Когда в тот ранний час Михайло у костра отогревался,
Хоть сам себе в отчаянье не признавался,
Вдруг кто-то за спиной его окликнул,
Он обернулся, от удивленья чуть не вскрикнул:
В том незнакомце, кто его по имени назвал,
Степана, земляка свого он тотчас же узнал.
– Михайло, ты? Неужто?
Ты как в первопрестольной оказался? -
Михайло тут ему во всем признался:
– В санях на рыбе под рогожей спал.
– Да ты же весь продрог, прозяб, устал,
Тебе бсейчас горячего покрепче чаю,
Пойдем-ка, брат, в трактир, я угощаю!
(Сидят за столом в трактире).
– Эй, половой!
– Чего изволите?
– С головизной вчерашних миску щей,
Да понаваристее чтоб, погорячей,
Да пару расстегаев пожирней,
Баранок дюжину
И малый самоварчик чаю!
(Половой через некоторое время возвращается c подносом, ставит заказ на стол, уходит).
– В первопристольной чем думаешь заняться: торговлей,
ремеслу, быть может, обучаться?– Я знаю, без меня добро, отцовским кровавым потом
нажитое,
В чужие руки попадет как вервие пустое.
Отцовский дом покинув, за тыщу верст в столицу
я пришел
Не для того, чтобы в торговле иль в ремеслах отличиться,
А чтобы грамоте и разуму-уму учиться,
Чтоб книги древние доподлинно читать,
Чтобы священником иль дьяконом,
Как дед родной мой, стать.
Но Ломоносову Михайле,
Крестьянского помора сыну,
По царскому указу
Везде, куда б он ни пришел,
К ученью путь заказан.Не знаю, как и быть,
Не можешь ли мне чем-то подсобить?
– Послушай– ка, минут в пятнадцати ходьбы от дома
Есть Заиконоспасский монастырь,
Там у меня монах один знакомый,
А при монастыре, я слышал, есть Спасская латино-
греческая школа.
Монах, ведь он – слуга у божьего престола,
Он наш земляк и должен нам помочь,
Тебя он не прогонит прочь.Но только ты от всех скрывай,
Под пытками и то не признавай,
Что ты крестьянского помора сын,
А говори, что ты-де потомственный, мол,
холмогорский дворянин,
А чтоб обман никто не распознал,
Скажи что паспорт, дескать, свой в дороге потерял.К заутрене звонят,
Уж скоро в божий храм потянется народ…
Пора и нам, эй, половой,
Подай-ка, братец, счет.
ЗАИКОНОСПАССКИЙ МОНАСТЫРЬ
О той минуте лишь во сне мечтать Михайло мог,
когда перешагнет он Спасских школ заветный тот
порог,
Архимандриту в собственной рукой написанном
прошенье
Михайло скрыл крестьянское свое
Происхожденье
И показал, что будто он дворянский сын,
Отец его-де, холмогорский дворянин,
И в скорости – чтоб не сказать нам, в тот же час -
Был принят отрок в первый класс.Из нашего из близкого далека
Нам на Михайлу хочется взглянуть, тогдашнего
отрока,
Он в жизни первый раз за парту сел,
Но прежде тысячу преград преодолеть сумел.Что ж, постараюсь, буду краток,
хоть не уверен, что восполню знаний недостаток:
Сам факт его поморского рожденья,
Крестьянского происхождения
На внешности, характере его,
Привычках жизни всей
Неизгладимый наложил особый отпечаток.Он, будучи не хилым от рожденья,
Поморского происхожденья,
С лицом, обветренным студеными ветрами,
Дубленым стужею, метелью, холодами,
Всю жизнь свою связавшим с морем,
Во внешности, привычках всех своих
Остался навсегда помором.Средою сверстников своих
Он, будучи гораздо старше их,
Пренебрегать не собирался,
Но чаще все ж особняком держался
И обликом своим, манерами, а, главное,
глубоким рассужденьем, феноменальной памятью
и ненасытной жаждой знаний отличался.
Учеников одним из первых вскоре признан был
И до последних школьных дней
Из лучших лучшим оставался.Пусть неизменная ему в учении сопутствует удача,
И все ж он не по возрасту подчас
бывает молчалив и даже мрачен.
Никто из школьных сверстников его
не знает и даже не предполагает,
какие муки грудь его как звери хищные терзают.
Покинув отчий дом
Отцовской воле вопреки,
Нанес отцу незаживающую рану,
Тот в письмах упрекает непрестанно:
Добро, отцом кровавым потом нажитое,
Теперь по ветру все пойдет как вервие пустое,
И как последствие разлуки все перейдет в чужие руки.
