаха, что будет завтра? Может, султаном Высочайшей Орды станет Токтамыш?
- Если этого захочет Мамай-беклербек! - гордо поднял подбородок молодой военачальник без войска.
- Прости, - смутился Бахар-мурза. - Но и Мамай-беклербек не больно-то доволен Али-ан-Насиром. Султан не все советы его выполняет. Ты же сам говорил.
- Да, это так. Но Мамаю-беклербеку совсем не нужен ублюдок Токтамыш-кюряган на троне султана!
- Успокойтесь, друзья, - вмешался в спор Асат-кятиб. - Разве мы идем против воли нашего могущественного покровителя? Ты сказал, - обратился он к Бахар-мурзе, - что опора Токтамыша - Мухаммед-Урус и Аксак-Темир Хромой. Но ведь они враги!
- Были врагами. Теперь помирились. Ак-сак-Темир на Иран пошел. А Мухаммед-Урус двинул свои тумены на Чинчи-Туру: он хочет присоединить Сибирь к своему улусу.
- Откуда такая важная весть? - живо спросил Кудеяр-бей.
- У меня везде люди есть, - похвалился Бахар-мурза.
- Но почему Токтамыш тут оказался и смело стоит перед грозной силой самого султана Высочайшей Орды ?
- Токтамыш пайцзу своего рода требует и жизнь Араб-Шаха.
- Кто ему сказал, что Араб-Шах жив и у нас?
- Сказали...
- А почему Араб-Шах, грозный и непобедимый воитель, меч Мухаммед-Уруса, оказался вдруг на краю гибели?
- Аксак-Темир жизнь главного своего врага поставил условием мира с Мухаммед-Урусом. Тот согласился...
- Вот она, благодарность держателей власти, - с тяжелым вздохом заметил Асат-кятиб.
- Да, это так. Но и еще причина немилости к Араб-Шаху есть. Этот хан свиреп и никого не щадил. Его ненавидит народ Кок-Орды.
- Что такое народ, как не стадо баранов, - презрительно бросил Кудеяр-бей.
- Не скажи. Гнев народа бывает страшнее всех стихий. Разве не гнев народа использовал Хромоногий, захватив власть во многих городах Кок-Орды?.. Воины главного тумена перед походом в Чинчи-Туру потребовали смещения Араб-Шаха, иначе грозились уйти к Тамерлану. Му-хаммед-Урус вынужден был согласиться.
- Да-а, страшные дела происходят на этом свете...
- Но к чему нам лишняя ссора с могущественными ханами Востока? - после затянувшегося молчания сказал Асат-кятиб. - Раз Токта-мыш просит, надо выдать ему скорпиона Араб-Шаха. Кроме беды, опальный чингисид ничего нам принести не может. И скорая беда уже стучится в ворота Золотого города - Сарая ал-Джедида.
- Я тоже удивлен, - пожал плечами Ба-хар-мурза. - Но если Али-ан-Насир твердит, что никогда не нарушит законов гостеприимства, он просто глуп. Он играет со смертью... - Сановник помолчал, зорко глядя на собеседников, потом сказал твердо: - Я позвал вас сюда, чтобы отвести эту первую и самую страшную беду от нашего города и нашего богатства.
- Говори, что предлагаешь? - сразу отозвался Кудеяр-бей.
- Токтамыш дает за пайцзу своего рода сто тысяч динаров и свое благорасположение. А оно тоже немалого стоит...
- Когда он успел сказать тебе об этом? - удивился Кудеяр-бей.
В быстрых глазах Асат-кятиба застыл тот же вопрос.
- Сегодня ночью от Токтамыша тайный гонец был. А после него я разговаривал с пленным Абукир-бохадуром. Тот подтвердил, что господин его не жадный человек и серебра у него много. Потом я докажу вам это.
- Но как нам заполучить пайцзу Джучи-хана? - недоуменно развел руками Кудеяр-бей. - Она ведь у султана.
- Из дворца ее не вынести, - подтвердил писарь.
- Пайцзу может взять на время мурза Ла-тып, - спокойно сказал сановник. - Все знают, как доверяет старику султан.
- А как побудить старого Латыпа взять из ларца великого этот знак древней власти? Он может заподозрить неладное и...
- Ну, это сделать просто. Надо посеять в Латыпе сомнение в подлинности пайцзы. Тогда старик захочет сверить ее по старому рисунку и записям.
- И что дальше? - Недоумение было написано на лице Асат-кятиба.
- Напомни мне, храбрый Кудеяр-бей, кто твой двоюродный брат? - хитро прищурился Бахар-мурза.
- Резчик печатей и мастер по драгоценным камням и металлам. Хо! - Военачальник хлопнул себя ладонью по лбу. - Мой двоюродный брат Хайдар-уста и пайцзы для султана делает. О-о Бахар, ты мудр, как сто сов!
- Верно придумал Бахар-мурза, - поддержал Кудеяр-бея и Асат-кятиб. - Латып очень стар и плохо видит. Я сумею на время подменить пайцзу Джучи-хана на другую, похожую. ..
- А мой брат сделает ее точную копию, и ты, Асат, вернешь пайцзу на место.
- Значит, ты хочешь всучить Токтамышу подделку? - насмешливо осведомился сановник.
