Ты теки, свеча, теки,
Озаряя на постели
Эти белые виски,
Что у ног моих блестели!
Запоздалая встреча
Пойдем вослед и шелестам, и теням,
Пойдем дорожкой, от росы текучей,
Где под ветвей крыжовенных сплетеньем -
Кротовые распаренные кучи.Висит листва, скукоженная хладом,
На ней росинки от вчерашних ливней;
И жаворонки над увядшим садом
Все жалобней кричат, все безотзывней.Вот яблоня, а с нею рядом сосны,
И в бледно-синем выкупана хвоя.
Как торопко промелькивают весны,
И что живет – от страха неживое.В запахнутой укутанная шали,
Ты словно зверь, что схоронился в нору.
Теперь пусты, теперь уже не впору
Все те слова, которых не сказали!Мы не сплели увертливых ладоней,
Мы не ослепли в помыслах о Боге.
Теперь глаза – открыты для бездоний,
Теперь губа – замрет на полдороге!
"Пожар сердечный, огонь содвижий…"
Пожар сердечный, огонь содвижий,
Ночей бессонных, сонливых раней!
Благословенною и бесстыжей
Улягся та, кто всего желанней!Не слышит ласки тот сон дремучий,
И только вздроги – в уснувшем теле…
Потешь меня – и меня помучай,
Что надремалось в ее постели!
"Стал я за дверями – за дверьми из клена…"
Стал я за дверями – за дверьми из клена,
И молчу устами – и молчу влюбленно.
А за мной потемки крались по дороге,
Ничего не вижу – не хочу подмоги!Радостно погибнуть – и остаться живу!
Распахну я двери – распахну я срыву,
И бросаюсь в спальню, сумрак будоража.
У твоей кровати вытянусь, как стража.Больше не отженишь никакой отженью,
Даже рук на стенах всполошенной тенью.
Даже если молвишь заклятное слово -
Некуда мне выйти – выйти из алькова!
"Не к тебе ль устремляется дух мой крылатый…"
Не к тебе ль устремляется дух мой крылатый,
По ту сторону света, и вихря, и вьюги?
Обмирает в тоске меж оснеженных статуй,
По-над краем ныряющей в темень яруги.Оттого, что к безбытью недомкнуты двери,
Оттого, что и памятью я неухватчив,
Так мы верим друг в друга, друг в друга не веря,
Словно пробыли в мире, ни йоты не значив.Нам бы встретиться снова в тот вечер мозглявый,
Нам бы снова влюбиться – и жаждать того же:
Той повторной любовью, не ждущей избавы,
Той последней тоской, обрывающей вожжи.Отказаться бы сердца кровавым отказом
От того, что мы в тайности сердца хранили,
И молить наши смерти о том, чтобы разом
Обе смерти исполнились в общей могиле.Искромсалась метели шумливая грива,
Обдираясь об леса зубристые недра.
У подраненной жизни все меньше порыва,
Только страха пред жизнью отпущено щедро!Не к тебе ль устремляется дух мой крылатый,
По ту сторону света, и вихря, и вьюги?
Обмирает в тоске меж оснеженных статуй,
По-над краем ныряющей в темень яруги.
Возвращение
Звезда упавшая, снись мне, снись!
Дорожный посох двери коснись:
Лесные дали
Мне имя дали,
Отнимет – близь!К тебе – вернулся! Так вей мне, вей,
Трепаный ветер вешних полей! -
Чтобы, как тело,
Душа хотела
Любви твоей.В огне, подруга, жги меня, жги!
Радость и скорбь – друзья, не враги:
Хоть на соломе,
В твоем ли доме -
Не видно зги!Два тела в ночи! Скажи мне – да!
Ведь заедино летим туда:
Кто в мир сей вхожи -
Тех манит ложе
На дне пруда!
Двачеловешка
Звенится мне песня – захлипа, испуга, -
Как два человешка любили друг друга:Шептали признанья, и брались за руку,
И первый же шепот накликал разлуку.Развел их надолго неведомый кто-то,
А время уплыло – и без поворота.А встретясь – и руки сплетая в привете,
Болели так страшно, как страшно на свете!Под явором – тени, под явором – ложа,
Где сникла надежда, сердец не тревожа.И умерли оба без ласки, без блуда,
Единого смеха, единого чуда.И траур бескровил в своем фиолете
Им губы так страшно – как страшно на свете!Они миловаться хотели в могиле,
Но нежность погибла, ее пропустили.Бежали к недоле и, став у порога,
Хотели молиться – но не было Бога.Хотели, домучась до мая, до лета,
Воскреснуть – но не было Божьего света.
