Принцип зависимости содержания частных методик расследования от науки состоит из их обусловленности положениями: 1) общественных неправовых наук: философии, логики, этики, науки управления; 2) отраслевых юридических наук (уголовного права, уголовного процесса, гражданского права и др.); 3) специальных юридических наук (теории ОРД, судебной статистики, криминологии, юридической психологии, судебной медицины, судебной психиатрии, судебной бухгалтерии и др.); 4) естественных наук (физики, химии, биологии и др.); 5) экономических наук (теории экономического анализа, финансов, кредита, аудита и др.); 6) технических наук (кибернетики, квантовой механики и др.); 7) наук, развивающихся на стыке естественных и технических наук (бионики, биофизики и др.); 8) криминалистической науки.
Указанные выше подсистемы зависимостей выражают закономерности разработки частных методик расследования и представляют их целостную систему. Содержание этих закономерностей автором рассмотрены в его предыдущей работе лишь в общих чертах и поэтому является предметов дальнейшего научного исследования [114] .
В систему научных положений заключительного раздела криминалистики помимо указанных выше принципов разработки частных методик входит и некоторая система научных положений как основания их структурного построения, которая представляет собой результат отражения принципов обусловленности частнометодических рекомендаций правом, практикой и наукой. Этот результат выступает в частных методиках в виде комплексов научно-практических рекомендаций. В этом смысле частные методики расследования представляют собой системы элементов взаимосвязанных и взаимоопределяемых. Они обладает структурой, в соответствии с которой элементы систем располагаются в определенной последовательности, образуя подсистемы методико-криминалистических рекомендаций и их обоснований.
К сожалению, и по вопросу о структуре частных методик расследования все еще не достигнуто среди ученых-криминалистов единого понимания.
Основополагающим структурным элементом частных методик является частный предмет доказывания, представляющий собой результат объяснения общего перечня обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, с учетом уголовно-правовой характеристики конкретного вида преступлений и некоторых положений Общей части УК РФ. Следует иметь в виду, что частный предмет доказывания образуют только те обстоятельства, от которых зависит правильное разрешение дела по существу как на предварительном следствии, так и в суде.
Доказательственные факты в предмет доказывания не включаются; они рассматриваются лишь как средство доказывания уголовно-релевантных обстоятельств, и им отводится в структуре частных методик иное место (об этом будет сказано ниже).
Достойно сожаления, что до последнего времени все еще встречаются среди ученых, как уголовно-процессуального, так и криминалистического профиля, приверженцы давней идеи понимать под предметом доказывания по уголовному делу все то, что подлежит познанию в процессе расследования и в суде. То есть и уголовно-релевантные обстоятельства, которые необходимо установить для разрешения дела по существу, и доказательственные факты – средство их доказывания [115] . Так, А.В. Шмонин пишет: "Поскольку понятия "обстоятельства" и "факты" соотносятся как общее и целое, нет необходимости, называя обстоятельства, упоминать и о фактах, так как они охватываются обстоятельствами" [116] . По существу такого же мнения по этому вопросу придерживается и Н.П. Кузнецов [117] .
В опровержение этой позиции указанных авторов я приводил на страницах криминалистической литературы свои аргументы [118] , которые разделяют другие авторы. Так, Л.Т. Ульянова отмечает: "В предмет доказывания включаются не любые обстоятельства, а только имеющие уголовно-правовой и уголовно-процессуальный смысл, позволяющие разрешить уголовное дело по существу" [119] ; "Использование фактических данных по любому делу – не цель доказывания, а средство для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Включением доказательственных фактов в предмет доказывания по существу стирается грань между целью доказывания и средствами ее достижения" [120] . Такого же мнения по данному вопросу придерживаются И.Б. Михайловская [121] , П.А. Лупинская [122] .
