Дальнейшее развитие и углубление натурфилософская концепция А.Кима получит в романе-сказке "Белка" (1984). "Превращения", "двойничество" заданы уже в самом начале и обусловлены как жанровой принадлежностью его, так и "игровым" началом, заложенным в его поэтике. Проявлением которого станет в романе свободное "перемещение" из "жизни" в "смерть" и снова в "жизнь", особые "отношения" между жизнью и смертью, осуществляющиеся по своим законам, не имеющим ничего общего с реальностью. И отсюда совершенно свободные "взаимоотношения" героев со временем, благодаря чему они могут находиться одновременно в прошлом и будущем, свободно перемещаться в пространстве, из одной эпохи в другую – все это есть и в "Отце-Лесе". Благодаря возможности героя превращаться в белку и перевоплощаться в кого угодно, все произведение, "организуемое" его голосом, строится как повествование о жизни и смерти четырех друзей, наделенных творческим даром. Их объединяет общее прошлое – учеба в художественном училище, а также, на первый взгляд, несущественная деталь: имена их оканчиваются на "ий": Иннокентий, Дмитрий, Георгий…ий (Белка). Отсутствие имени предполагает, по-видимо-му, имя самого автора – Анатолий, и в то же время обозначает особую роль…ия в художественном мире романа: повествование ведется от его имени, он, будучи и белкой, способен перевоплощаться и в своих друзей.
В романе-сказке наряду с людьми действуют и звери. Зачастую граница между человеком и зверем условна: человек проявляет себя как зверь, зверь как человек. Условность этой границы объясняется в контексте произведения тем, что в самой человеческой природе заложено и то и другое. По Киму, от самого человека зависит, какое начало возобладает. Именно двойственностью человеческой природы обусловлено то оборотничество, которому подвержено большинство героев "Белки": "Я остановился в толпе и с великой тоской огляделся. И увидел, какое множество самых разных оборотней снует между людьми…" (Ким 1988: 460). Мир человеческий представляет в романе "множество всяких хищников" (Ким 1988: 573).
Жизнь общества видится главному герою, наделенному "чутким инстинктом" и проницательностью белки, как беспощадная война оборотней с людьми. "Мирная" белка, хотя и обладает способностью превращения в человека, не может быть с "оборотнями в одной стае" в их заговоре против людей, так же как не может примкнуть к "подлинным людям", поскольку не наделена их "божественным бесстрашием" и одержима страхами. Они же ведут себя словно бессмертные, что "не должно отвечать нашим примитивным представлениям о вечножительстве и бесконечном существовании. Подлинное бессмертие предполагает прежде всего достижение некоего совершенства – и уж потом, в силу этого совершенства, сохранение себя в последующей жизни" (Ким 1988: 469). Для четырех главных героев "Белки" "бессмертие наяву" заключается в степени "преданности творчеству" (Ким 1988: 657).
Бессмертие даруется только "подлинным людям" и "непременным высшим условием для того, чтобы смерть перешла в бессмертие, является необходимость каждому сотворить свою жизнь по-человечески…" (Ким 1988: 716) (здесь и далее разрядка автора. – А.С.). Только человек, достигший "некоего совершенства", может стать бессмертным, может рассчитывать на "сохранение себя в последующей жизни". В философских размышлениях А. Кима вопрос о бессмертии занимает центральное место. Уже в первой повести "Собиратели трав" говорится о том, что добрые люди бессмертны ("…Когда ты умрешь, старик, ты не пойдешь в землю, ты взлетишь вверх") (Ким 1988: 438). Бессмертие заключается в том, что "уходящего за горизонт жизни" помнят другие. Пока есть эта память, он бессмертен.
Главное отличие "подлинных людей" от оборотней в "Белке" – их бессмертие. Они отличаются и "происхождением", так как оборотни изначально лишены истинной человечности. Не знающие бессмертия, они борются с бессмертием людей, "уничтожая материальные признаки их творчества" (Ким 1988: 594), поскольку их поступками движет "звериный расчет".
Оппозиция "подлинные люди" / "оборотни" связана с ключевой для романа проблемой добра и зла. Оборотни, выступающие как носители зла, "удачно маскируясь под людей", насаждают на земле ненависть и злобу В романе говорится о том, что существует "международный заговор хищников", празднующих "великую победу над человеческим началом". Зло, материализованное в оборотничестве, получает в произведении последовательное раскрытие. "Современные организованные оборотни" все блага жизни используют для себя, ведут непримиримую войну против воплощенной в творчестве человечности, жертвой заговора оборотней становятся четыре главных героя романа. Заговор зверей опасен тем, что он проникает "в глубь человека, в недра его души и тела, куда закладываются паразитные яйца будущего вырождения" (Ким 1988: 668). Жертвой заговора становится Кеша Лупетин, сам понимающий это: "Среди черной примитивной работы и убогого повседневного быта я совершенно переродился, и ничего прежнего во мне не осталось… Я снова стал животным" (Ким 1988: 661, 662).
