– У нас ведь, товарищ полковник, в войсках как? Неважно, кем ты был, важно, что мы из тебя сделаем. Во-от. У одного из этих строителей родня есть, тетка какая-то. Живет в Петропавловске. В части сказали, что он ей не писал, она ему тоже. Что-то там, видать, у них не срослось.
– Так, а сроки перевода?
– Вот тут написано, – указал Шпалин.
– Я спрашиваю, – вдруг тихо и веско оборвал излияния Шпалина Максим, – сроки перевода.
– Понял, товарищ полковник. – Шпалин взял листок. – Первые двое из списка переведены в Чечню девятого декабря, третий – десятого, последние двое – одиннадцатого.
– Кто подписал приказ?
– Та-ак… Приказ о переводе подписан Александром Борисовичем Сивцовым, заместителем начальника штаба округа по личному составу.
– Ясно, – кивнул Максим. – Ну, и что дальше? Перевели их, и что?
– Все, товарищ полковник, – развел руками Шпалин. – Больше никаких сведений. Вы же не говорили, что…
– Ясно. Ладно, спасибо и на этом. – Максим придвинул к себе листки и принялся читать, затем взглянул на Шпалина. Тот засуетился.
– Я могу быть свободен, товарищ полковник?
– Можете, можете. Идите, лейтенант.
– Есть. – Шпалин вскочил, четко козырнул и двинулся к выходу.
– Знаете, лейтенант, – вдруг окликнул его Максим, продолжая смотреть в бумаги, – вы иногда проявляйте инициативу. Это полезно. Особенно в вашем деле. Вы все-таки, черт побери, дознаватель. Дознаватель, а не хухры-мухры. Между прочим, от того, как вы проведете дознание, иногда зависит, осудят человека или нет. Хотя если вам все равно, то тогда конечно. Тогда можно и так.
– Извините, товарищ полковник, – пробормотал Шпалин.
– Все, свободны, лейтенант. Шпалин вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Максим еще раз перечитал бумаги, достал свои, те самые, что получил утром в части, так широко торгующей военным обмундированием, и хмыкнул удивленно. Двое солдат да здесь пятеро, и все прикомандированы к одной и той же воинской части. Точнее, называлось это разведвзводом, входящим в состав четвертого мотострелкового полка, временно дислоцирующегося в Моздоке. Максим сложил листки, скрепил их и положил в новенький скоросшиватель, который достал из ящика стола. Ему оставалось ждать Лемехова. Он надеялся, что Лемехов, как человек инициативный и знающий свое дело, сможет раздобыть сведения более полные, чем Шпалин, и не ошибся. Правда, старший лейтенант объявился, когда часы уже пробили девять. Он, как и Шпалин, постучал и на брошенное Максимом «входите» приоткрыл дверь.
– Разрешите, товарищ полковник?
– Входите, – пригласил Максим. – Присаживайтесь. Лемехов сел на то же место, что и утром, открыл кожаную папочку, с которой практически никогда не расставался, и вытащил из нее полтора десятка листов.
– Товарищ полковник, – осторожно начал он, – здесь изложены мои соображения по поводу перевода военнослужащих.
– Ну давай докладывай.
– Я побывал в четырех частях. Две – учебные, две – обычные. Честно говоря, больше не успел. Номера частей указаны в списке. Переведенных – двенадцать человек. Все переводы осуществлялись с девятого по двенадцатое декабря по прямому указанию заместителя начальника штаба округа по личному составу подполковника Сивцова. Все военнослужащие – либо воспитанники детских домов, либо из неполных семей. В основном очень далекие родственники или бабушки и дедушки. Возраст указан. Все военнослужащие приписаны к одной и той же части.
– Разведрота? – спросил Максим.
– Совершенно верно, – подтвердил Лемехов и не удержался от вопроса: – Откуда вам это известно, товарищ полковник?
– Шпалин уже у меня побывал, у него та же картина, – ответил Максим. – Ну, давай дальше.
– Части разные. По каким критериям проводился отбор, честно говоря, понять не могу.