...
(Встает, уходит)
Журналист: Поверить не могу, что он стал ментом… Помнишь, как нас менты загребли, когда он на остановке нашего препода матом крыл? Сказали, что это мелкое хулиганство. Как он тогда возмущался! Что деньги отобрали… А теперь… Говорит, не менты, а милиция! Слышал, на днях случай был, мент мужика на дороге застрелил?
Травматолог: Что-то, вроде.
Журналист: В Кировском было. Ехал пьяный мент на своей "пятере", с двумя другими ментами. Врезались в какую-то Камри. Пьяные же… В Камри за рублем была баба, а рядом с ней ее муж сидел. Так мент тот, Мучников фамилия, вышел из машины и давай на бабу орать, а сам пьяный. Мужик бабы той вылез из машины, типа разобраться, мент ему в лицо выстрелил. Потом сел в свою пятеру и газу оттуда. По обочине там две девчонки шли, в шараге местной учились, с занятий шли. Он их сбил, обеих, и с дороги вылетел. Один придурок, три трупа…
Травматолог: А я не знал про девчонок. Живые хоть?
Журналист: Какой там. На месте… на той обочине. Одной шестнадцать лет, другой семнадцать. Часто говорят – вот, жалко, когда дети умирают маленькие. Жалко, конечно. Но они и не жили почти. А тут девчонке семнадцать лет уже исполнилось. Семнадцать. А той – шестнадцать. А он ее своей "пятерой", пьяный, только что человеку в лицо стрелял. И девчонки-то детдомовские. Родных нет. А учиться пошли. Не проститутками стали, не водку жрать, а учились, жить хотели, мужика хорошего встретить, детей грудью кормить…
Травматолог: Когда, говоришь, было? Погоди… Так его же дружки, которые в той "пятере" были – они же у меня! Были у меня! Я одного сам резал. Вчера оба умерли. Менты, ну, точно! Четырнадцать оборотов они в той "пятере" сделали и остановку снесли. После такого долго не живут… Понятно, почему про девчонок не знаю… если на месте…
Журналист: А менты от него сразу открестились. Типа, будем судить по всей строгости закона, честь мундира никто защищать не станет… Объяву сделали: выражаем сочувствие родственникам погибших девочек. Нет у них родственников! Себе, суки, сочувствие выражайте! Один урод – пять трупов… А потом ему заголовки не нравятся… Папочки у него есть… У тебя одного, что ли, папочки есть?
Травматолог: Какие папочки?
Журналист: Ты знаешь, на ком он жениться собрался?
Травматолог: Он собрался жениться? Уже смешно.
Журналист: Ага, смешно… На дочери прокурора области.
Травматолог: Ну, и чо? Плохая дочь?
Журналист: Охренительная просто дочка, лучше не бывает. Семнадцать лет. Попка-грудка – все при ней. Чудо-ребенок. А маме ее – тридцать пять. И он ее мамашу уже лет шесть юзает… Говорит, было дело, даже с обеими в кровати лежал.
Травматолог: А ты откуда знаешь?
Журналист: Он думает, у них одних папочки… (тихо смеется)
Травмтолог: Как-то сомнительно…
Журналист: Чо сомнительного? Он с этой прокуроршей еще лет пять назад ко мне в баньку ходил. А теперь на ее дочке жениться собрался. И думает, это секрет такой, эти его дочки-матери… Супер, да? С дочкой спать и мамашей закусывать!
Травматолог: В тебе говорит зависть…
Журналист: И что? Он тут своими папочками нас пугает, а если про него папочка на стол прокурору ляжет? От него же так открестятся, что тому Мучникову и не снилось. Его так выставят, что Мучников этот – ангел будет, с "пятерой" и "макаром"! Мучников будет святым покровителем убитых девочек!
Травматолог: Да, ладно тебе. Я вот думаю, он вообще никогда не женится. С таким никто жить не захочет. Трахаться одно дело – хоть с мамами, хоть с папами. А жизнь прожить – совсем другое… Кстати, почему этого Мучникова не было у меня в отделении? Он что – в этой "пятере" за рулем был и ничего себе не сломал? Журналист: Ни царапины. В таких историях без чертовщины не обходится. Вообще ни синяка, понимаешь? Все всмятку, а он целенький, сейчас в СИЗО.
