Потом возвращаешь обычный, в смысле, нормальный паспорт на место, то бишь хозяину. Подкидываешь куда-нибудь или находишь у него же в квартире, удивляешься, что это, мол, ты паспорта-то разбрасываешь? Прибери куда-нибудь. – И все.
– Пожалуй, – согласился Максим. – Опять же на такого человека если внимание и обратят, то все равно разглядывать неловко. Еще подумает, что сам, не дай бог, интересуешься. В паспортном столе, кстати, так и получилось.
– Во-во, – кивнул Проскурин. – Они могли таким образом всю свою бригаду паспортами снабдить, хитрованы.
– Одного не могу понять, – пробормотал Максим, – зачем Саликову со всеми его хитростями понадобилось танки угонять?
– Этого никто не знает, – пожал плечами Проскурин. – Может быть, жадность обуяла. Тридцать пять машин – это миллионов сорок пять – пятьдесят. Да пять самолетов. За все про все почти полторы сотни и набегает. Сам понимаешь, в таком деле куча народу завязана. Со всеми поделиться надо. Хотя, если честно, не верится мне, что Саликов пожадничал. Он достаточно умен, чтобы не делать подобных глупостей.
– Да, – кивнул Максим. – Нам бы действующих лиц верно расставить, – вздохнул он, – и все стало бы ясно.
– Кстати, – вдруг вспомнил Проскурин, – мне тут нынче приятель посоветовал в библиотеку сходить. Тогда, говорит, поймешь, с кем дело имеешь.
– Зачем? – не понял Максим.
– Не знаю. Сказал: «Газеты почитай».
– Ну так сходи.
– Прямо сейчас?
– Завтра.
– Завтра схожу, – пообещал Проскурин. Они притормозили возле уже знакомого Максиму двухэтажного деревянного дома.
– Посиди здесь. Проскурин кивнул:
– Без проблем. Максим вошел в подъезд. На этот раз ждать пришлось минут шесть-семь. Наконец дверь открылась и в проеме появилось заспанное лицо Панкратова.
– А, это вы. – Он сонно вздохнул и взглянул на наручные часы. – Десять минут третьего. У вас в прокуратуре поздние визиты в порядке вещей? – В голосе его послышалось раздражение.
– Валерий Валерьевич, – понизив голос почти до шепота, сказал Максим, – мне срочно требуется ваша помощь.
– Что, сию секунду, что ли?
– Да, именно сию секунду. Немедленно. Вы сказали, что занимаетесь художественной фотографией.
– Ну да. Срочный заказ? – усмехнулся Панкратов. – Заходите, что на пороге-то стоять? Соседей перебудите, разговоров потом не оберешься. И кого же снимать?
– Это очень важная съемка, и нам нужен настоящий профессионал. Кстати, надо захватить это приспособление для фотографии… удлиненный объектив.
– Телевик? – уточнил Панкратов.
– Да-да, именно.
– Интересно. А до утра вашу съемку никак нельзя отложить?
– До утра нельзя, – жестко ответил Максим. – Обязательно сейчас.
– Ну хорошо. – Панкратов начал одеваться. Одевшись, он подхватил фотоаппарат, кофр с принадлежностями, сигареты с зажигалкой в карман сунул.
– Там курить нельзя, – предупредил Максим.
– По дороге-то можно? Конечно, если это принципиально важно, я могу не курить, но сами понимаете: спросонья всегда особенно хочется затянуться.
– Понимаю. Они вышли, спустились к машине. Панкратов сел рядом с Проскуриным на заднее сиденье, Максим устроился на переднем.
– Давай, Паша, назад, – сказал он на вопросительный взгляд водителя.
– Хорошо, товарищ полковник.
– А это кто? – Панкратов покосился на Проскурина.
– Это мой коллега из ФСК, – пояснил Максим. – Мы вместе курируем дело.
– Ясно. – Панкратов помолчал и добавил: – Вообще-то я не обязан снимать для прокуратуры. Моя работа дорого стоит, особенно ночная.
– Успокойся, мастер, – многообещающе протянул Проскурин. – Я тебе сам заплачу по высшему тарифу, если хорошие снимки сделаешь. Так, чтобы все четко, чтобы каждую травинку можно было разглядеть.