Ноам Хомский "Прибыль на людях"
1.3.3.3. Спасайся, кто может!
Бесславное тридцатилетие царствования неолиберализма, как и следовало ожидать, закончилось полным крахом – оглушительным взрывом того самого вулкана противоречий, который перед тем старательно до отказа был накачан лжеценностями, безмерно раздувшимися псевдоактивами и бесконечными спекуляциями чужими деньгами. Когда дым от взрыва немного рассеялся, на месте "единственно верной" экономической доктрины, абсолютное совершенство которой было "неоспоримо доказано" современной экономической наукой, все вдруг увидели огромный, зияющий провал. Не только рядовые обыватели, но и крупные бизнесмены, включая столпов мировой финансовой элиты, таких, например, как Алан Гринспен или Йозеф Акерман, вынуждены были заявить, что они больше не верят в магические свойства свободного рынка, в его волшебную способность к саморегуляции. Другими словами, даже высшие финансовые авторитеты признали тот факт, что разразившийся мировой финансовый кризис одновременно со многими триллионами долларов похоронил под собой и миф о всемогуществе тотального рынка, как оптимальной модели существования человечества вообще. Западный мир замер в растерянности перед расколотым вдребезги неолиберальным корытом, когда-то потрясавшим гениальным совершенством линий и заманчиво сверкавшим идеальной чистотой. Либерализм вдруг снова вспомнил (во второй раз после Великой депрессии) о традиционных человеческих ценностях и предложил прикрепить к озверевшему за последние 30 лет "рылу капитализма" человеческое лицо – вернуться к "более справедливой и человечной версии капитализма". Идея всесильного и бесконтрольного рынка, до кризиса представлявшаяся многими политиками и финансовыми авторитетами в качестве абсолютной истины, после наступления кризиса, по выражению некоторых мировых лидеров, на самом деле оказалась безумной.
Мы не будем здесь приводить описание самого кризиса и тех катастрофических последствий, которые он вызвал на всей планете – на эту тему уже имеется достаточное количество профессиональной и научно-популярной литературы. В нашей работе мы ограничимся только теми уроками кризиса, которые, на наш взгляд, убедительно доказывают практическую непригодность неолиберализма в целом и наглядно демонстрируют необоснованность претензий его предтечи – экономического либерализма, на универсальность в частности.
В 2008 году для всех думающих людей стал очевидным тот факт, что абсолютизация рыночных отношений завела человечество в глухой тупик. Причем тупиковым оказалось не только противоестественное тотальное распространение специфических правил рынка на все сферы деятельности человеческого общества, но и принудительное внедрение экономических установок неолиберализма с монетаризмом во главе в естественную для них сферу обитания – в денежное обращение. Финансовую систему государства можно образно сравнить с системой кровообращения человека, выполняющей важнейшую функцию бесперебойного обеспечения питательными веществами всех органов и клеточек организма, в нашем случае предприятий и населения. В результате обрушившегося на мир кризиса финансовые системы многих стран практически прекратили свою обычную деятельность по снабжению субъектов национальных экономик кровью – деньгами, ввергнув тем самым социально-экономические системы этих стран в предынфарктное состояние. Разом забыв о восторженных гимнах, громко воспевавших незадолго до катастрофы прелести неолиберализма, все политики мира, не сговариваясь, экстренно принялись спасать рухнувшую финансовую систему старым, хорошо проверенным способом – немедленной национализацией, введением строгого государственного контроля и регулирования. То есть теми самыми методами, которые неолиберализм категорически отвергает с порога. Не мешкая ни секунды, руководили США и объединенной Европы бросились гасить кризис, заливая его деньгами, изъятыми из кармана налогоплательщика. Для реанимации финансовой системы США по плану Полсона только на первом этапе потребовалось 700 млрд, долларов. Германия на спасение банков выделила 480 млрд, евро, а всего страны еврозоны совместно с Великобританией в том же году на эти же цели выделили около 1,5 триллионов евро. Таким образом, обычный бюргер, мнения и желания которого никто не спрашивал, оказался великодушным спасителем собственной страны от коллапса-инфаркта, а заигравшихся финансовых воротил от неминуемого банкротства.
