И всё же в словах Карамзина есть доля истины, поскольку правление Ивана IV распадается на два, существенно различающихся, этапа, Первый (1547–1560) обычно называют эпохой правления "Избранной рады" (то есть кружка приближённых к царю людей, фактически, управляющих страной). А второй (1560–1584 годы) – обычно связывают со зловещим и жутким словом "опричнина" (хотя собственно опричнина, как учреждение, существовала с 1565 по 1572 год).
Личность Ивана IV– необычайно яркая и зловещая – всегда привлекала внимание историков, одних чаруя магией силы и таланта, других ужасая своими утончёнными и необузданными злодействами. По словам историка Л.М. Ляшенко: "У Ивана IV одновременно были задатки крупного государственного деятеля и деспота, тонкого, красноречивого литератора и палача". Неуравновешенный, скрытный, подозрительный человек с явными психическими патологиями, садист, маньяк и палач, убийца собственного сына и некоторых жён (которых только официально у него было семь!), распутник (похвалявшийся тем, что лично растлил тысячу дев), самодур и изверг, заливший Русь кровью и, одновременно, умный и талантливый правитель, образованный и набожный человек, замечательный писатель, изощрённый психолог, сочинитель церковном музыки, – всё это различные ипостаси одного человека, поистине ренессансной личности, современника Чезаре Борджиа и Генриха VIII – Ивана IV Московского.
Нередко все споры вокруг его правления сводят к единственному вопросу – о психиатрическом диагнозе. Хотя это, в целом, и неправомерно (ибо у его политики были свои причины, своя логика, и законченным безумцем царь отнюдь не был), но некоторая доля истины в подобной постановке вопроса есть. В личности Ивана IV несомненны психические отклонения: приступы подозрительности, зверства и бешеного гнева (во время одного из них он избил свою беременную невестку – отчего она разрешилась мёртвым ребенком, а своего сына Ивана, вступившегося за жену, убил ударом посоха в висок). Иван IV легко переходил от показного и беспредельного смирения и самоуничижения к злобе и высокомерию, любил всяческие маскарады и яркие внешние эффекты и артистические импровизации. Для него был характерен чудовищный (даже для его эпохи) садизм: мучения жертв доставляли царю истинное и глубокое наслаждение. Он неутомимо и вдохновенно изобретал для них самые мучительные казни и пытки. Одних он взрывал на бочке с порохом, других варил в котлах кипящей смолы, с третьих сдирал кожу, приказывал сыну убить отца. По словам историка В.Б. Кобрина (крупнейшего современного исследователя эпохи Ивана IV): "Ведь для политических целей было вполне достаточно простого отсечения головы или повешения; не было нужды поджаривать князя Воротынского на медленном огне, резать живым на куски дьяка Ивана Висковатого, взрывать бочки с порохом, привязав к ним монахов, зашивать людей в медвежьи шкуры и травить собаками".
И эти нескончаемые и изобретательные пытки, казни, оргии, обжорство и пьянство сочетались в царе с глубокой религиозностью: он непрерывно каялся в грехах, щедро оплачивая молитвы монахов за упокой душ невинно убиенных им людей, надеясь купить этим билет в рай (ведь за смерть умерших без покаяния должен ответить виновник их гибели). Иван IV заносил имена своих жертв в специальный список (синодик) и давал монастырям большие суммы на помин души замученных. Личность царя, таким образом, являла собой отвратительное и удивительное сочетание: ума и безумия, набожности и сатанинского садизма и богоборческого юродства, скоморошества и религиозности, зверства и фиглярства, трезвого расчёта и необузданного извращённого воображения, безграничного властолюбия и истерического самобичевания. По словам С.Т. Жуковского и И.Г. Жуковской: "При этом монарх глубоко страдал от того, что его называют "кровопийцей", что им пугают детей и никто не понимает, что он выполняет свой тяжёлый долг царя избранного народа – очищает подданных от греховной скверны накануне Страшного суда и устраивает своё государство в соответствии с Божьим замыслом. После кровавых погромов и массовых казней царь Иван истово молился вместе со своими верными опричниками и рассылал по монастырям длинные списки загубленных им людей – для молитв о прощении грехов своих ослушников". В этих списках: почти все возможные имена людей, живших в то время.
Однако, "пожар лютости", по словам близко знавшего царя человека – князя Андрея Курбского (сперва его соратника, а потом противника), разгорелся в Иване IV не сразу. Первый этап его правления, казалось, не предвещал такого развития событий.