По словам Лупетина, "зверь одолел" его, вселился в мать. Зверь страшен тем, что он разрушает в человеке "все тонкое, духовное". Тема утраты духовного, подлинно человеческого, вытеснения его звериным - главная в романе. Мотив перерождения – сквозной. Многие герои подвержены ему, часто оно происходит в результате насилия. Так, Митя Акутин, посмертно обретший способность оказываться в любой точке пространства и времени, наблюдает в Бухенвальде человека, приговоренного к смерти и находящегося в камере смертников. "Он готовился к смерти, он перерождался… Постепенно он стал страшней зверя" (Ким 1988: 629).
Деградация, по А. Киму, может принять массовый характер. В романе-сказке есть описание острова, на котором часть жителей постепенно начинает превращаться в крыс. "Это были полузвери-полулюди, экземпляры существ, в коих началось обратное развитие из человека в животное" (Ким 1988: 631). У Джеймса Херберта есть трилогия о крысах-мутантах, которая называется "Крысы". Они символизируют в романе систему, с которой борется его герой. Книга имеет открытый финал: хотя герой выигрывает свою личную битву, но система не уничтожена, от нее невозможно освободиться. Длительный эволюционный путь вочеловечения может оказаться короткой дорогой назад – к звериной сущности. Следуя А. Киму, у человека нет иного выбора, кроме как через преодоление в себе звериного и через творчество, любовь, страдания идти к подлинной человечности.
Натурфилософская концепция связана в романе с решением таких вопросов, как "что такое человек", "кто мы"1 В свете соотношения прошлого и будущего человека яснее вырисовывается он нынешний. К миру обращен "наш самый яростный, самый отчаянный вопрос: кто МЫ?" Предполагается, что человек, рожденный в муках, изначально должен быть хорошим. О том, "что такое человек", думает и Митя Акутин. После физической смерти его мучает вопрос: не является ли он ошибочным творением природы, "существом изначально двусмысленным и глубоко падшим в глазах каких-то неведомых высших судей" (Ким 1988: 571). Двуединство человеческой природы обусловлено соотношением в нем сил добра и зла. Торжество добра и спасение человеческого видится герою романа в попытке "двуединых существ", "носителей звериного и человеческого начала" "изжить в себе все звериное и оставить одно человеческое" (Ким 1988: 643), стать подлинными людьми. А для этого должна "водвориться" духовность, "через пронзительную телесную боль и плотскую маету" (Ким 1988: 647). "Что в каждом из нас возьмет верх – величие духа или низменная радость плоти" (Ким 1988: 675) – это безразлично великому божеству, Вселенной. Это важно самому человеку, и от него зависит, что его ждет – победа или поражение, – таков ответ Кима на поставленные в романе вопросы.
Во многих религиях идея бессмертия играет не менее важную роль, чем идея Бога. А. Киму ближе буддистская концепция бессмертия с ее идеей "перерождения", перевоплощения человеческого Я. "Бессмертие как цепь перевоплощений в отличие от… христианского бессмертия не является отложенным" (Полосухин 1993: 27). "Единство жизни-смерти, прошлого и будущего, мертвого и живого" – это "очевидная истина" (Ким 1988: 642) в романе. Как и еще одна, обусловившая некоторые структурные особенности его: смерть позволяет ему перейти в новое состояние, которое является не небытием, а скорее, инобытием. Смерть в романе также естественна, как и жизнь. Умирают не только друзья…ия, но и старый художник, и детдомовский столяр Февралев, и Лилиана, и пчела, и белка. Углубляя концепцию жизни-смерти в романе, автор вновь и вновь возвращается к тем вопросам, которые волновали его в предыдущих произведениях, в частности, размышлениям об "абсолютном одиночестве" человека перед смертью, о "закономерности смерти".
Предсмертная история пчелы в "Белке" насыщена философским осмыслением ее гибели. Состарившаяся пчела в какой-то момент, когда силы покидают ее, а рой требует от нее работы, понимает, что "все кончено". "С рождения никогда не бывавшая вне роя, она вдруг оказалась совершенно одна, и свобода, открывшаяся ей в восхитительном блеске солнца, в дождевых росинках, пугала ее" (Ким 1988: 527). Для родного роя она была "ничто" без работы. И умирать ее "выкинули одну". Пчела на пороге смерти по-человечески одинока, "несмотря на торжественное гудение далекого роя". Оказавшись в лапах паука, пчела не стремится изменить свою участь, а неожиданного спасителя…ия из последних сил жалит в палец. В гибели пчелы есть бесстрашие естественного существа, живущего в соответствии с природными законами (она "отдала должное высшей природной силе – смерти").