"Революция носилась в воздухе, и единственный спорный вопрос заключался в том, придет ли она сверху или снизу. Дворцовый переворот обсуждался открыто, и за обедом в посольстве один из моих русских друзей, занимавший высокое положение в правительстве, сообщил мне, что вопрос заключается лишь в том, будут ли убиты и император и императрица или только последняя; с другой стороны, народное восстание, вызванное всеобщим недостатком продовольствия, могло вспыхнуть ежеминутно".
Джордж Бьюкенен "Мемуары дипломата"
"Это было 27 февраля 1917 года. У же несколько дней мы жили на вулкане… В Петрограде не стало хлеба – транспорт сильно разладился из-за необычайных снегов, морозов и, главное, конечно, из-за напряжения войны…
Произошли уличные беспорядки… Но дело было, конечно, не в хлебе… Это была последняя капля… Дело было в том, что во всем этом огромном городе нельзя было найти несколько сотен людей, которые бы сочувствовали власти… И даже не в этом… Дело было в том, что власть сама себе не сочувствовала…
Не было, в сущности, ни одного министра, который верил бы в себя и в то, что он делает… Класс былых властителей сходил на нет… Никто из них неспособен был стукнуть кулаком по столу… Куда ушло знаменитое столыпинское "не запугаете"?. Последнее время министры совершенно перестали даже приходить в Думу… Только А. А. Риттих самоотверженно отстаивал свою "хлебную разверстку". Но, придя в "павильон министров" после своей последней речи, он разрыдался.
Василий Шульгин "Дни"
К сожалению, чуда не произошло – России от последнего толчка в пропасть спастись не удалось. Февральская революция 1917 года, вызванная, казалось бы, ничего не значащими грабежами нескольких хлебных лавок в Петрограде, одной мощной волной смыла без остатка все опоры и малейшие частички многовековой прежней власти. Миру явилось новое неустойчивое образование, не имевшее ничего общего с прежней царской Россией кроме территории.
"Революцию все ждали, и все же она пришла неожиданно. Особенно в момент ее прихода мало кто предвидел в ней начало конца Российского государства; мало кто верил в возможность развития крайних течений до степени полного забвения интересов государства. Поэтому вначале приход революции приветствовался всеми, начиная от рабочих и кончая главнокомандующими фронтами <…>.
Надо сказать, что внутренняя политика императорских правительств последних лет действительно подготовляла почву для недовольства в самых широких слоях населения. Особенно многомиллионное крестьянство имело все основания желать радикальных перемен, будучи ограничено в гражданских правах и остро нуждаясь в увеличении своих земельных наделов".
Атаман Семенов "О себе"
Так, совершенно искренне, пишет о грянувшей революции в своих мемуарах один из активнейших участников белого движения атаман Семенов. Бескровная Февральская революция для большинства народа, включая его высшие слои, явилась очистительным дождем, вскрытием застарелого нарыва, поэтому была встречена с огромным воодушевлением практически всем населением огромной страны. Сам генерал Корнилов, возглавивший всего через несколько месяцев контрреволюционный мятеж, нацепил в эти дни на грудь красный бант. Поэтому так называемая "теория заговора", согласно которой революция 1917 года представляется как хорошо спланированная и блестяще проведенная акция неких заговорщиков, кучки темных сил, внезапно ударивших ножом в спину дотоле процветавшей, привольно жившей, не знавшей и не ведавшей проблем и горя России, мягко говоря, плохо стыкуется с исторической действительностью.
Однако одно дело – произносить с трибуны под бурные аплодисменты пламенные речи, наполненные яркими метафорами и ядовитым сарказмом, направленным против действий "бездарного" царского правительства, и совсем другое оперативно решать огромный объем накопившихся и продолжавших расти с огромной скоростью старых и новых проблем. Поэтому у новой власти, в самом ее верху, революционная эйфория быстро сменилась растерянностью, переходящей в полную беспомощность. Временное правительство безуспешно пыталось с помощью все тех же хорошо заученных в Таврическом дворце агитаторских приемов запустить в работу сломанный государственный механизм и с помощью пламенной революционной риторики организовать эффективное решение актуальных задач на фронте и в тылу. Но даже выдающиеся ораторские способности не могут заменить собой грамотных практических действий.
