Если исходить из того, что песня "Неистов и упрям…" датируется 1946 годом, и принять ее за некий "эталон", то придется признать, что за прошедшие с 1946 по 1956 год десять лет качество стихов Окуджавы ухудшилось. Для объяснения этого обстоятельства Дубшан использовал образ борьбы в Окуджаве двух антагонистов, взятый из его стихотворения "Боярышник "Пастушья шпора"" (1969). Согласно интерпретации Дубшана, один из антагонистов (у Окуджавы – "маленький") писал плохие стихи, а другой ("большой") – хорошие. Стихотворение "Неистов и упрям." написано "большим" и поэтому отличается в лучшую сторону от других стихов того периода, сочиненных "маленьким" и опубликованных в газетах. Однако существует и простое объяснение разницы в качестве стихов, предложенное самим Окуджавой, в виде замены датировки с 1946 года на 1950-е, то есть отнесение ее к периоду, когда появились многие из его известных песен. В "Неистов и упрям…" видны эрудиция и мастерство, которыми не отмечены его сочинения, созданные до 1957 года, тем более – стихотворения Окуджавы-первокурсника 1946 года. Меняя датировку песни с 1946 года на 1950-е, Окуджава, таким образом, относил песню к периоду, в который возникли многие из его знаменитых песен. В качестве объяснения можно предложить несколько соображений. Одно – это существование ранней версии стихотворения, действительно датированной 1946 годом, впоследствии замещенной другим вариантом. Нам, впрочем, кажется более вероятным другое предположение: называя эту песню "студенческой", Окуджава пытался сделать менее заметным ее гражданский характер, а отодвигая дату ее создания подальше в прошлое – придать песне вид юношеской шалости. Другой аргумент в пользу датировки песни 1950-ми годами – "кустовой" подход Окуджавы к той или иной теме. Следует учесть еще одно обстоятельство: ободренный надеждами на перемены после смерти Сталина и реабилитацией своей матери, Окуджава вступил в Коммунистическую партию. Венгерские события 1956 года и последовавшее за ними ужесточение внутренней политики Советского Союза выявили тщетность этих надежд. В конце 1950-х – начале 1960-х были написаны и "Песенка про черного кота", и "Бумажный солдатик", и "О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой…", и "Женщины-соседки, бросьте стирку и шитье…", также известная как "Песенка о Надежде Черновой", – с "собранными вещами", "ждущим нас поездом", "венком терновым" и со словами "мы… узнали, что к чему и что почем, и очень точно". В этот ряд встраивается и "Неистов и упрям…". Вспомним, что та же "Песенка о Надежде Черновой" датирована 1961 годом, а опубликована лишь в 1990 году. Таким образом, долгая задержка с публикацией политически неблагонадежных песен была для Окуджавы делом привычным. Мы уже упоминали, что песня "Неистов и упрям…" посвящена Ю. Нагибину. Судьба родителей Нагибина напоминала судьбу родителей Окуджавы: его отец был расстрелян, а отчим сослан. Для разговора о содержании песни это обстоятельство представляется значимым.
Явление "Комсомольской богини"
…боги вечны, их ничем не обуздаешь.
И. Бродский. "Девяносто лет спустя". 1994
Чтобы понять и оценить "Песенку о комсомольской богине" Окуджавы, нужно представить себе время и обстановку, сопутствовавшие ее написанию. Тогда, в поздние пятидесятые, на улицах городов можно было увидеть, как женщины с отбойными молотками в руках выворачивают асфальт и как таскают тяжёлые ящики с хлебом в булочных. Традиция отношения к женщине, подразумевавшая преклонение перед ней, в советские годы практически исчезла из жизни и из литературы. Образ женщины-богини, часто встречавшийся в художественных произведениях до революции, не появлялся в них после 1921 года вплоть до конца пятидесятых. Окуджава, возможно, первым вернул этот образ в искусство, доступное широкой публике. Здесь уместно вспомнить советские тексты: какой предстает перед нами их героиня? Очень показательна в плане отношения к женщине известная песня из кинофильма "Встречный" (1932); слова для нее написал поэт Борис Корнилов (а в 1938 году он был расстрелян), а музыку – Д. Шостакович. Приведём некоторые куплеты из этой длинной песни:
Нас утро встречает прохладой,
Нас ветром встречает река.