16 января 1547 года 17-летний, недавно женившийся, Иван IV венчался на царство в Успенском соборе московского Кремля. Царский титул значительно повысил международный престиж московских правителей (ведь "великий князь" приравнивался к европейскому "герцогу", тогда как "царь" был по рангу никак не ниже "короля"). По замечанию В.Б. Кобрина: "Новый титул не только резко подчёркивал суверенность русского монарха во внешних отношениях, особенно с ордынскими ханствами… но и чётче, чем прежде, отдалял государя от его подданных: не только эпитетом "великий" отличался он теперь от находившихся у него на службе князей – нельзя уже было заподозрить в нём первого среди равных. Царский титул закрепил превращение князей-вассалов в подданных". Первая жена царя Анастасия (из боярского клана Захарьиных-Юрьевых (позднее – Романовых)) смогла немного смягчить буйный и свирепый нрав мужа, отвлечь его от разгульной жизни и крайнего душегубства.
Царствование Ивана IV началось со страшного пожара в Москве и вызванного им восстания 1547 года. Эти события напугали и потрясли впечатлительного Ивана IV, заставив действовать, и вознесли на вершину власти группу замечательных людей, составивших так называемое правительство "Избранной Рады" (так это неформальное сообщество советников царя впервые назвал князь Андрей Курбский). В их числе был священник-нестяжатель Сильвестр, духовник Ивана IV и протопоп кремлевского Благовещенского собора (замечательный проповедник и составитель знаменитого "Домостроя"), который сумел убедить царя в том, что пожар и бунт в Москве – кара за его грехи и за плохое устройство государства. Сильвестр внушал (и на какое-то время внушил) Ивану, что христианское поведение монарха состоит не в соблюдении всех ритуалов и не в непрерывных богомольных поездках по святым местам, а в борьбе с собственными дурными страстями и в служении вверенному ему Богом народу. Начав царствовать, Иван IV обещал навести порядок в государстве, провести реформы и советоваться с населением. В эти годы восторжествовала возможная альтернатива будущей опричнине. Как пишет В.Б. Кобрин: "самодержавная монархия "с человеческим лицом" – даже начала осуществляться в годы правления "Избранной рады"".
Помимо священника Сильвестра, в Избранную Раду входили думный дворянин Алексей Фёдорович Адашев (глава Челобитного приказа, разбиравшего жалобы царю – человек очень умный, волевой и религиозный), митрополит Макарий (глава церкви, составитель свода житий русских святых "Великие Четьи-Минеи", иосифлянин, инициатор церковных реформ), князь Андрей Михайлович Курбский (блестящий аристократ-Рюрикович, талантливый писатель, ученик нестяжателей, выдающийся полководец), а также дьяк Иван Висковатый (глава Посольского приказа) и боярин Михаил Иванович Воротынский (крупный военачальник).
Избранная Рада, во главе с А.Ф. Адашевым, на протяжении более чем десяти лет играла роль неформального правительства при Иване IV, ещё не ставшем "Грозным" для своего народа. Курс Избранной рады означал политику межсословного компромисса, радикальных реформ управления государством, армией и церковью, с опорой на поддержку общества и оглядкой на общественное мнение. Избранная Рада признавала право бояр на "совет" государю, право церкви на "печалование" о гонимых и опальных, право посадских в служилых людей участвовать в выработке стратегических решений. Регулярно созывались церковные соборы, и начали созываться земские соборы, призванные наладить диалог власти с обществом, Земские соборы (начиная с 1549 года) представляли собой созываемые царем совещания, включающие Боярскую Думу, Освященный собор (высшее духовенство), высших чиновников, выборных людей от дворян, купцов и ремесленников. Хотя соборы созывались нерегулярно, по инициативе и надобности власти и носили сугубо совещательный характер, их мнение учитывалось при проведении важнейших мероприятий.
В 1560 году был принят новый Судебник – свод законов, лучше систематизированный, упорядоченный, чем Судебник 1497 года, и предусматривающий даже наказания для взяточников (дьяков и бояр). Он ограничивал переходы крестьян с места на место, увеличивая их зависимость от хозяев.
Избранная Рада также провела ряд мер по ограничению местничества (сократив число лиц, на которых распространялись местнические споры). Была организована система приказов: центральных органов управления государством, с продуманной специализацией. Челобитный приказ (во главе с А. Адашевым) рассматривал жалобы, поступавшие на имя царя и, фактически, отвечал за кадровую политику, назначение на должности. Посольский приказ ведал иностранными делами (его умело возглавлял дьяк Иван Висковатый). Поместный приказ занимался распределением земель (поместий и вотчин) между служилыми людьми. Разрядный приказ выполнял функции штаба вооружённых сил в призывал дворян на службу. Разбойный приказ боролся с "лихими людьми". А Земский приказ ведал порядком в Москве.
Правительство Избранной Рады также предприняло масштабную реформу местного управления (в 1556 году).