Наиболее емким и трудно постижимым является в романе образ, вынесенный в его заглавие, – "Отец-Лес". Это многомерное понятие, к которому писатель шел долго в своем осмыслении мироустройства. Отец-Лес, по словам А. Кима, это мифический образ, "некий демиург-рассказчик, не принадлежащий никакому человеческому сообществу, но по протяженности своего духовного бытия намного превосходящий любое человеческое существование, неотъемлемое от определенного времени и социума" (Ким, Шкловский 1990: 54). А. Киму важно было представить в качестве повествователя не конкретного человека, а "некую духовную сущность", наделенную в то же время такими человеческими качествами, как сопереживание, любовь, ненависть, ощущающего себя "никем" и любым из людей, как ныне живущих, так и живших, первочеловеком и "Единым человечеством".
В первой части романа в разговоре с братом Николай Тураев критикует общее направление прогресса и предлагает в качестве спасения "путь деревьев". "Только философия Леса способна помочь человечеству" (Ким 1989: 4, 31), – говорит Николай, понимая под нею "абсолютную пассивность и полный отказ от действий при необходимости проявить агрессивность". Огромную самоотдачу "внутренней работы, направленной целиком на то, чтобы всю жизненную и творческую энергию отдать во исполнение единого закона Леса" (Ким 1989: 4, 31).
Смысл этого единого закона – в бескорыстной щедрости: "Какая масса самого ценного жизненного материала накапливается… многолетней работой" деревьев (Ким 1989: 4, 31), в плодовитости деревьев. "Натурфилософская поэзия" Коли, по выражению брата, является таковою потому, что предполагает отцовское назначение Леса, накапливающего имущество для сына. Сын – это "мы, Человечество" (Ким 1989: 4, 31).
"Социальная философия Леса" (Ким 1989: 4, 31) заключается в том, что "все его деревья мирно сосуществуют друг с другом: никто не терзается завистью и злобой, глядя на соседей. Они не воевать желают, а соответствовать друг другу, и в этом желании и качестве они все до единого одинаково равны" (Ким 1989: 4, 31). Именно поэтому Лес всегда полон жизни, могущества, богатства, и ему жить бесконечно. Этому и необходимо учиться у Леса.
Однако в реальной жизни происходит другое. Человечество в XX веке неумолимо движется к своему концу. Это "движение" и выявляет автор. Глеб думает о том, что "разобщению людей способствует все же начало неестественное, чувство самое противоестественное – зависть к чужой доле" (Ким 1989: 4, 139). Естественное же – та "живая, но невидимая субстанция вселенской доброты", которую ощущает Глеб. А. Ким показывает, что близкая нам история человечества – это беспрерывный процесс взаимного истребления в результате борьбы, ненависти, войн, начиная с империалистической войны, когда "людей людьми было уничтожено великое множество" (Ким 1989: 4, 45), а к двадцатому году "деревьев в лесу стало много больше, людей на земле значительно меньше" (Ким 1989: 4, 47), заканчивая Второй мировой войной, в которой "человечество как общее потерпело поражение столь же великое, и даже большее, потому что потери человеческих жизней надо было при этом учитывать общие…" (Ким 1989: 6, 113). Знаменательны слова Глеба: "Человеческие войны – это попытки человечества совершить самоубийство" (Ким 1989: 5, 101), проясняющие художественную концепцию произведения, которая, по мере развития, дополняется другими смысловыми оттенками. В частности, в числе причин, ведущих к катастрофе, автор называет и потребительство.
Все в романе "Отец-Лес" подчинено идее изображения "мира обреченного" (Ким 1989: 5, 55), именно потому в нем столько смертей, самоубийств, жестокости и насилия. Обреченный мир закономерно порождает потребность к самоуничтожению, охватывающую, подобно эпидемии, все большую часть человечества. Символического смысла исполнено и то, что первыми оказываются пораженными этой "болезнью" женщины, Деметры, природно призванные приумножать род человеческий (гибель женщины, выбросившейся из окна пятого этажа, но не насмерть, и повторившей самоубийство; попытка покончить с собой дочери Степана Ксении).
Смысл "учения" Деметры заключается в "великом внимании к самому зачатию". Будущее жизни в руках Деметры. Христианский постулат любви к ближнему находит в романе А. Кима и сугубо природное истолкование, способствующее созданию единой картины мира, проясняющее хрупкость этого мира и его зависимость от Любви, являющейся залогом продолжения жизни. Деметра в произведении, выполняя свое назначение, до определенного времени противостоит жажде всеобщего самоуничтожения. Даже бессмертный Отец-Лес жаждет вкусить смерти. И только Деметра, только Мать-сыра земля, на которой стоит Лес, вопреки "пессимизму вселенной утверждает оптимизм безудержного плодородия" (Ким 1989: 5, 84). Деметра – богиня плодородия – символизирует в романе не только Мать-сырую землю, но и земную женщину. "Не хотела больше Деметра выносить человеческое сумасшествие, омерзели ей насильники" (Ким 1989: 5, 133).
