Каролина. – Сугубо между нами, мистер Баррет… Мэра хотят избрать почетным членом Общества слепых.
Тед. – Для чего?
Каролина. – Есть мнение, что эта акция поднимет авторитет нашего Общества и вашего Мэра.
Тед. – И ничего не потребуете взамен?
Каролина. – Это все, что я знаю.
Тед. – Я назвал вас ловкой особой, мисс Бизи. Вынужден признать, что ошибался. Ваша ловкость почти не уступает моей.
Каролина. – У вас завышенная самооценка, мистер Баррет.
Тед. – Не смешите меня! Лучше попытайтесь рассмешить Мэра.
Входит Арчибальд Макинтош. Он напряжен, задумчив, его взгляд перемещается с одного на другое, ни на чем не задерживаясь.
Тед. – Господин Мэр!
Каролина. – Добро пожаловать в Общество слепых, господин Мэр!
Мэр. – Прошу извинить за опоздание, мисс…
Каролина. – Мисс Бизи.
Мэр. – На улице меня окружили горожане, мисс Бизи. Пришлось сказать людям несколько слов.
Тед(в сторону). – Судя по тому, что костюм нашего Мэра не подвергался воздействию тухлых яиц, собравшиеся были настроены лояльно.
Мэр. – Вы что-то сказали, Баррет?
Тед. – Должно быть, собравшихся воодушевила ваша речь, сэр?
Мэр. – Полагаю, что да. Кстати, Тед, почему не было телевизионщиков?
Тед. – Встреча произошла стихийно. Она не была предусмотрена программой дня.
Мэр. – Распорядитесь, чтобы впредь съемочная группа сопровождала нас повсюду!
Тед. – Кто же тогда поверит, что встреча, подобная сегодняшней, была стихийной?
Мэр. – Разве кто-нибудь еще в это верит? Хорошая стихия – это стихия организованная. Сожалею, Баррет, что подобное пришло в голову не вам, а мне, ибо подготовка мероприятий – обязанность ваша, а не моя.
Тед. – Да, сэр!
Мэр. – Может быть, мы начнем, мисс Бизи? Мое время ограничено. Надеюсь, вы, чье имя столь удачно напоминает нам о необходимости не расходовать время зря, понимаете это?
Каролина. – Сию минуту, господин Мэр!
Входит Даниела, Боб, Дик и Трой. Короткая пауза, в течение которой Мэр буквально пожирает глазами Даниелу.
Тед. – Что это вы все вдруг окаменели, леди и джентльмены? Коллапс членов нашего уважаемого Общества слепых я объяснить берусь. Они впервые столь близко видят нашего Мэра, а те, кто лишен этой приятной возможности, чувствуют, что он рядом. Ну, а вы-то, господин Мэр?
Мэр. – Мысли, мысли по разному поводу… Они, появляясь в самый неожиданный момент, не отпускают ни днем, ни ночью. Надеюсь, вы понимаете, господа?
Даниела. – О, да!..
Мэр. – Благодарю вас, дитя мое!
Даниела. – Счастливы приветствовать вас, господин Мэр! Я – мисс Даниела Слейни, секретарь Общества.
Мэр. – У меня нет слов, мисс Слейни!.. Впрочем, есть! Это мистер Тед Баррет, мой секретарь.
Даниела. – Разрешите, господин Мэр, представить руководство нашего Общества. Мистер Боб Казарлей, мой заместитель и казначей.
Мэр. – Впечатляет! Если вдруг Общество слепых перестанет нуждаться в услугах этого джентльмена, я хотел бы узнать об этом первым. Он бы нам очень пригодился.
Даниела(в сторону). – Самим нужен! Мисс Бизи: канцелярия и связи с общественностью.
Тед. – Не знаю, как первое, но второе ей удается великолепно – слова от нее не добьешься!
Даниела. – К сожалению, не перевелись еще люди, которые хотели бы использовать благородные деяния нашего Общества в своих корыстных целях. Поэтому, не следует обвинять мисс Бизи в нежелании разглашать конфиденциальную информацию. Есть вещи, господин Мэр, которые я могла бы доверить только вам. Надеюсь, вы меня понимаете?
Мэр. – О, да!..
Даниела. – Наши активисты, господа Дик и Трой.
Дик. – Рад вас видеть, господин Мэр!
Боб. – Многие из этих бедняг никак не могут смириться с постигшей их бедой. Он хотел сказать, что рад приветствовать вас, господин Мэр!
Мэр. – Я тоже рад приветствовать вас, джентльмены!
Даниела. – Для вас, господин Мэр, разумеется, не секрет, что на улицах полно нищих, чье существование зависит только от подаяний.