Человека, воспитанного в системе традиционных ценностей, такой роскошный подарок во спасение со стороны простого, незнакомого человека ко многому обязывает. В частности, предельно аккуратно и ответственно тратить почти с неба свалившиеся миллиарды, чтобы выполнить основную задачу этих денег – в кратчайшие сроки привести в рабочее состояние финансовую систему. Но проблема оказалась в том, что финансовое предпринимательство уже давным-давно живет по другим законам – законам либерального рынка, основанным на принципе индивидуальных интересов и индивидуального же, рационального самосохранения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, получив деньги из бюджета, т. е. непосредственно из рук Джона, Мэри, Курта и Эльзы, топ-менеджеры, как ни в чем не бывало, выписывали себе из этих денег жирные бонусы и заказывали путевки на фешенебельные курорты. Однако бессовестная растрата казенных средств является только вершиной айсберга ледяного равнодушия частного финансового капитала к обычным людям и их нуждам. Главная же особенность сегодняшнего "неолиберального рынка" заключается в том, что либеральный принцип рационального самосохранения получил в среде финансового бизнеса неожиданное развитие в неожиданном направлении, а именно в фактической реализации главной идеи своего злейшего врага – коммунизма. Пропагандируя везде и повсюду свободное предпринимательство с якобы присущей только ему личной ответственностью и неизменной его составной частью – конкурентной борьбой, финансовый капитал на самом деле тихонько освободил себя любимого и от личной ответственности, и от изматывающей конкурентной борьбы. Когда помощи и защиты государства от волчьих законов рынка требуют наемные рабочие и беднота – это, с точки зрения последовательного либерала, дурно пахнет коммунизмом и потому всегда плохо. Жертвы свободного рынка, по либеральной теории, сами виноваты в том, что не смогли вписаться в его естественные и потому изначально безупречные "объективные законы". Чувствительное наказание неудачников либерал считает в этом случае вполне оправданным и справедливым. И государственная помощь этим несчастным, т. е. вмешательство государства в естественную рыночную среду, по мнению того же либерала, непоправимо вредит торжеству рыночной гармонии и, вообще всей сакральной либеральной идее в целом. Когда же угроза нависает над проигравшимся в пух финансовым капиталом – то тут щедрая государственная помощь и защита от полного банкротства теми же либералами признается само собой разумеющейся и даже необходимой и потому следует незамедлительно, без каких либо возражений о нарушении тех же самых "объективных законов". Поэтому мы можем вполне обоснованно утверждать, что финансовый бизнес, в отличие от бедолаги-пролетариата, достиг-таки светлого будущего и живет сегодня при полномасштабном коммунизме, хотя и построенном для одного-единственного класса – финансовой элиты. Так что идеи Маркса-Ленина на самом деле не умерли вместе с гибелью СССР, а, напротив, живут и уверенно побеждают. Правда, широко пользуются ими совсем не те классы, которым они изначально предназначались. Более того, эти ловкие классы внесли и собственный творческий вклад в теорию научного коммунизма, точнее, они разработали для собственного пользования совершенно особенную форму коммунизма, неизвестную его классикам. Эта новая форма светлого будущего отличается от классической тем, что в известную формулу коммунизма, утверждавшую принцип "от каждого по способностям, каждому по потребностям", рационализаторы от финансового бизнеса внесли небольшую поправку – они просто опустили первую часть формулы. В итоге оказалось, что от новоявленных жителей "коммунистического сегодня" вовсе ничего не требуется, даже способностей, а вот получать они должны гарантированно и по потребностям, растущим не по дням, а по часам. Ну а прочим гражданам, не попавшим в ряды счастливых избранников элитного коммунизма, неолиберализм на пару с финансовым капиталом милостиво предоставляют право попытать счастья в игре в рулетку в мировом рыночном капиталистическом казино, сильно одичавшем за последние 30 лет тотального господства неолиберализма.
Это первый урок кризиса, который должны извлечь из него обычные граждане.
Второй урок кризиса заключается в том, что при возникновении серьезных угроз национальным социально-экономическим системам все восторженные разговоры о едином глобальном экономическом пространстве, о взаимовыгодном экономическом сотрудничестве внезапно исчезают, уступая место первобытному закону джунглей: "каждый сам за себя!". Несмотря на существование Европейского валютного союза, вся та бюджетная помощь национальным банкам, о которой говорилось выше, была реализована на национальной основе. Солидарность ЕС проявилась только в выделении льготных кредитов наиболее пострадавшим от кризиса странам – Греции, Ирландии и Португалии. При этом Германия, например, согласилась на выделение финансовых средств на помощь Греции только при условии получения такой же помощи Грецией и от МВФ. Вдобавок к тому, Германией было выставлено и дополнительное условие, по которому МВФ должен был официально подтвердить, что кроме крупного кредитования терпящих бедствие стран ЕС, других путей защиты общеевропейской валюты евро от неминуемой гибели просто не существует.