Кудрявая, что ж ты не рада
Веселому пенью гудка?Не спи, вставай, кудрявая!
В цехах звеня,
Страна встает со славою
На встречу дня.
………………………………..
Бригада нас встретит работой,
И ты улыбнешься друзьям,
С которыми труд и забота,
И встречный, и жизнь – пополам.За Нарвскою заставою,
В громах, в огнях,
Страна встает со славою
На встречу дня.…………………………………….
Любить грешно ль, кудрявая,
Когда, звеня,
Страна встает со славою
На встречу дня.
Б. Корнилов, как и многие его современники, искренне верил в то, что "кудрявая" должна радоваться "весёлому пенью" заводского гудка и что работа на заводе представляет собой высшую ценность, перед которой отступает всё остальное. Что касается вопроса, прозвучавшего в конце, то он так и остается нерешенным. Непонятно, приветствует ли автор песни нежные чувства к женщине.
Роль, отведенная женщине при социализме, отражена также в очень популярном в свое время тексте, написанном пятью годами позже "Песни о встречном" ("Идем, идем, веселые подруги!", 1937, слова В. Лебедева-Кумача, музыка И. Дунаевского).
Идём, идём, весёлые подруги!
Страна, как мать, зовёт и любит нас.
Везде нужны заботливые руки
И наш хозяйский, тёплый женский глаз.Припев:
А ну-ка, девушки! А ну, красавицы!
Пускай поёт о нас страна,
И звонкой песнею пускай прославятся
Среди героев наши имена!Для нас пути открыты все на свете,
И свой поклон приносит нам земля.
Не зря у нас растут цветы и дети
И колосятся тучные поля.И города, и фабрики, и пашни -
Всё это наш родной и милый дом!
Пусть новый день обгонит день вчерашний
Своим весёлым, радостным трудом.Расти, страна, где волею единой
Народы все слились в один народ,
Цвети, страна, где женщина с мужчиной
В одних рядах, свободная, идёт!Припев.
В этой песне уже не говорится о личном счастье или несчастье, о человеческих чувствах и нет места никакому эмоциональному отношению к женщине. Женщины – это категория граждан, которые должны работать наравне с мужчинами и удостаиваются зачисления в герои, если работают много. Строчка "Не зря у нас растут цветы и дети" позволяет сделать вывод о том, что детей "у нас" выращивают на клумбах. Свое жилище женщинам, видимо, не полагается, зато: "И города, и фабрики, и пашни -/ Всё это наш родной и милый дом!" А высшим счастьем для них служит "выполнение пятилетки в четыре года": "Пусть новый день обгонит день вчерашний/ Своим весёлым, радостным трудом". А последний куплет – уже откровенная пропаганда: не забыты и дружба народов, и расцвет страны, и торжество свободы – это в 1937 году!
Прошло около двадцати лет, и от искреннего революционного романтизма, пронизывающего песни, которые мы цитировали, мало что осталось. Декларировались, впрочем, прежние идеи: власти делали вид, что ничего не изменилось, и карали тех, кто вслух замечал, что "король-то голый". Окуджава после реабилитации родителей и возвращения матери из ссылки, пройдя через иллюзии, связанные с ХХ съездом и разоблачением сталинизма, в конце пятидесятых – начале шестидесятых годов переживал период переоценки ценностей. В это время он сочинил, например, "Песенку про Черного кота", "Бумажного солдатика" и другие песни, в которых проглядывала его скептическая позиция. "Комсомольская богиня" представляет интерес сразу с нескольких точек зрения. В этой песне осмысливаются отношения между полами в революционные и постреволюционные годы "строительства социализма в отдельно взятой стране" и говорится о том, что хотя восхищение женщиной, пожалуй, входило в число "буржуазных настроений", оно тем не менее не исчезло из людских душ, как и связанная с ним эротическая сторона жизни, "неистребимая как сама природа".
Окуджава сравнивал женщину с богиней во многих стихах и песнях. Но в них, как правило, это обожествление касалось возлюбленной лирического героя. Исследуемая нами песня посвящена определенному периоду истории, а богиня в ней – мать Окуджавы. Следуя своему методу "кустовой" разработки темы, Окуджава тогда же написал другую известную песню ("Не клонись-ка ты, головушка…"), прямо адресованную матери.