Одновременно стали появляться популистские, совершенно безответственные документы, такие как, например, непонятного происхождения Приказ №i, которые окончательно ликвидировали всякие разумные представления о власти, дисциплине и управлении, не только в обществе, но и в армии. Страна быстро погружалась в беспросветный либеральный хаос и анархию. Заполыхали помещичьи усадьбы, диким образом начал осуществляться земельный передел, активно разворовывались казенное имущество и склады. На фронтах теперь решения о проведении тактических и даже стратегических операций принимали солдатские комитеты отдельных воинских подразделений, что сделало вполне обыденной совершенно невообразимую для нормальной армии ситуацию, когда одна такая военная часть на основании решения комитета остается отсиживаться в окопах, а соседняя часть идет в бой, оставаясь неприкрытой с фланга.
Вот что сообщает о том трагическом периоде русской истории, в котором причудливо смешались святая вера в прекрасное завтра с горьким разочарованием в варварском сегодня, сторонний наблюдатель, член французской военной миссии в Петрограде Жак Садуль.
"Ежедневные убийства офицеров. 43 тысячи из них изгнаны из войск своими же солдатами и бродяжничают по стране. Солдаты не доверяют теперь и ими же избранным комитетам, отказываются им подчиняться. Массовое дезертирство. Отказы идти в бой. Как за несколько месяцев, в разгар войны, под немецкими снарядами вернуть к жизни эту плоть без души, все части которой поражены болезнью?
Да, кроме того, что может сделать даже многочисленная армия без поддержки тыла?
Но если дисциплина на фронте продолжает падать, то в тылу уже царит анархия.
Последние полгода Правительство страной не правит, Милюковы, Керенские – неэнергичные, непоследовательные и неспособные чего-либо добиться идеологи-краснобаи. Административный и экономический механизм рассыпается в прах. Воровство, грабежи, убийства происходят, следует признать, среди всеобщего спокойствия, безразличия".
Жак Садуль "Записки о большевистской революции"
Никакая самая богатая, успешная и благополучная держава даже в мирных условиях не может долго пребывать в подобном состоянии полной дезорганизации власти, упадка общей дисциплины, разложения нравов.
Не выдержала этого безвременья и Россия – власть, "валявшуюся в грязи", подобрала партия большевиков. И то, что после "безвременья" Временного правительства власть оказалась в руках большевиков, также не было случайностью. Обратимся за подтверждением к тем же запискам Жака Садуля.
"Петроград. 25 окт. (7 нояб.)
…Большевики все более воодушевляются. Меньшевики, кое-кто из них, по крайней мере, ходят мрачные. Им не доверяют. Они не знают, на что решиться. Поистине среди всех этих революционеров лишь большевики, инициативные и дерзостные, похожи на людей дела <…>
Петроград. 26 окт. (8 нояб.)
…Наши официальные круги, похоже, решительно недооценивают значение могучей и организованной акции большевиков. Главное, на мой взгляд, не понимают, до какой степени эта акция соответствует общему настроению. Я писал вам по приезде. Из 100 русских 80 – откровенные большевики, остальные 20 – большевики стыдливые <…>
Петроград. 27 окт. (9 нояб.)
…Я не большевик. Я вижу, сколь велико зло, принесенное России демагогической пропагандой большевиков. Я вижу даже, что можно было сделать и что не было сделано, чтобы отсрочить их выступление, разделить его, отвести его. Сегодня же большевизм – это факт. Я его констатирую. Он – сила, которой, на мой взгляд, никакая другая сила в России не может противостоять".