Его он призывает наконец очнуться
И в отчий дом к нему вернуться,
Чтоб снова в море вместе с ним ходить,
А если Бог сподобит – то женить.Хоть угрызенья совести, тоска и боль
В душе его на время замирают,
Цепь непрерывная лишений и невзгод
как неусыпный червь не затихает.Виновен он иль нет,
Cудить не нам,
И мы его не вправе попрекнуть,
Он свой особый выбрал путь,
С которого ему теперь уж не свернуть.
КОРАБЛЬ ПЛЫВЕТ
С кончиною Петра
Россия имидж свой, кураж не потеряла,
Великою она в глазах своих соседей стала,Ведь с каждым днем могущество, потребности ее
Все более растут, и по лицу России
заводы, фабрики дымятся там и тут.Ей все нужней и все важней
ремесленники, мастера и инженеры,
а не салонные манеры.Ба, знакомые все лица!
Студенты русские
На горных мастеров учиться едут за границу,
Багаж свой в трюмы судна загрузив,
На посошок по рюмке пропустив.Средь них я узнаю и нашего героя
И удивленья своего, признаюсь вам, не скрою,Как мог недворянин,
Необразованный крестьянский сын,
Покинув отчий дом,
Без покровителей, друзей, без средств
В первопрестольной
после длительных скитаний оказаться
И в ней не только без следа не потеряться,
Но по ступенькам Спасских школ
До высших степеней познания подняться?
Плывет, плывет корабль в чужие страны,
На нем Михайло со товарищи плывут,
Давно уже сокрылся с глаз Кронштадт
В сырой осенней мгле туманной,
А волны за кормой бегут, бегут, бегут,
Давно, давно уж он не видел моря,
Не слышал чаек столь привычный уху крик,
Зато картины детства, радости и горя
В душе своей он возвращать привык.Как часто бороздил с отцом морские он просторы,
Как часто меж суровых, мрачных скал
Отцовский челн, ныряя в водны, горы,
Каким-то чудом не разбившись, проплывал.А разве не летит сейчас над ними птица счастья
Туда, за горизонт, в заморские края,
Что ждет их там – не бури ли ненастья
или студенческая шумная семья?Быть может, плаванья дней первых новизна,
Морских валов могучих крутизна,
Дорожных любопытство впечатлений
И каждодневных моря наблюдений
Кому-то и наскучит вскоре,
Но только не Михайле, мореВедь с детских ранних лет его родной стихией было
И много тайн душе его открыло.
Ведь тот, кому случается бывать иль проплывать, иль
пролетать в далеких северных широтах, непременно
Приходится на собственной, как говорится, шкуре
испытать внезапную подчас погоды перемену.
И это знают хорошо поморы, моряки и птицы:
В мгновенье ока здесь погода может резко вдруг
перемениться.
Вот и на этот раз наметанный Михайлы глаз
Тотчас же уловил внезапную в природе перемену
И все вокруг, вода и небо вдруг,
Буквально на глазах зловеще потемнело,
По гребням волн барашки белые как будто закипели,
Срываясь ветром то и дело,
И бури вихрь, как разьяренный вепрь,
В стихию водную ворвался,
В сердцах команды, пассажиров сея страх,
Но капитан не растерялся.Он зычным голосом команды подает,
Как командир, своих бойцов в атаку в бой ведет.Не глядя вниз,
матросы по вантам стремительно карабкаются ввысь,
Качаяся над бездной непрестанно
И быстро убирают фок-мачты паруса
Под зорким взглядом капитана.В душе Михайлы проснулся вновь помор
Без лишних слов отчетливо он понимает:
Корабль, лишившись наконец фок-мачты парусов,
Свой курс и управление теряет.Три дня, три ночи шторм бушует не переставая,
Тревожное все это время
Михайло на верхней палубе провел,
Свой добровольный пост не покидая,
Спускаясь в каюту лишь на несколько минут
вздремнуть
И чашку кофия горячего хлебнуть.Он понимал: корабль, лишенный управленья,
Добычей станет кораблекрушенья
И рано или поздно девятый вал его накроет,
Корабль, команду и пассажиров всех его
На дне морском навеки успокоит.Но волей божией, молитвами святых,
Всевышнего веленьем
Удалось все же кораблю
избегнуть чудом кораблекрушенья.Во всех превратностях судьбы Архангел Михаил
Героя нашего и спутников его от гибели в пучине
моря сохранил.
МАРБУРГ
Огранка русского алмаза,
Героя нашего рассказа,
Ученого, художника, поэта
В Германии произошла,
В стенах Марбургского университета.Михайлу нашего, конечно, самого,
И всех товарищей его,
Впервые видя русского медведя,
Встречала, любопытство не тая,
Студенческая шумная семья.Марбургский тех времен универстет
Переживал, бесспорно, свой рассвет,
Фундаментом служа познаний прочных
Наук естественных и точных.