Душа в небесах
Докарачась до неба, до Божьей чужбины,
Не глядела на звезды, бессмертья первины.Не хотела веселья, ни нового тела,
Вспоминать не хотела, забыть не хотела.И подумала, глядя в небесные своды,
Что в немилых объятьях разгублены годы.Что покорно и верно, припрятавши раны,
Целовала те очи, что ей нежеланны.И для них расцветала без чувства и воли,
Называла их долей, покорная доле.Не любила так нежно, так ясно и чутко,
Что от светлой улыбки не делалось жутко.А теперь поняла, что от Божьего взгляда
Уже нечего прятать и прятать не надо.Через гибель открылось, что было таенным, -
Правда блещет очами и светится лоном!И душа ужаснулась, что, может, и ныне
Он отыщет ее в безобманчивой сини.И протянет ладони к лазорьям-голубьям -
И в глазах ее встретится с прежним безлюбьем.
Пурурава и Урваси
Пурурава увидел об утреннем часе
Нимфу тутошних вод – индианку Урваси.Изнырнулась ладонь, изнырнулась нежданно -
А потом голова с половинкою стана.А вокруг нее волны перстнями летели,
Теребила крупинки своих ожерелий.И бессмертилась в ней колдовская примета -
Как легко ее тело на душу надето.И тогда его сердце смозжилось любовью -
И покрался по-дремному и по-котовью.И чарунью загреб в неразжимном притуле,
Чтобы вызнать – какую, проверить – свою ли?И кричала по-божьи, кричала что мочи,
Вырывалась из рук аж до самой до ночи!Под пригорком лесным поступил он по-ловку -
И уторкал в мешок – и заузлил веревку.Как разбойник, покрался по ярам, по ярам -
И вернулся домой с верезгливым хабаром.Знал, кого он зацапал, зачем он зацапал, -
И уставил мешок, и уставился на пол.А сверчок соловьил, гайворонил в подстенке,
И мешок неожиданно стал на коленки."Отпусти, человек, в ручьевые кочевья.
Эта дрожь моя – божья, а вовсе не девья!""Ты не вышепчешь воли, моя недотрога…
Хоть разок на веку – а попестую бога!""Ни к чему тебе ласка – та ласка сверх силы,
Ни к чему тебе счастье у края могилы"."Так пускай к запредельям – несется услада.
Если так я решил, – значит, так вот и надо!"Из мешка ее вытряс, как будто из кожи.
"Только мы тут с тобою – да вольное ложе"."Я всего тебе дам – и грудей внебовзбитых,
И что бело на шее, что красно – в ланитах.Но закрой от меня свое бренное тело,
Чтоб на этот манок – божество не глядело!"И в потемках гирлянды развесил над ложем -
И прильнула к нему всем своим богодрожьем.Друга обволокла, распалила распалом -
Чтоб устами тянулся ко грудям-кораллам."Погляди на меня, как я пламенем пышу".
"Ах, довольно, дружок, что тебя я услышу"."Отчего же не выйдешь на счастья дорогу?"
"Не приходят глаза – да любви на подмогу!""Во своих во глазах – да мой пламень затепли!"
"Чем глядеть на тебя – так пускай бы ослепли!"И он чуял молчком, как богинино тело,
Вековеясь к нему, все истомой намлело.И он сам намлевал так бессильно и сладко,
Что в безмирье вомлел – и исчез без остатка.И не стало его ни в укромных аллеях,
Ни во чреслах его, ни левей, ни правей их!Из любовного ложа востек половодьем
И своим наслаждался бестельем-безродьем.И науку не быть он учил по наитью,
И проснулся при звездах – скиталец к небытью.И увидел, как рядом богиня-девица
В хмуром ложе его – светлотою темнится."Ты мне в душу втемнись, ты рассудок затми мой,
Но останься бессмертной, бессмертно любимой!""Умирать от любви – в том немного провина.
А в жару моих чресел – рожу тебе сына".Родила она в поле, о самом полудне,
Когда злак на свету золотится безлюдней."Богу в очи впечалятся эти пеленки,
А живу я житьем из загробной сторонки.Я увижу в лесу папы-мамины лица,
Если их отразит ручьевая водица.В колокольчиках зябко, и знойно – в тимьяне:
Все – для наших для тройственных существований!"И пошли в тот лесок, в тот лесок-приснолеток,
Где меж временем – ветки, а время – меж веток.И вошли в чабрецы, будто в знойные реки,
А потом в колокольчиках скрылись навеки.Было двое людей, да единое – тело,
И невемо куда это все отлетело…
Бессонная ночь
Ясны воды полуночи,
Просквозился лунный свет, -
Все властительней и кротче,
Просквозился лунный свет.
Между тучами, в расколах,
Вижу – трое безвеселых:
Первый – морок, после – сполох,
И не знаю кто – вослед.Я прислушался, не веря, -
Кто-то стукнул со двора:
Кто-то в двери, кто-то в двери
Постучался со двора.
"Кто колотится без чина?"
"Это Вихорь, да Кручина,
Это Темень из-под тына.
Отворяй – давно пора!"