- Токтамыш-кюряган, - поправился пленник. - Воинов с нами было пять тысяч. Я возглавлял охранную тысячу ха... кюрягана.
Мурзы переглянулись. Мухтасиб продолжал допрос:
- И столь много опытных воинов догоняли одного не очень сильного человека?
- Он сначала не один был. Он с тысячей кайсаков уходил. Но от Сыгнака до Сарая ал-Джедида путь далек, и воины его или полегли в схватках, или рассеялись по дороге. Мы тоже потеряли немало своих батыров.
- Как же вас оказалось всего два десятка перед лицом славного Тамиржан-бея?
- Воинов у беглеца не осталось. Вчера у него пал запасной конь, а сам удалец был ранен стрелой: по крови на снегу мы узнали об этом... Ночью буран был. Мы подумали: кто ж в такое время может быть в степи? Вот и обогнали своих.
- И далеко обогнали?
- Наверное, на полдня пути... Может быть, кто-то ближе к нам был.
Аляутдин о чем-то пошептался с султаном, спросил:
- Зачем вам этот беглец?
- Токтамыш говорил, что тот человек украл у него пайцзу предков. А еще говорил ха... кюряган: тот человек бродяга и степной разбойник.
- Какой же он бродяга, если его защищала целая тысяча храбрых нукеров?
- Токтамыш называл их кайсаками.
- Называл, называл, а имени предводителя кайсаков ни разу не назвал?
- Куган-бей. Но не за ним гнался Токтамыш. - Пленник теперь остерегался называть какой-либо титул своего начальника, чтобы не навлечь на себя лишней беды.
Мухтасиб понял это, усмехнулся:
- За кем же стремился Токтамыш-кюряган?
- Не знаю, как звали того человека. Только Куган-бей совсем не интересовал Токтамыша. У начальника кайсаков пайцзы не было. Зачем пайцза рода Джучи-хана разбойнику?
Аляутдин снова поднял лицо к султану, потом распорядился:
- Иди отдохни, славный бохадур. Ты понравился Ослепительному. Ты будешь доволен его милостью... Уважаемый Байгельдин-векиль, - обратился великий карача к смотрителю дворца, - отведи нашему гостю место для отдыха. Дай ему еду, достойную его звания.
Сановник преклонных лет, но еще скорый на ногу, поклонился султану, подошел к пленнику и приветливо пригласил его следовать за собой.
Сообразительный Куварза-батыр помог гостю подняться, прикрикнув при этом на туповатого Маруллу, и даже невидимую пылинку успел сдуть с грязного плеча бохадура.
"Хитрец и пройдоха, - подумал Али-ан-Насир. - Надо это запомнить".
Ошарашенный таким поворотом в своей судьбе, Абукир поклонился правителю Дешт-и Кыпчака и, пятясь, исчез за дверью вместе со своими стражниками и векилем. Он ожидал подвоха: готов был снова испытать тяжелые удары басалыка или даже меча. Но все обошлось благополучно.
Когда "гордый" бохадур ушел, мурзы многогласно и весело восхитились мудростью великого карачи:
- Аляутдин, ты самый умный среди нас, недостойных советников Ослепительного!
- Храбрый бохадур все-таки с почтением отвечал на твои вопросы.
- И куда подевалась вся его спесь?
- А этот Куварза сообразителен и находчив...
- Я все делал по воле и приказу Ослепительного! - грубо прервал мурз великий карача. - Совет мудрейшего Властелина был таков: самый крепкий камень можно раскрошить без труда, если его сначала испытать яростным огнем, а потом погрузить в ласковую прохладу воды. Абукир-бохадур много сказал, но нам еще больше надо узнать у него о делах в Кок-Орде. После теплой бани, вкусной еды и крепкого сна он нам расскажет все.
- Велик и предрекающ султан Али-ан-Насир - Могучий Правитель половины вселенной! - возопили мурзы. - Ты достойный потомок Потрясателя Вселенной! Ты продолжишь его подвиги и завоюешь вторую половину земли! Мы в воле твоей!
И более всех надрывался Бахар. От его вопля у Али-ан-Насира даже уши заложило.
- Замолчите! - глядя на ретивого мурзу, повысил голос султан. - Мне нужны слова мудрости, тяжелые, как золото, и твердые, как железо Дамаска.
Сразу стало тихо.
- Бахар! Раненого, наверное, привезли. Иди посмотри и скажи нам, кто он?
- Слушаю и почтительно повинуюсь, о Светоч Мира, - пропел карача и, пятясь, на коленях покинул совет.
- Пять тысяч воинов Токтамыша для нас пустяк, - первым заговорил султан. - Тагир-бей заставит их повернуть назад. Но... - Повелитель закрыл глаза, помолчал и продолжил жестко: - Но если этот бохадур наврал все, а? А если с Токтамышем пять туменов, а? Скажите, что тогда нам делать?.. Старый разбойник Му-хаммед-Урус только и ждет момента, чтобы ворваться с толпой своих головорезов в Сарай ал-Джедид... Что скажете, мудрые советники мои? Ты, Кудеяр-бей, - ткнул он пальцем в сторону одного из сановников.