- Конечно! - простодушно ответил сообщник.
- Э-э, нет! - поднял палец Бахар-мурза. - Ты еще молод и не все понимаешь. Если Токтамыш так настойчиво домогается этого знака власти, значит, он изучил все царапины на нем.
- Но и Али-султан может отличить подделку от настоящей пайцзы.
- Не думаю. Али держал ее в руках совсем недолго. Притом он был обеспокоен совсем другими заботами.
- Это верно, - поддержал сановника сообразительный писарь. - Токтамышу надо отдать настоящую пайцзу.
- Значит, надо, - неуверенно согласился Кудеяр-бей. - Я не разбираюсь в ваших хитростях, мое дело военное. А тут...
- Однако все надлежит проделать сегодня же, пока все озабочены набегом Токтамыша, - решительно заявил мурза. - И подделка уже завтра утром должна лежать в ларце султана. Сможет ли Хайдар-уста изготовить ее за ночь?
- Брат мой искусный мастер и работает очень быстро...
- Хорошо. Мы надеемся на его руки. Лист золота для пайцзы у меня возьмешь.
- Пусть будет так. Потом посчитаем расходы и прибыль, - согласился Кудеяр-бей. - Но что нам делать с полудохлым Араб-Шахом? - задал он сообщникам непраздный вопрос.
- Его надо отправить на суд Аллаха! - без колебаний заявил Бахар-мурза. - Токтамыш обещает за его смерть еще столько же серебра.
- О-о! - не удержался от изумленного возгласа писарь султана. - Может быть, ты, Кудеяр, зарежешь его?
- Х-ха! Как будто ты не знаешь, что Али не доверяет мне. Следом за мной всегда кто-нибудь ходит. О сегодняшней моей отлучке уже, наверное, сообщили султану. Одна только у меня отговорка - женщины да вино. Не хотел бы, да напиться надо будет, чтобы отвести от себя подозрение. И еще, ты знаешь не хуже меня, раненого особо внимательно охраняют самые верные тургауды султана. Да и Анвар-табиб не отходит от него. Тут мы бессильны, - развел руками Кудеяр-бей.
- Надо найти возможность. Надо! - стукнул кулаком по колену Бахар. - Начальник охраны дворца Саллах-Олыб твой родственник, Асат.
- Ну и что? - скептически усмехнулся писарь. - Да он скорее сдохнет, чем ослушается султана. Я хорошо его знаю: Саллах-Олыб упрям, как сто ишаков, и неподкупен, как секретный замок на ларце Али-ан-Насира.
- А подкупать его и не следует. Надо сделать так, чтобы славный Саллах-Олыб заболел.
- Почему?
- Тогда временно его место займет мой родственник Ялым-бей.
- И что из этого?
- Ялым-бей иногда почтительно прислушивается к моим советам.
- Но Саллах-Олыб здоров и крепок, как сто верблюдов...
- Можно заставить заболеть и триста верблюдов сразу. Здесь такая болезнь таится. - Бахар-мурза снял с безымянного пальца массивный золотой перстень с печаткой и протянул его писарю.
Тот испуганно отшатнулся, выставил вперед ладони:
- Что-о?! Что ты мне предлагаешь?! Чтобы я любимого дядю отравил?! Он мне вместо отца. Он меня во дворец привел. Он помогал моему продвижению. Теперь я, благодаря его стараниям, стал писарем самого султана. И ты-и мне-е...- Асат-кятиб схватился за рукоять кинжала.
- Успокойся. Славный Саллах-Олыб занеможет только на два-три дня. Пусть Аллах, всевидящий и карающий, лишит меня разума и после смерти бросит в пучину пламени, если я сказал хоть одно слово лжи! - поклялся Бахар-мурза.
- Но почему бы тебе не сделать это самому? - пытался сопротивляться Асат-кятиб, все еще испуганно глядя на сановника.
- Страж султана никогда не принимает пищи из чужих рук. Ты это знаешь лучше меня.
- Но и со мной он нечасто плов ест.
- А если праздник?
- Ближайший большой праздник еще не скоро будет.
- Подождем. С этим можно не торопиться.
- Как?! Разве Токтамыш будет ждать? - встрепенулся Кудеяр-бей, и глаза его алчно блеснули.
- Токтамыш-хан пайцзу ждать не хочет. А тут главное, чтобы Араб-Шах не вернулся в Кок-Орду и не наказал врагов своих за вероломство. И Мухаммед-Урус, и Тамерлан, и Токтамыш, и царевич Чингисова рода боятся этого человека так же, как волки страшатся тигра. Араб-Шах ведь тоже чингисид, прямой потомок Джучи-хана. Его право на трон Высочайшей Орды равноценно с ними.
- А если Араб-Шах поправится до праздника? Анвар-табиб очень хорошо умеет лечить раны, об этом все знают, - все еще сомневался писарь.
- Я спрашивал Анвар-табиба. Он говорит, что рана Араб-Шаха тяжела: до сих пор хан в сознание прийти не может. Так сказал табиб. Вряд ли раненый кок-ордынский волк встанет до праздника, а если и встанет, то будет еще очень слаб и неспособен к сопротивлению...
- Тогда все ясно. Тогда я попробую, - подумав, согласился Асат и недрогнувшей рукой взял отраву для своего любимого дяди.