В период московской опеки не прекращала своей деятельности великокняжеская канцелярия в Переяславле Рязанском, укомплектованная штатом, и немалым, собственных рязанских дьяков и продолжавшая, как во времена самостоятельности великого княжества, выдавать жалованные грамоты на земельные владения "слугам" великих князей и княгинь рязанских. Когда между 1517 и 1521 гг. последний великий князь рязанский Иван Иванович проживал под опекой в Москве, с ним находились и чины рязанского двора, а также канцелярия, славшая периодически в Переяславль Рязанский "бояром нашим" распоряжения о земельных пожалованиях, а челобитчики из Рязани вызывались для разбирательств в Москву. В Рязанском княжестве, во всяком случае, в конце XV в., велись разрядные записи служб рязанских дворян и на их основе действовали местнические суды, причем рязанская разрядная документация "записывалась в это время и в Москве". Об относительной финансовой самостоятельности Рязани говорит наличие у великого князя Ивана Васильевича собственного казначея.
В конце XV в. Рязань и Муром впервые упоминаются как единая епархия. Как полагает А. Г. Кузьмин, соединение епископий под омофором рязанского владыки произошло по инициативе митрополита Ионы, до хиротонии бывшего рязанским епископом, и случилось это между 1456 и 1462 гг., когда в Москве под опекой великого князя Васлия Темного жил малолетний великий князь рязанский. Напомним, что Мещера к этому моменту давно была московской, и укрупнение Рязанской епархии не могло быть не санкционировано в Москве.
Вернемся к "купле" договора 1483 г., ставшей вдруг актуальной десятилетия спустя после совершения сделки. Акт перехода половины территории Великого княжества Рязанскго Москве имел место в условиях сохранения формальной независимости Рязани при тотальном контроле над нею Москвы. С этой точки зрения особый интерес представляет сам термин "купля".
В истории складывания домениальных владений московских Калитовичей есть прецедент сравнимого с рязанской масштаба, "купли" великого князя московского Ивана Даниловича Калиты, как и рязанская "купля" Василия Васильевича, не упоминаемые в его духовных и впервые явленные миру только в княжение его внука, Дмитрия Ивановича.
При всей разноречивости толкования историографией термина "купли Ивана Калиты" практически все исследователи сходятся во мнении, что речь скорее всего идет не о покупке, но о каких-то иных формах отчуждения или управления. Судя по всему, "купля отца нашего", письменно зафиксированная только в 1483 г., годы спустя после кончины и продавца, и покупателя, принадлежала к такого же рода приобретениям, механизм реализации которых уходит корнями в семейные взаимоотношения правящих домов Москвы и Рязани. В нашем случае, очевидно, это могли быть долговые обязательства Рязани Москве, возникшие еще в начале XV в. в связи с выкупом из литовского плена рязанского князя Родослава Ольговича. В связи последним на самом деле наиболее интересным представляется только один вопрос, зачем великому князю московскому понадобились именно в это время, в начале 80-х гг. XV в. земли на краю "поля", в Окско – Донском регионе, если, например, территория Верхнего Дона была практически заброшена едва ли не с третьей четверти XIV в.
В. П. Загоровский предположил, что "купля" была своеобразной платой за "соблюдение" между 1456 и 1462 гг. Василием Васильевичем малолетнего рязанского князя, целью же приобретения – создание Москвой "буферной зоны" между Рязанью и Литвой с целью противостоять возможным попыткам Рязани сменить политическую ориентацию. Как представляется, оба положения спорны.
Относительно "купли" как способа материальной расплаты заметим, что такое приобретение вряд ли было способно обогатить московскую казну. Вплоть до начала XVII в. из – за постоянной военной угрозы с юга земельные владения боярской аристократии за Окой были огромной редкостью, это была почти сплошь зона мелкого служилого землевладения.
Что же касается "буферного" положения "купли", то надо помнить давнюю вовлеченность рязанских князей в московскую антилитовскую политику, и здесь крайне показателен факт бегства около 1448 г. последних пронских князей в Литву с последующим присоединением их удела к Рязани. В любом случае и в 1483 г. эти отношения были далеки от идеала. О претензиях к Рязани со стороны Литвы в связи с набегами рязанских "украинников" на пограничные владения Гедеминовичей писалось выше. Взаимные обвинения, то рязанцев в вооруженных нападениях "на мченян и на рылян и на путивль (так! очевидно, путивлян. – А. Л.) и на иных", то, наоборот, в захватах литовскими подданными рязанских "сторожей", присутствуют в дипломатической переписке великого князя московского Ивана III и короля Александра Казимировича времени "купли". Так что говорить об опасениях за лояльность Рязани как цели приобретения Москвой западной части удела, граничащей с Литвой, вроде бы оснований нет.
Для определения цели и датировки "купли" надо обратиться к одному из пунктов московско – рязанского докончания 1483 г., договоренности о совместном "ведении" р. Мечи. Если это положение договора действительно подразумевало, как писалось выше, совместную охрану рубежа "от поля" по р. Мече, то понятно, от какой опасности московский и рязанский князья собирались оборонять свои владения.
На 30-е гг. XV в., начало княжения в Москве Василия Васильевича, приходится резкая активизация нападений Орды на южнорусские "украины". В 1432–1433 московский князь подписал союзнический договор с рязанским князем Иваном Федоровичем о совместной борьбе с татарами. Очевидно, во исполнение своего обязательства Василий Васильевич в 1443 г. посылал, о чем уже писалось выше, "двор свои" на защиту столицы двоюродного брата во время нападения на Переяславль – Рязанский орды царевича Мустафы.
В 1450 г. воеводы великого князя московского разбили татар на р. Битюг, левом притоке Дона, и это был первый после Куликовской битвы 1380 г. случай столь дальнего похода московских полков за Оку. К месту боестолкновения, заметим, московские войска могли проследовать только по территории Великого княжества Рязанского.