Красавец в зеленом тюрбане и в зеленом же шелковом халате встал. Казалось удивительным, что столь молодой человек заседает в высшем государственном совете и даже звание начальника тумена носит, хотя никакого войска под его началом не было. Но Кудеяр-бей был ближайшим родственником Мамая-беклербека, его глазами и ушами при властителе Дешт-и Кыпчака. Поэтому голос его был тверд и уверен:
- Я думаю, нам надо поднять второй ту-мен, призвать на помощь жителей столицы и все это двинуть на подмогу Тагир-бею...
- ...и тем оставить Сарай ал-Джедид беззащитным, - сердито закончил за него Али-ан-Насир. - Садись! Ты сказал глупость! Меньше вина пей, мудрее будешь!
Властелин зло повел глазами по лицам своих сановников:
- Разве такой совет мне нужен? Кто скажет мудрое слово?
Тогда палец поднял великий карача.
- Говори, Аляутдин.
- Пять тысяч воинов могут быть страшнее пяти туменов. Рядом затаился, как барс на тропе, вероломный эмир Асторкана Хаджи-Черкес. А если он сговорился с Токтамышем?
- Да, так может быть, - подтвердили советники.
- Хаджи-Черкес зорко следит за Великой степью, - сказал Кудеяр-бей громко. - Покорность эмира Асторкан-улуса - это покорность рыси, запертой в железной клетке. А клетку эту может открыть одно только имя Токтамыша!
- Вот теперь ты сказал мудро, - одобрил речь молодого соглядатая султан. - Теперь ты прав. Только одно мы можем сделать сейчас: призвать на помощь могучего эмира Мамая, ибо он - грозная опора нашего трона!
- Ты Велик, о Надежда Вселенной! - воскликнул Кудеяр-бей.
- Позволь дать совет, о Мудрейший? - привстал на своем месте Аляутдин-мухтасиб.
- Мы слушаем тебя.
- Если пленник сказал правду, тогда не следует спешить с просьбой о помощи. Сейчас зима, и если Мамай пришлет сюда еще хотя бы один тумен воинов, нам не прокормить такую ораву и трех дней. Батыров тогда надо будет пустить в набег: они потребуют этого. А куда?.. Очень легко нарушить шаткое равновесие в этом непрочном мире. Большая война может случиться на радость всем врагам Высочайшей Орды. А этого и беклербек не захочет...
- Можно на Урусию направить стремление батыров, - подсказал кто-то,
- Сейчас?! Когда вся Урусия засыпана снегом? Там коням по уши!
- Это верно, - согласился с мухтасибом Али-ан-Насир. - Что еще посоветуешь нам, мудрый Аляутдин-карача?
- Беклербеку надо просто сообщить о происходящем. Эмир отличается скорым умом и сам решит, как ему следует поступить. Но гонца надо послать не раньше, чем придут вести от Тамиржана и Тагир-бея.
- Да будет так! - решил султан. - Ты еще что-то хотел нам сообщить?
- Да, о Великий. Хорошо бы также назвать Мамаю-беклербеку имя воина, найденного нами в степи.
- Это было бы хорошо, - подтвердил Али-ан-Насир.
Двери распахнулись, на пороге появился мурза Бахар.
- Ты узнал его? - нетерпеливо воскликнул властелин.
- Узнал, о Великий. Это непобедимый воитель, потомок могучего Джучи-хана, Араб-Шах-Муззафар!
Али-султан непроизвольно встал с трона, и мертвенная бледность растеклась по его красивому лицу.
"Не змею ли я подобрал и теперь согреваю ее у своего сердца? - смятенно подумал он. - Змею, которая, напитавшись теплом, впрыснет яд в тело своего спасителя. Может быть, помочь душе Араб-Шаха и дальше лететь к престолу Аллаха?"
У Али-ан-Насира были все основания думать именно так: за Араб-Шахом летала слава самого свирепого и беспощадного военачальника Кок-Орды.
- Но почему он тут оказался? О Аллах! - прошептал молодой султан и, обессиленный, упал в золотое кресло.
Советники, оглушенные столь неожиданной вестью, молчали.
Глава пятая
Заговор
- Бинбаши Тамиржан убит. Из всей сотни его нукеров только юзба-ши Максум отбился от врагов и ускакал. Султан Али-ан-Насир в гневе и страхе...
- А Токтамыш?
- Его свои выручили из беды. Сейчас хан грозится спалить Сарай ал-Джедид, если ему не освободят трон Бату-хана. И он сделал бы это еще сегодня, но на пути Токтамыша встал Тагир-бей с туменом воинов...
Трое сидели в тесной войлочной юрте чабана. Хозяин юрты и шестеро его сыновей разъехались в разные стороны, чтобы охранить владетельных гостей от внезапной беды. Впрочем, высокие гости были одеты просто, и с первого взгляда их вряд ли кто отличил бы от пастухов.
Главный в троице - мурза Бахар. Он старейшина кипчакского рода баяндеров, хозяин земли, на которой стоит эта юрта. Еще двое - Мамаев родственник Кудеяр-бей и писарь султана Асат-кятиб.
- А почему бакаул не разгромил подоспевших воинов Токтамыша? - спросил Кудеяр-бей.