Здесь уместно отметить, что при данном разграничении понятий "предмет доказывания" и "доказательственные факты" важно не допускать крайности, которая заключается в том, что "факты объективной реальности могут существовать или не существовать. Поэтому, – пишет Л.Т. Ульянова, – они не подлежат доказыванию" [123] . Данное утверждение исключает возможность собирания доказательств и, как следствие, – осуществление процесса доказывания по уголовному делу. Представляется, при решении этого вопроса следует исходить из того, что любые следы преступления и преступника, появляющиеся в окружающей среде, – это факты, т.е. вполне реальные явления, существующие независимо от сознания и воли субъекта расследования. Однако для того чтобы они получили в уголовном деле статус доказательственных фактов, необходимо собрать сведения об их наличии, присущих им свойствах и причине их возникновения. А это возможно лишь путем доказывания. Действительно, следы преступления и преступника могут существовать или по той или иной причине не существовать. Но это уже другой вопрос, который имеет отношение к понятию полноты отражения отражаемого, к закономерностям исчезновения "отпечатков" события. Кроме того, объективная возможность обнаружения следов, имеющих связь с расследуемым событием, реализуется через субъективное, присущее субъекту доказывания. При этом следует иметь в виду, что в данном случае должна идти речь о доказывании фактов, т.е. изменений в окружающей среде (их наличия, свойств и причинности), а не доказательственных фактов. Доказательственные факты – это результат процесса собирания сведений о фактах, находящихся в причинно-следственной связи с расследуемым событием.
Неоднозначное определение понятия и структуры частного предмета доказывания дезориентирует как обучающихся юридических вузов и факультетов, практических работников органов предварительного следствия и дознания, так и суды, сдерживает раскрытие истинного значения предмета доказывания в решении целого ряда конкретных задач криминалистики. Например, представление о предмете доказывания как о доказательственных фактах и одновременно об обстоятельствах, подлежащих доказыванию в конечном счете, явилось неоправданной теоретической предпосылкой для его включения в криминалистическую характеристику преступления в качестве его ядра [124] . Правильное же понимание сущности частного предмета доказывания исключает такую возможность. И не только потому, что предмет доказывания и криминалистическая характеристика – понятия разного порядка, но еще и потому, что обобщенные данные эмпирического характера относительно отдельных обстоятельств, составляющих предмет доказывания, не исчерпывают содержания криминалистической характеристики преступления.
Указанные принципиальные расхождения авторов во взглядах при определении сущности предмета доказывания и его роли в теоретическом осмыслении криминалистической характеристики ограничивают исследователей в разработке последней в ее прикладном аспекте.
В этом плане далеко небезобидным для науки и практики является высказывание в печати мнения о том, что предмет доказывания по каждому уголовному "единичен по существу и неповторим" [125] . Так ли это на самом деле? Действительно, сходные преступления в каждом конкретном случае неповторимы в силу разнообразных причин: характеристики предмета преступного посягательства, свойств субъекта преступления, выбранного им способа совершения преступления и др. Но является ли многообразие обстоятельств, характеризующих преступление на уровне единичного явления, основанием для безоговорочного утверждения о факте существования индивидуального предмета доказывания? По моему мнению, при всей привлекательности суждения о том, что предмет доказывания по определенному делу индивидуален, как индивидуально лицо, совершившее преступление, да и само это преступление, его нельзя принять без определенных пояснений.
Если за основу определения частного предмета доказывания принять не только обстоятельства, перечисленные в ст. 73 УПК РФ, и соответствующие нормы материального права, но и все многообразие обстоятельств, характеризующих преступление как частный случай, то может сложиться мнение о неизбежном размывании представлений о конечной цели доказывания при расследовании сходных преступлений. Признание факта существования индивидуального предмета доказывания без специальных пояснений означает на деле утрату целенаправленности предусмотренных УПК способов собирания доказательств по уголовному делу.
Диалектика общего, особенного и единичного в данном случае представляется в том, что помимо общего предмета доказывания, установленного в ст. 73 УПК РФ, существует частный предмет доказывания, под которым понимается совокупность уголовно-релевантных обстоятельств, детерминированных обстоятельствами, содержащимися в указанной статье УПК, и конкретным составом преступления, которые требуется доказать при расследовании по уголовному делу. То есть по отношению к общему предмету доказывания совокупность указанных обстоятельств носит частный (особенный) характер. При этом по форме частный предмет доказывания является общим в расследовании сходных преступлений. Данное положение означает, что при расследовании преступлений одного и того же вида требуется доказать в конечном счете одни и те же обстоятельства.