– Местная богема, – пояснил хозяин, глубоко затянулся, красиво выпустил дым, полюбовался голубоватыми клубами, плывущими по комнате, затем заглянул в пепельницу, еще раз стряхнул пепел и добавил: – Ну, не только богема, просто влиятельные люди. Хорошие семейные фотографии, иногда ню, но это ценится особенно дорого.
– То есть вы не занимаетесь продажей утиля за границу, – подвел черту Максим.
– Честно говоря, никогда не помышлял ни о чем подобном. – Панкратов усмехнулся и раздавил окурок в пепельнице. Максим несколько секунд смотрел в пол, а Панкратов на него, ожидая, видимо, дальнейшего развития событий. Наконец Максим пришел к какому-то решению.
– Валерий Валерьевич, – медленно спросил он, – а почему вы сбрили бороду?
– Бороду? – удивился Панкратов.
– Да. По-моему, борода вам очень шла.
– Я не ношу бороды.
– Но на фотографии в паспорте вы с бородой.
– В шестнадцать лет? Помилуйте. – Панкратов отхлебнул кофе. – Я никогда не носил бороды. Бороды неэстетичны. И потом врачи не рекомендуют. Говорят, растительность на лице ведет к развитию раковых заболеваний в полости рта. Нет, я категорически против бороды. И вдруг Максим все понял. Пассивный бисексуал Панкратов не стал бы носить бороду. То есть, конечно, физически мог, но психологически… Неэстетично – размытое понятие, которое трактуется – в случае с Панкратовым – неоднозначно.
– Простите, Валерий Валерьевич, если не секрет, сколько вам лет? Панкратов посмотрел на Максима с неким любопытством.
– А почему это вас интересует? Я уже совершеннолетний. – Он засмеялся, но немного неловко, поняв двусмысленность собственного ответа.
– А все-таки?
– Двадцать пять.
– А поточнее?
– Двадцать пять и один месяц.
– Ага. – Максим кивнул утвердительно. – Скажите, а вам знаком высокий молодой человек, плечистый, похожий на вас бородатый блондин? Панкратов подумал.
– У меня есть несколько знакомых с подобной внешностью. Хотя очень похожие люди, как вы понимаете, встречаются довольно редко, но общее сходство вполне можно найти, если постараться. Все зависит от восприятия.
– Я имею в виду… – Максим порылся в кейсе, вытащил фотографию, полученную в паспортном столе, и положил ее на столик. – Я имею в виду вот этого. Панкратов изящно наклонился вперед, двумя пальчиками взял карточку и повернулся к окну. Затем поднялся, включил верхний свет, изучил фотографию более внимательно и хмыкнул изумленно.
– Так что, вы знаете этого человека? – Максим прищурился.
– Вообще-то, – заметил Панкратов нерешительно, – он похож на одного моего… – опять легкая заминка, вполне заметная, но ничем не оправданная, когда речь идет о просто знакомых, -
…на очень близкого друга. – Он бросил быстрый взгляд на Максима. – Очень близкого. Я не утверждаю, конечно, что это он, но похож. Правда, мой знакомый не носит бороды. И волосы у него все-таки темные, и стрижка довольно короткая.
– То есть, – продолжал нажимать Максим, – скажем так: если бы ваш близкий друг отпустил бороду и волосы и осветлил бы их, то это мог бы быть он. Панкратов несколько секунд подумал, а затем отрицательно покачал головой:
– Нет, вряд ли. У Максима опустились руки.
– Почему? – спросил он.
– У моего знакомого не может быть такой бороды. Знаете, он несколько раз оставался у меня ночевать… э-э… ну, знаете, иногда приходишь в гости, задержишься, темно, поздно… Времена смутные, да и район, честно говоря, не самый спокойный. Ну я и предлагал ему переночевать у меня. Вы понимаете?
– Да, конечно.
– Несколько раз мне доводилось видеть щетину на щеках Сережи. Так его зовут. Максим уже понял, о чем сейчас скажет Панкратов, но не перебивал.