Мэр. – Такова, увы, обратная сторона величия.
Даниела. – Законами нашего штата, как известно, этот скромный бизнес не запрещен. Мы не располагаем информацией о том, сколько людей в нашем городе нищенствует вне зависимости от пола, сексуальной ориентации, характера увечий или отсутствия таковых. Но по незрячим эти данные у нас есть. Мисс Бизи!
Каролина. – Две тысячи шестьсот тридцать четыре человека, не считая тех, кто присоединяется к ним в период июльского карнавала и осеннего праздника Толстого Поросенка Джека.
Даниела. – Итак, без малого три тысячи человек, большинство из которых потеряли зрение, сражаясь в разных уголках мира под нашим доблестным флагом за идеалы демократии, вынуждены добывать себе на хлеб нищенством.
Боб. – Самое жестокое откровение не ранит, но исцеляет, ибо оно есть суть.
Мэр. – Это из Корана?
Боб. – К сожалению, нет. Но источник почти столь же значителен.
Даниела. – Мы не намерены искажать истинное положение вещей, сколь мрачным бы оно не казалось. Иначе, мы не сможем оценить масштабы наших общих усилий, которые нам с вами предстоит приложить.
Мэр. – Меня очень растрогало сказанное вами, мисс Слейни. В такой молодой и красивой женщине – столько сострадания!..
Каролина(Даниеле). – Он, вероятно, полагал, что сострадание – удел старых уродов.
Даниела. – Мистер Дик и мистер Трой – признанные авторитеты среди незрячих нищих. Мистер Дик – в районах к югу от Залива и мистер Трой – к западу от него. При том, что каждый нищий решает свои собственные задачи, все они буквально беспрекословно подчиняются своим вожакам.
Боб. – Управляемая толпа – уже не толпа, господин Мэр.
Мэр. – Хорошо сказано, мистер Казарлей! Этих двух парней я беру под свою персональную опеку. Где располагаются места их постоянного базирования, мисс Слейни?
Даниела. – Вы имеете в виду, где они просят милостыню?.. У них нет постоянных мест. Они всюду – как дома.
Мэр. – Тед!
Тед. – Да, сэр!
Мэр. – Отныне мистер Дик будет оперировать в сквере рядом с резиденцией Мэра, а мистер Трой – у обелиска в честь Независимости. В нашей демократической стране каждый может просить милостыню, где вздумается, и я намерен утвердить этот принцип в ранге закона. Предупредите копов, чтоб не чинили никаких препятствий.
Каролина. – Рада за вас, джентльмены, мистер Дик и мистер Трой. Но что делать остальным двум тысячам шестисот тридцати двум, чьи места постоянного базирования – по меткому выражению господина Мэра – приходится все время менять – то ли из-за преследования со стороны полиции, то ли из-за того, что какому-то стороннику гармонии в окружающем пространстве не нравится, что у его дома околачивается слепой?
Мэр. – Никто не может помочь всем сразу. Это задача не земного, а космического масштаба.
Даниела. – В данном случае, сэр, речь идет о делах земных.
Мэр. – Безусловно, дорогая мисс Слейни. Я преисполнен искренней симпатии к делу, которым вы столь бескорыстно увлечены и к вам лично, но, поверьте, мои возможности небеспредельны. К тому же огромное количество людей, представляющих какие-то организации, лично себя, либо кого-нибудь другого, постоянно уверяют, что нуждаются в помощи, и все они – такие же избиратели, как и вы. Их надо выслушать. Им надо что-то пообещать и выполнить хотя бы что-нибудь из обещанного. (Теду.) Кто сегодня утром пикетировал здание Мэрии?
Тед. – Механобаптисты, сэр.
Мэр. – Вот!.. Вы общались с ними – расскажите, кто они такие?
Тед. – Эти люди исповедуют разновидность баптизма, произошедшую от его слияния с механикой.
Мэр. – Да, да… Они требовали обратить внимание на их проблемы. Как вы думаете, какие у них могут быть проблемы?
Боб. – Нестыковка механики и баптизма, сэр! Первая трактует поведение предметов, которые находятся в движении. Второй – закостенело стоит на месте.
Баррет смеется.
Мэр. – Это действительно смешно, Баррет?
Тед. – Полагаю, что да, сэр.
Мэр. – Что ж, возможно.
Мэр начинает смеяться коротким, лающим смехом. Зрелище настолько уморительное, что среди присутствующих вспыхивает хохот. Мэр приходит в себя первым и решительным взглядом останавливает веселье. Неуемен лишь Баррет.