Листья плюща трепещут.
В маленькой роще бамбука
Ропщет первая буря.
Прядка волос покойной матери
Растает в руках моих, -
Так горячи мои слезы, -
Белый иней волос.
В саду старого монастыря
Ты стоишь нерушимо, сосна!
А сколько монахов отжило здесь,
Сколько вьюнков отцвело…
Источник, воспетый Сайгё
Роняет росинки – ток-ток -
Источник, как в прежние годы…
Смыть бы мирскую грязь!
Нет, нет, я не погиб в пути!
Конец ночлегам на большой дороге
Под небом осени глухой.
Мне невольно пришел на память мастер "безумных стихов" Тикусай, бродивший в былые дни по этой дороге
"Безумные стихи"… Осенний вихрь…
О, как же я теперь в своих лохмотьях
На Тикусая нищего похож!
Подушка из травы.
И мокнет пес какой-то под дождем…
Ночные голоса.
Даже на лошадь всадника
Засмотришься – так дорога пустынна.
А утро такое снежное!
Сумрак над морем.
Лишь крики диких уток вдали
Смутно белеют.
Весеннее утро.
Над каждым холмом безымянным
Прозрачная дымка.
По горной тропинке иду.
Вдруг стало мне отчего-то легко.
Фиалки в густой траве.
Такой у воробышка вид,
Будто и он любуется
Полем сурепки в цвету.
После двадцатилетней разлуки встречаюсь со старым другом
Два наших долгих века…
А между нами в кувшине
Вишен цветущие ветви.
Покидая гостеприимный дом
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела…
О, с какой неохотой!
В одиннадцатый день десятого месяца отправляюсь в далекий путь
Странник! – Это слово
Станет именем моим.
Долгий дождь осенний…
До столицы – там, вдали -
Остается половина неба…
Снеговые облака.
Что мне зимний холод!
С другом я делю ночлег.
Радостно на сердце.
Солнце зимнего дня.
Тень моя леденеет
У коня на спине.
Берег Ирагодза́ки.
Я заметил ястреба вдалеке,
Какая радость!
На обновление храма Ацута
Очищено от ржавчины времен,
Вновь воссияло зеркало, а снег
Цветами вишен кровлю убелил.
Перед Новым годом
Пришел на ночлег, гляжу -
Зачем-то народ суетится…
Обметают копоть в домах.
Ей только девять дней,
Но знают и поля и горы:
Весна опять пришла.
Там, где когда-то высилась статуя Будды
Паутинки в вышине.
Снова образ Будды вижу
На подножии пустом.
В саду покойного поэта Сэнгина
Сколько воспоминаний
Вы разбудили в душе моей,
О вишни старого сада!
Посещаю храмы Исэ
Где, на каком они дереве,
Эти цветы – не знаю,
Но ароматом повеяло…
С грустью думаю о простодушной вере Дзога, раздавшего всю свою одежду нищим
И я бы остался нагим…
Да снова пришлось бы одеться -
Дует холодный вихрь.
Едва-едва я добрел,
Измученный, до ночлега…
И вдруг – глициний цветы!
В святилище Исэ
Деревце сливы в цвету
Позади обители юных жриц.
Сколько прелести в нем!
Храм богини Каннон в Хацусэ
Весенняя ночь в святилище.
Какой прелестной мне кажется та,
Что в темном углу здесь молится.
Парящих жаворонков выше,
Я в небе отдохнуть присел, -
На самом гребне перевала.
С шелестом облетели
Горных роз лепестки…
Дальний шум водопада.
Ручей возле хижины, где обитал Сайгё
Словно вешний дождь
Бежит под навесом ветвей…
Тихо шепчет родник.
Вновь оживает в сердце
Тоска о матери, об отце.
Крик одинокий фазана!
Увидел я раньше всего
В лучах рассвета лицо рыбака,
А после – цветущий мак.
Там, куда улетает
Крик предрассветный кукушки,
Что там? – далекий остров.
Уступаю на лето свой дом
И ты постояльцев
Нашла весной, моя хижина:
Станешь домиком кукол.
Весна уходит.
Плачут птицы. Глаза у рыб
Полны слезами.
На горе "Солнечного света"
О священный восторг!
На зеленую, на молодую листву
Льется солнечный свет.
На старом поле битвы
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.
Тишина кругом.
Проникает в сердце скал
Легкий звон цикад.
Перед могильным холмом рано умершего поэта Иссё
Содрогнись, о холм!
Осенний ветер в поле -
Мой одинокий стон.
Шлем Санэмори
О, беспощадный рок!
Под этим славным шлемом
Теперь сверчок звенит.
Расставаясь с другом
Прощальные стихи
На веере хотел я написать, -
В руке сломался он.