...
(приходит милиционер, садится за стол)
Милиционер: Мясо нанизывать уже надо. Я там несколько шампуров сделал, теперь вы идите. Пиво есть еще? Про что вы тут секретничаете?
Журналист: Да, рассказываю ему про вашего Мучникова.
Милиционер: А… Убили его.
Журналист (откидываясь назад от удивления): Кто?
Милиционер: Заключенные СИЗО, кто же еще.
Журналист: Вы мента в общий СИЗО посадили?
Милиционер (рассудительно): Нет, конечно. Его ведь уволили перед тем, как посадить. Следовательно, он уже не являлся работником органов, и в отдельном содержании не нуждался.
Журналист: Вы же знали, что его убьют…
Милиционер: А тебе что, его жалко? Знали… Формально, мы ничего не знали. Его минут сорок бритвой резали. На улице слышно было. Знали… И что, суке такой, ему надо было срок дать, чтобы он на наши с тобой денежки в тюрьме хлеб с маслом кушал?
Журналист: Шесть трупов… Один урод – шесть трупов. Вот скажи, откуда берутся такие милиционеры?
Милиционер: Понятия не имею. Его ГИБДД на работу брало. Вот ГИБДД пусть и объясняет. А к нам он потом перевелся.
Журналист: Ага, только это у него уже второй раз было. Он в ГИБДД когда работал – человека покалечил, водителя. Его гиббоны отмазали тогда и к вам спихнули.
Милиционер: Ты откуда знаешь?
Журналист: Он на допросе сказал следователю: "Если бы вы меня в тот раз арестовали, ничего бы этого не было".
Милиционер: Кто тебе сказал?
Журналист: В прокуратуре.
Милиционер: Ой, прокуроры эти… Сами не работают, только нам мешают…
Журналист: Да? А когда парня того, которого вы обвинили в изнасиловании ребенка, выпустили – тоже прокурор помешал? Вы, ведь, уже дело закрыли, он, ведь у вас уже на всю страну признался, что он ребенка изнасиловал. А потом оказалось – не он! Ошибочка вышла! А твоему начальнику уже медаль за него дали! Ха-ха…
Милиционер: Ну, что ты от меня хочешь? Ты в милиции правды ищешь? Мы сами по себе, что ли? Нами кто командует? Они, оттуда (показывает пальцем вверх). Вот у них и спроси, почему Мучников и почему тот парень. И вообще, почему все это… (вздыхает и умолкает) Вон, у него спроси, что у врачей таких ситуаций не бывает? Да, сплошь и рядом! У нас мундир, у них халат.
Травматолог: У нас случай был. Я сам видел. В Кузне проходил цикл по пневмторакальной хирургии. И там профессор один… А нас несколько было – кто смотрит. А он, значит, грудную клетку вскрывает человеку. Так уверенно работает. Профессор, опыт. Открыл, хватает, не глядя, большую бутыль с концентрированной перекисью, вместо физраствора, и – в грудь. Легкие растворяются. Пациент умирает. Профессор стоит, смотрит. Нас тут же несколько – тоже смотрим. Входит медсестра в операционную. А он не любит, когда входят во время работы. И он этой бутылью швыряет ей в голову. Аффект у него был. А у нее трещина в черепе.
Милиционер: И что, посадили твоего профессора?
Травматолог: Посадили? Недавно юбилей отметил. По телеку показывали. Благодарные пациенты, поздравления коллег, губернатор руку жал. Да, про него много таких историй. Я после того случая всем верю.
Милиционер: Воооот!
Травматолог: А у онкологов чего только не бывает. Дежурный случай у них в гинекологии: вырезают бабе матку или яичники, а гистология показывает, что рака нет.
Журналист: Но это же все преступления!
Травматолог: Конечно. Матка человеку дана совсем не для того, чтобы ее вырезать. Только это не вопрос закона… Это вопрос совести. Я вот таких вещей никогда не сделаю. А если совести нет, то хоть ты ешь этот свой закон, хоть по голове им бей – а все так и будет. Вот приходят у нас мужики с перепою, и трясущимися руками лезут в пациента…
Милиционер: Воооот!
Журналист: Ладно, я пойду мясо нанизывать…