"…Такой мир есть уродливое произведение Вселенной" (Ким 1989: 5, 55) – этот тезис художественно обосновывается на протяжении всего романа, раскрываясь на судьбе трех поколений рода Тураевых, через сопоставление разных исторических эпох, через "отражение" одного времени в другом. "Весь остаток текущего века всеми неисчислимыми реальностями человеческих событий и поступков, исторических шагов племен и народов доказывался вселенский дебилизм ненависти, противоестественный в системе гармонических закономерностей Космоса" (Ким 1989: 5, 63–64).
Основу философской концепции романа составила система оппозиций: естественное / неестественное, порядок / хаос, божеское / сатанинское. "Философия Леса" противостоит прогрессу, осуществляемому человечеством, пути, избранному им. По словам Николая Тураева, "мир человеческий погряз, обслуживая свое звериное начало. Величие наших грандиозных злодеяний никак не сравнимо с жестокостью даже самых свирепых хищников. А вся сила и гений разума превращаются в силу нашего самоуничтожения и в гений неодолимого зла, мучительства и тоски. Называется все это прогрессом" (Ким 1989: 4, 30).
Некоторые из противопоставлений обусловлены наличием неразрешимых противоречий в человеческом существовании, соединившем в себе жажду жизни и тягу к смерти, непреодолимое одиночество и потребность единения с "человеческим" Лесом, устремленность к Богу и дьявольское в поступках. Эта противоречивость свойственна и Отцу-Лесу.
Обнаружив в человеческой природе "начало самоуничтожения" (Ким, Шкловский 1990: 54), А. Ким выявляет его во многих героях романа. С одной стороны, в человеке заложен страх смерти, благодаря чему он острее ощущает жизнь и ее радости. С другой стороны – "роковое желание не жить", порождаемое объективными условиями существования человека и захватывающее все большую часть человечества. "…Сумма душ не желающих себя вырастает безудержно и страшно", словно "мир человеческий старательно готовится к самоубийству" (Ким 1989: 4, 35). Однако "бедные деревья" не в чем винить, так как "сам их Отец-Лес несет в себе фундаментальное противоречие: мощную идею существования, неуклонно переходящую в великую страсть к небытию" (Ким 1989: 5, 100).
Если в "Белке" концепция человека определяется соединением в нем звериного и божественного, а смысл эволюции видится в искоренении первого и утверждении творческого отношения к жизни, то в романе "Отец-Лес" нет веры в человека. "В своем мире человеки гораздо ближе к сатане, чем к Богу, и реальность самых гнусных неотвратимых страданий, ожидающих каждого живущего человека, и сам абсолютный реализм позорной смерти (самоубийство Хандошкина. – Л.С.) являются тому спокойным гарантом…" (Ким 1989: 5, 62)
Идея образа Отца-Леса стала закономерным итогом осмысления проблем происхождения жизни, места человека во Вселенной, его одиночества. Вопрос о происхождении жизни и в современной науке остается весьма сложным, и, по словам авторов книги "Порядок из хаоса", "мы не ожидаем в ближайшем будущем сколько-нибудь простого его решения. Тем не менее при нашем подходе жизнь перестает противостоять обычным законам физики, бороться против них, чтобы избежать предуготованной ей судьбы – гибели" (Пригожин, Стенгерс 1986: 56).
Лес в романе символизирует эту жизнь. Отец же его является зачинателем этой жизни (он – "странный фантом земной жизни"), Философское осмысление образа Леса у А. Кима складывалось постепенно и концептуально наиболее завершенное воплощение нашло в его романе-притче, где Лес – это и "зеленый Лес", "бестрепетный, тысячеглазый", населенный зверями, птицами, деревьями, мифическими существами; и "человеческий Лес", в котором каждый "плоть и кровь того, кто первым из живых поднялся на Земле, – единого всеземного нашего Леса, и если мысленно проследить цепь развития – то каждый из нас в прошлом был деревом, и поэтому мы носим в себе его законы и нравственность" (Ким 1989: 4, 29). Эволюционная концепция развития человечества в данном случае позволяет А. Киму выявить ускоренное движение человечества к самоуничтожению в XX веке.
Лес, наделенный "неисчислимыми замыслами", – это животворящая природа, не ведающая смерти, а преобразующая, растворяющая в своем чреве теплые жизни. Лес соединяет мужчину и женщину естественным образом, пока в недрах этого целого не затеплится "капля новой жизни", которую "творит" Лес. В Отце-Лесе очень много человеческого. Хотя он является Творцом жизни, он не лишен "заблуждений", присущих его "детям", сынам человеческим. "Я всего лишь мыслящий атом, я столь мал, что почти и не существую – и все, что создано вокруг, скорее, не создано, а осознано мной. Это мне казалось, что мною создан мир, потому что я, не существуя в материи, вижу ее вокруг себя и в то же время никого другого не знаю, кроме себя самого, кто бы мог сотворить это" (Ким 1989: 5, 84).